Три подруги и пустынная кошка (СИ) - Анастасия Солнцева

действительно было все равно. — Клуб, бордель… да хоть древнеримский лупанарий! Главное — выбраться отсюда.

Я огляделась. Обстановка комнаты соответствовала общему стилю — темно-синие тона, вельвет, несколько ламп под плотной тканью расписных абажуров на длинных ножках и большая, прямо-таки, огромная кровать! Теперь понятно, откуда приволокли ту, на которой еще недавно дрыхла я.

Сразу стало так мерзко, что меня аж передернуло.

— Ну, — развела руками подруга, на которой красовался фирменный ярко-зеленый комбинезон, шедший ей необычайно. — Где мы тут будем прятаться? Под кроватью? Или прямо в ней?!

— Да уж, — поддержала я в полголоса. — Тех, кто захочет уединиться ждет сюрприз в виде двух барышень — одной немытой, в шрамах и пластырях, другой — в комбезе доставщика еды.

Мы еще несколько минут спорили о том, в каком углу нам лучше притаиться и что делать, если комнатой решат воспользоваться по прямому назначению. Когда наши препирания были в самом разгаре вдруг, непонятно откуда, полилась музыка.

— Это Шопен, — сообразила я, узнав знакомую мелодию. — Ноктюрн номер девять.

Подкравшись к двери, я аккуратно приоткрыла створку и выглянула в крохотную щелочку. В соседнем помещении уже зажглись светильники на столиках вдоль сцены, опустились занавеси в приватных зонах, засновали туда-сюда девушки и парни, разнося наполненные коктейлями бокалы. Персонал выглядел весьма примечательно. Парни, все как один высокие и очень стройные, сверкали оголенными торсами, а ноги их были втиснуты в кожаные штаны, такие узкие, что становилось понятно — белья под ними не имелось. Девушки, отличающиеся худобой, поразительным образом не сказавшейся на пышности форм, были наряжены в платья, которые и платьями-то было не назвать. Лично мне они больше напоминали рыболовную сеть. Нижнее белье, опять же, отсутствовало. Слишком очевидно отсутствовало.

Проводив взглядом официанта, несшего на круглом подносе несколько бутылок, я успела заметить элитный виски и французский арманьяк пятидесятилетней выдержки. Быстро притворила дверь, ощупала пространство вокруг ручки, поняла, что запоры здесь отсутствуют и огорченно вздохнула. В клубе намечалось что-то крупное. По мелким поводам такое дорогое спиртное не подают.

— «А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб?», — неожиданно для меня процитировала Ниса и задумчиво отметила: — Не думала, что местная публика любит классическую музыку.

— В каком смысле? — напряглась я.

— Ну, — потерла переносицу подруга, падая на кровать. Я же, догадываясь, чем именно на этой кровати занимаются предпочла опуститься на пол, поддерживая ногу, мышцы в которой все еще ныли. Раны зажили снаружи, но не внутри. — Когда я позвонила Князю, сообщив, что ты утопала в сортир и пропала, он сразу отправил меня в «Шанхай». Но перед этим предупредил, что заведение это, так сказать, для поклонников всяких… извращений.

— Извращений? — округлила я глаза, пока скрытый от наших глаз музыкант продолжал отыгрывать изящные переливы нот.

— Ага, — шмыгнула подружка носом. — Ян уточнять не стал, чем-то он там занят был, настолько, что даже сообщение о твоем исчезновении его не сильно взволновало. Но я поинтересовалась у своих из клана, что это за место такое. Мне сказали, что здесь собираются богачи, которые уже устали от обычных развлечений и ищут какой-нибудь остринки.

— Например? — потребовала я дополнительных сведений, которые у подруги, я в этом не сомневалась, имелись.

— Например, здесь любят играть в покер, но в качестве ставок — не деньги.

— А что?

— Жизнь, — безучастно ответила подруга. — Своя или чужая. То есть, если проиграл — убиваешь себя или того, на кого укажет победитель. Еще здесь каждый месяц проводят аукционы. Выставляются разные лоты, в том числе, «живые». Чаще всего — волчицы-девственницы. Поговаривают, их доставляют с Балкан, где обращают еще девочками. Любой желающий за очень крупную сумму может забрать себе одну из них, в качестве… эм… персональной постельной игрушки.

У меня по коже прокатилась холодная волна, из-за чего волоски встали дыбом.

Я поежилась, стараясь не представлять себе, что происходит с девушками, после того, как их купили слово куклу с витрины.

— Что еще? — перебарывая внутреннее сопротивление, спросила я. Слушать подобное было трудно, практически невыносимо, но я должна была.

— Еще здесь проводят секс-вечеринки, ну, там, БДСМ, свинг, ролевые игры и прочая веселуха. Народ резвится до утра, а уползает практически на четвереньках. Про алкашку, траву и всякие курительные смеси, после которые кажется, будто ты летишь на зефирном драконе сквозь радугу и говорить нечего. Здесь это почти каждый вечер.

— Еще что-то?

— Ну, — Ниса смешно наморщила нос, делая попытку выскрести последние остатки информации. — Говорят, здесь отличная кухня. Повар какой-то заморский, где его Макс откопал — одному черту известно, но поговаривают, он способен любое живое создание приготовить так, что тарелку вылижешь и еще добавки попросишь. Все, что летает, плавает, бегает и ползает здесь смогут превратить в изысканную еду. За баснословные бабки, конечно же, но если ты всегда мечтала попробовать крокодила под кисло-сладким соусом или суп из кузнечиков с чесноком, то здесь готовы выполнить любую твою гастрономическую придурь.

Моя буйная, живая фантазия вновь ожила. Я представила себе блюдо из прямокрылых и с трудом подавила резко подкативший к горлу приступ рвоты. Настолько сильный, что во рту стало горько и захотелось попить, а еще лучше — выпить.

А за дверью, тем временем, оживились — послышались голоса и веселый смех, музыка стала громче и бодрее, а Шопен сменился Чайковским.

— Времена года. Февраль. Масленица, — пробормотала я сама себе, вслушиваясь в выразительную фортепианную миниатюру, которая воскрешала в сознании картинки задорных народных гуляний, когда люди провожали тяжелую, суровую зиму и встречали животворящую весну. Особенность веселого праздника очень удачно подчеркивалась общей тональностью произведения и темпом Allegro giusto, навевая желание броситься в пляс под яркие переборы и упругие аккорды.

— Июнь. Лето, — с не меняющимся выражением лица, на котором застыло выражение вежливого скептицизма, сообщила Ниса. — Ближайший праздник — Ивана Купала, но я через костер скакать козой не буду и искать цветок папоротника в лес не пойду! Плетение венков, кстати, тоже не моя тема.

— Я и не предлагаю, — огрызнувшись, подтянула колени к груди, внимательно прислушиваясь к происходящему по соседству. А там, судя по нарастающему гомону, сбор гостей был в самом разгаре. К общему шуму добавился звон бокалов и звук откупоривающихся бутылок шампанского. — Просто обозначила название музыкального сочинения — и все.

— Мне всегда казалось, что твоя бабуля перестаралась, когда приобщала тебя к культурному наследию человечества.

— Почему это? — спросила я под взрыв женского хохота за стенкой. Не выдержав, подошла к двери и подперла ручку торшером. Такая себе преграда для тех, кто горя любовным огнем, возжелает уединиться, но хоть задержит входящих на некоторое