Нептун: Похитители тел - Юрий Бахорин

— Прости, Анна.

Он сделал виноватое лицо и склонился к своенравной искусительнице, но та шустро откатила кресло-каталку, на которой сидела, в зону недосягаемости. Сопровождавшая ее молоденькая санитарка смешливо покусывала губки и, вроде бы, старательно смотрела в сторону, но Соломон прекрасно понимал, что это далеко не так. Аксель ловко перехватил «экипаж» возлюбленной за спинку и подогнал к ближайшей скамейке. Он расположился на скамье, а коляску намертво зафиксировал перед собой.

— Перестань, милая. Мы выглядим комично, а я не хочу, чтобы надо мной смеялись,— тактично заметил он.

— Надоела мне эта инвалидная тележка,— сменив гнев на милость, пожаловалась Анна.— Я прекрасно могу обходиться и без нее.

— Потерпи, радость моя. Ты прекрасно понимаешь, что все, что делают врачи, они делают для твоего же блага.

— Но без нее лучше! — упрямилась девушка.

— Конечно, детка.— Аксель не спорил.— Но согласись и ты: лучше провести два лишних дня в этом кресле, чем, быть может, на две недели вернуться в постель.

— Если с тобой, то я согласна,— неожиданно заявила она.

— Ты просто сексуальная маньячка,— не без удовольствия констатировал он.

— И это говоришь мне ты?! — Девушка смерила мужчину гневным взглядом, придавшим ее лицу особую пикантность.— Ты старый развратник! — Она яростно ударила Сола кулачком и еще сильнее рассердилась, когда он рассмеялся и склонился для поцелуя.— О сладком и не мечтай! — выкрикнула она и вновь попыталась покинуть каталку, но Аксель мягко усадил ее на место.

— И вовсе я не старый, перестань. У нас еще будет время пошалить,— попросил он шутливо.

— Ты обещаешь? — мгновенно оттаяла она.

— Клянусь! — Его глаза озорно сверкнули. Ого! Будет дело!

— Мне так плохо без тебя,— пожаловалась Анна и, воспользовавшись рассеянным от приятных мыслей вниманием Акселя, легко перепорхнула к нему на скамью.— Знаешь, как я боялась… Вокруг ходили какие-то люди… Вроде бы люди, но какие-то странные. На вопросы они не отвечали, даже между собой не разговаривали, словно имели возможность общаться без слов. Меня они попросту игнорировали до тех пор, пока во мне не появлялась практическая нужда, но и тогда обращались со мной, словно с вещью, даже кормили, будто заправляли гиромобиль.

— Досталось тебе.— Соломон ласково тронул золотые кудри девушки.— А зачем ты вообще сбежала от отца? Да еще через трое суток после ранения! Как тебе такое удалось?

— Зачем? — Лицо девушки невольно помрачнело.— Видишь ли, милый,— с горькой иронией начала она свой рассказ, причем несколько издалека,— в один прекрасный день мой внимательный родитель решил, что я вступила в брачный возраст, и не захотел ждать результатов моего собственного выбора. В общем, он подобрал мне достойного, на его взгляд, партнера для спаривания, но забыл при этом поинтересоваться, согласна ли я с его выбором. Именно тогда я подняла все свои связи и сумела попасть в экспедицию на Ян. Я надеялась, что мой поступок отрезвит отца, но ошиблась. Знаешь, что собой представляет клиника доктора Токагавы? — Она испытующе посмотрела на Акселя, но тот отрицательно покачал головой.— Это закрытое лечебное учреждение для высокообеспеченных клиентов, страдающих тяжелыми психическими расстройствами.— Девушка выразительно посмотрела на Сола.— О да! Там сплошь президентские номера, а охранников заметить практически невозможно. Мне повезло только в одном. Доктора знали, что я здорова, и люди отца охраняли меня, не таясь. Я ведь психически здорова, а значит, вооруженная стража должна мне нравиться! — воскликнула она с горечью.

— Как же тебе удалось бежать? — повторил Аксель свой вопрос. Анна улыбнулась и окинула собеседника лукавым взглядом.

— Я уже знала, что для всех умерла, а потому на твою помощь — да и вообще на чью-либо помощь — не рассчитывала. Ранили меня, к счастью, неопасно. Крови я потеряла много, но меня быстро привели в чувство — антибиотики, биогенное облучение… Так или иначе, но уже на второй день я смогла вставать. Правда, рана могла открыться, но я рассчитывала, что все пройдет по-моему и надеялась избежать неприятных моментов. Говоря проще, я решила бежать, и бежала самым простым и древним способом — соблазнила моего тюремщика. Откровенно говоря, я начала строить глазки опекавшим меня охранникам папы, как только пришла в себя. К чести мужчин должна сказать, что оба пытались сопротивляться. Не подумай только, что причина тому — высокие моральные качества особей! Просто оба знали, что отец голову свернет посягнувшему…— Она насмешливо посмотрела на Акселя, и тот кивнул, показывая, что понимает и принимает ее рассуждения.— Дежурили они по очереди, и на третий день мой сторож раскис самым позорным образом, за что получил по голове пресс-папье — надеюсь, он хоть жив остался — и повалился на пол. Я связала его, забрала ключи от гравилета и вернулась в Космополис. Целый день я звонила в тебе в гостиницу, но безрезультатно…

— Ты извини, но ведь я там только ночевал…— сконфуженно заметил Аксель.

