Путь Святозара. Том второй - Елена Александровна Асеева

каковые как только увидели, что ДажьБог покинул меня, начали звать меня на бой, а когда я не принял их вызов, снова принялись кидать камни, пытаясь сбить меня с горной кручи. Подле их ног ползало пять здоровых василисков и своими огромными оранжевыми глазами поглядывали на меня, но я был уже мертв, и не боялся их взглядов. А где-то высоко в небесной дали я видел летающего грифона. Некоторое время спустя вернулся отец, он сказал, что Сварог разрешил мне вернуться. И тогда ДажьБог вновь подхватил меня и понес, держа за правую руку. Я видел, как он приблизился к земле, к моему дому, к моему телу, да будто зависнув над ним, резко отпустил меня. Я стремительно ударился об собственное тело и впорхнул в него, глубоко вздохнул, и поднялся, а рана, от которой я умер, исчезла. И как только я поднялся… я позвал своих людей и последовал на бой. Но боя между нами и фантурами не было, потому что рядом со мной ехал на своем прекрасном белом коне мой отец ДажьБог. Фантуры увидев моего отца, повернули лошадей и в страхе поскакали с места боя, тогда же во вспышках молний появился сам Бог Перун и принялся забрасывать их бегущие войска молниями. ДажьБог последовал к своему отцу на помощь и затем они вместе погнали фантуров до их городов и построек, оные сожгли, оставив там лишь пепелище. После победы над фантурами, ДажьБог привел меня к Синь-камню и нарек там меня правителем Восурии, да защитил волшебством. Объяснив всем людям, что покрыл меня, своего сына, и весь мой род, оберегом, и если меня коснется чей-то меч или стрела и я умру, то мой убийца умрет вместе со мной. Посему, отец, ты не беспокойся, как когда-то на меня первого правителя Восурии сошел этот оберег, так и до конца времен он не потеряет своей силы, ведь это дар ДажьБога. И только в единственном случае, мы потеряем это волшебство тогда, когда изменим своим Богам и своей вере.

– Да, сынок, – молвил довольно сияющий правитель. – Из всего, что ты мне рассказал за эти два дня, меня порадовало одно…

– Что, отец? – удивленно приподняв брови, спросил Святозар.

– Теперь мне не придется тебя ругать, что ты не интересуешься жизнью своего рода, – окинув заботливым взглядом наследника, ответил правитель.

– Уж это точно, отец. Теперь поневоле будешь знать большую часть своего рода, потому что являешься сам его участником, – согласился наследник и засмеялся.

– Ну, а теперь, мальчик мой, когда ты засмеялся, и у меня на душе от звука твоего смеха стало светло и тепло, я бы хотел спросить у тебя вот, что… – благодушно улыбаясь, произнес Ярил. – Когда же ты решил провести заговор и где?

– Я, отец, – прекращая смеяться, и сразу сделавшись серьезным, откликнулся наследник. – Хочу провести заговор завтра. Для этого мне нужен солнечный день. Ровно по полудню, я возьму перстень и книгу. Ну, а где? Подойдет светлая комната. Да, я только хотел, что сказать, отец… Когда заговор подействует, у меня и у тебя на левой руке пропадет печать, весьма необычно… Поэтому когда я пойду в светлую комнату, ты тоже должен остаться один, чтобы никто не видел, что с тобой произойдет. – Святозар смолк и прерывисто вздохнув, добавил, – одно меня тревожит, отец, это Эрих. Ведь у него тоже пропадет печать, и что он мой несчастный брат подумает…

Правитель протянул руку, погладил сына по каштановым кудрям волосьев и мягко заметил:

– Что ж, мальчик мой, наверно подумает, что это Боги лишили его печати.

– Бедный… бедный мой брат, весь он искалеченный и вот опять, – дрогнувшим голосом молвил наследник. – Но если мне удастся победить Нука и освободить Эриха, может жизнь его наладится. И тогда давай отец вернем его домой, пусть живет среди нас и отогревается душой.

– Верно, мальчик мой, мы так и сделаем, – поспешно проронил правитель, желая непременно поддержать своего сызнова загрустившего наследника. – Победим с тобой нагаков, предадим смерти этого низкого Нука и вернем нашего дорогого Эриха домой, и будем жить в мире!

Глава двенадцатая

Сами Боги желали, чтобы Святозар исправил страшную ошибку, которую когда-то допустил и потому на следующий день на небе, до того пасмурном и покрытом тучами, с утра светило солнце, да такое лучистое, словно на дворе была не осень, а жаркое лето.

По полудню наследник вошел в светлую комнату, подошел к окну. Яркие лучи солнца пробивались через стекло и заполняли комнату светом, но Святозару было мало этого сияния. Посему он встал напротив окна, протянул вперед руки и начал шептать заговор. В тот же момент стекло чуть зримо задрожало, посем по нему пробежала легкая рябь и оно принялось, как бы испаряться, точно вода под теплыми лучами солнца. Вмале стекло исчезло, и тотчас сам проем окна стал увеличиваться в размерах, наполняя комнату потоками света так, что в помещении не осталось ни одного темного уголочка.

Отойдя от окна, наследник приблизился к столу, встав так, чтобы солнечный свет падал и освещал столешницу и лежащую на ней книгу. Прочитав заветные слова над книгой, и открыв ее, юноша увидел на первом листе изображение Бога Сварога, старца с белыми длинными волосами и бородой, в долгих одеяниях, с огромным посохом в руках, и с нимбом на голове, от оного во все стороны расходилось сияние. А вокруг старца золотым светом горели непонятные знаки, которые как знал Святозар, складывались в надпись: «Род Богомудра, храни верность Богу Сварогу ». Как только подумал наследник про эту надпись, как только посмотрел на печать, что находилась в левом углу листа, так сразу же надрывно вздохнул, и качнул головой, будто удивляясь собственной глупости. Святозар снял с левого указательного пальца перстень правителя и положил его на лист прямо под ноги Богу Сварогу. Когда солнце подошло к отметке полдень, наследник протянул руки вперед и описал возле книги круг, при этом, не прикасаясь к ней. В тот же миг как круг замкнулся, прямо из поверхности стола также по коло стала подниматься тонкая, колеблющаяся, прозрачная стена, каковая постепенно сужаясь, сомкнулась над книгой и перстнем, образовав перевернутую вверх дном чашу. Прозрачная стена слегка вздрагивала и пускала по своей глади малые волны, а со стороны казалось живой.

Святозар едва оперся, сначала правой, а после левой рукой о перевернутую прозрачную чашу и зашептал: «Род мой, род Святозара, первого человека Восурии, род Богомудра, положившего заветы сынам своим и народу восурскому, храни