— Я понимаю,— согласилась Анна.— Как сумели меня найти люди отца, до сих пор не понимаю, но только к вечеру того же дня я опять оказалась в заточении и обращались со мной на этот раз как с бездушной вещью.

— Они не были людьми твоего отца…— нехотя заметил Соломон.

— Тогда, кем же? — Анна выглядела искренне удивленной.

— Они вообще не были людьми,— пояснил он, запоздало сообразив, что она совершенно не в курсе событий.

— Как это?! — продолжала добиваться ответа Анна, теперь уже не скрывая волнения. Ничего себе объяснил! Не люди! А кто?!

— Мы называем их Крысами.— Сол понял, что от рассказа — хотя бы в общих чертах — ему не отвертеться.— Твой отец замыслил опасное дело, девочка, и ради достижения цели пошел на союз с ними.

Соломон рассказал ей все. Все, что знал сам или о чем догадывался. Он рассказал все, за исключением того, чему еще только суждено было случиться. Тут вошедшая в плоть и кровь осторожность заставила его остановиться. Он мог позволить себе верить ей, но не имел права рисковать… А она слушала с замиранием сердца и округлившимися от полунедоверия-полуизумления глазами.— Извини,— закончил рассказ Аксель,— я думал, ты знаешь.

— Не может быть,— прошептала она, потрясенная рассказом.— Отец всегда желал людям только добра.

— Он и сейчас желает людям счастья,— согласился Соломон.— Только путь ко всеобщему благоденствию предлагает вымостить трупами не перенесших тягот пути слабаков. Цель оправдывает средства,— Сокрушенно констатировал он.— Ради достижения высокой цели — все средства хороши. А ведь обещанного счастья достоин каждый из нас…

— Страшные вещи ты говоришь.— Анна смотрела в сторону остановившимся взглядом. Фривольные мысли выветрились из ее хорошенькой головки со стремительностью тающего под лучами солнца утреннего тумана.

— Действительность куда страшнее,— веско произнес Хук.— Впрочем, сейчас не время об этом говорить. Скоро многое изменится и — я на это надеюсь — прояснится. Не забудь, что на завтрашнем заседании тебе, возможно, предстоит выступить и рассказать обо всем, что тебе пришлось пережить.— Аксель искренне надеялся, что до этого не дойдет, но сейчас предпочел высказать худший из вариантов.— Конечно, во многом твой рассказ лишь повторит мой, но слова двух человек вдвое весомей показаний единственного свидетеля. Тем более что меня попытаются обвинить в авантюризме, лжесвидетельстве, а может быть, и в других грехах.

— Не бойся, милый, я с тобой,— с улыбкой молвила Анна. Она уже успела оправиться от неожиданности.— Уж меня-то они не посмеют обвинить в склонности к авантюризму.

— Прошу простить, мисс Стенсен, но вам пора на процедуры.— Смешливая сестричка возникла словно ниоткуда и остановилась за спинкой кресла-каталки, взглядом недвусмысленно предлагая пациентке занять свое место.— Прошу вас,— повторила она, видя, что Анна проявляет все признаки непослушания — на голос ее не отзывается, выполнять команду не спешит.

— Мне тоже пора, милая,— пришел девушке на помощь Соломон. Анна недовольно посмотрела на него, потом на сестричку, но улыбнулась, на этот раз решив не сердиться.

— Пока я здесь, ладно,— она подарила Солу выразительный взгляд,— но после…

Аксель велел водителю остановиться на стоянке у небольшой площади в центре Старого Города. Старый Город представлял собой обширный район построенных из серого камня зданий — серых, чопорных и унылых; район, который в народе не слишком уважительно называли Кладбищем, но которым тем не менее гордились как одним из немногих сохранившихся до наших дней памятников прошлого. Лет сорок назад развернулась широкомасштабная дискуссия по поводу того, сносить его или оставить в качестве образчика расточительной философии старого градостроительства. Совершенно неожиданно на защиту последнего из оставшихся на планете пятачков полностью надземного градостроительства встало значительное число общественных организаций и фирм, никак не проявлявших себя прежде, и муниципалитету, скрепя сердце, пришлось уступить.