По вине Аполлона - Мириам Рафтери

Он прикоснулся лезвием ножа, показавшимся мне холодным, как лед, к моей спине.

– Вы собираетесь сбросить меня с крыши, – сказала я. Осознание этого ударило меня с силой девятибалльного шторма. Я наугад высказала еще одно предположение. – А в среду утром вы планируете таким же способом убить Натаниэля до того, как они с Пруденс уедут в свадебное путешествие, – я едва не задохнулась от этой мысли.

– Похвальное мыслительное усилие, мадам сыщик, – озадаченно проговорил он, заставляя меня подниматься по ступеням. – Хотя я не представляю, как ты об этом догадалась. Я ни одной живой душе не говорил о своих планах. Это, собственно, совсем несложно – мне нужно лишь спрятаться на чердаке, пока молодые будут спать, а потом, когда твой кузен будет в пять утра предаваться своим астрономическим наблюдениям, прикончить его.

Значит, Натаниэль не пропал во время землетрясения, как полагала Виктория. Его убили. Феннивику просто повезло, что в этот день произошло землетрясение, скрыв следы его преступления, поскольку тело было погребено под обломками. Меня охватил гнев. Я должна была остановить его, должна спасти Натаниэля.

– Иди, иди, – прошипел за моей спиной Феннивик. – Разговоры окончены. Пришло время преподать тебе урок.

Я подняла ридикюль и ударила Феннивика по голове. Он вырвал ридикюль у меня из рук и резанул по руке ножом. Я почувствовала, как потекла кровь. Феннивик схватил меня за волосы и подтащил к ограждению. Я заставила себя забыть о высоте в три этажа и продолжала говорить.

– Если вы собираетесь убить меня, можете, по крайней мере, сказать мне правду, – выдохнула я. – Вы хотите иметь все, да? Деньги, которые платит вам Руф, дочь Пратвелла и деньги Натаниэля.

– А почему бы и нет? Я заслужил это, – он прижал нож мне к подбородку.

– Вы это задумали вместе с Пруденс, да? Вы двое хотите избавиться от Натаниэля, завладеть его деньгами и пожениться.

– Пруденс – наивное создание, – Феннивик крепче ухватил меня за волосы и, продолжая держать нож у горла, попытался перегнуть через перила. – Заставить ее влюбиться в меня было совсем нетрудно. Как только я завоевал ее сердце, я нарочно повел себя по-хамски, сказав ей, что никогда на ней не женюсь. Поэтому-то она и согласилась на брак с твоим кузеном.

– Так, значит, вы соблазнили ее? – догадалась я.

– Это была детская игра, – похвастался он. – Я нисколько не сомневаюсь, что после того, как твой кузен умрет, она тут же упадет в мои объятия, позволив утешить скорбящую вдову. Брак – вопрос лишь времени.

– Итак, когда же вы уговорили ее убить Натаниэля? – Кровь прилила мне к голове, когда он перегнул меня еще ниже. Я боролась с головокружением, вызванным моим опасным положением.

Он презрительно фыркнул.

– Пруденс и мухи не обидит. Убийство – это всецело моя идея. Вот почему я следил за передвижениями твоего кузена – хотел определить, когда самое удобное время для того, чтобы его прикончить. К счастью, его привычка глазеть каждое утро, пока остальные еще спят, на звезды, облегчает мою задачу.

– Вам это не сойдет с рук, – сказала я, отчаянно вцепляясь в перила за спиной.

Он поднял бровь.

– Вот как? Бедная, полусумасшедшая кузина Натаниэля, будучи не в силах пережить то, что мужчина, которого она любит, женится на другой, прыгает с крыши. Не возражай – твои чувства к нему заметил не только я, но и Пруденс тоже.

Я была настолько испугана, что даже не покраснела. Затем я краем глаза уловила какое-то движение и увидела Викторию, выглядывающую из-за последней ступеньки ведущей на крышу лестницы. Страх за себя тут же перешел в страх за Викторию – ведь если Феннивик тоже увидит ее, он ее убьет.

– А как же Натаниэль? – спросила я, стараясь отвлечь Феннивика. – Неужели вы считаете, что люди поверят, будто он тоже покончил с собой, бросившись с крыши?

Газовый баллончик, внезапно вспомнила я. Если бы мне удалось достать свой ридикюль, у меня, возможно, появился бы шанс оказать Феннивику сопротивление. Носком туфли я попыталась поддеть ручку ридикюля и подтащить его поближе к себе, моля Бога, чтобы Феннивик не заметил этого движения. Однако моя попытка окончилась неудачей. Я не дотягивалась до ридикюля на каких-то несколько дюймов.

– Трагический несчастный случай – таков был замысел. Но теперь, после твоего «самоубийства», мне придется придумать какой-то иной способ избавиться от него. Два человека, бросившиеся с одной и той же крыши, такое совпадение может вызвать подозрение.

Он схватил меня за плечи и сильно толкнул. Я почувствовала, что пальцы у меня слабеют. Еще минута, и я выпущу перила и отойду в область истории – навсегда. Я с силой лягнула Феннивика в лодыжку, рванулась в сторону и выпрямилась. Что-то треснуло у меня в щиколотке.

– Ах ты, надоедливая сука! – ударом в челюсть Феннивик сбил меня с ног, и я упала прямо на свой ридикюль. Протянув под платьем руку, я открыла его и обхватила рукой баллончик как раз в тот момент, когда Феннивик бросился на меня. Я парировала его удар, отбив локтем руку с ножом. Выругавшись, он схватил меня за волосы и, приставив нож к горлу, заставил снова перегнуться через перила. Ухватившись одной рукой за перила, другой я подняла баллончик и нажала на распылитель.

Феннивик судорожно вздохнул и, спотыкаясь, отступил назад, окутанный облаком газа. Кашляя, я закрыла слезящиеся глаза, ощущая в них страшное жжение.

Звук удара заставил меня открыть глаза, и я успела увидеть, как Феннивик упал на пол как куль. За ним с торжествующей улыбкой на лице стояла Виктория, держа в руках подзорную трубу Натаниэля.

– У него был очень испуганный вид, когда тетя Фейс сказала, что ты заболела, – объяснила она. – И особенно, когда она добавила, что ты скоро поправишься. Я подумала, может, это он пытался отравить тебя, поскольку ты узнала о нем и Пруденс.

– Но откуда ты знаешь, что меня пытались отравить?

Она вспыхнула.

– Я подслушала, как вы говорили об этом с Натаниэлем. Итак, когда я увидела, как мистер Феннивик выскользнул из церкви как раз перед началом церемонии, я сказала тете Фейс, что у меня мой период и мне абсолютно необходимо пойти в дамскую комнату. После этого я выскочила из церкви и последовала за ним.

– Это ты хорошо сделала, – сказала я, понимая теперь, как чувствует себя приговоренный к смерти, которому отменили смертный приговор. Я шагнула вперед, и ногу пронзила боль. Не обращая на боль внимания, я наклонилась над Феннивиком, желая удостовериться, что он действительно потерял сознание. – Он отключился. Виктория, здесь где-нибудь есть веревка?

Поняв, что я имею в виду, она кивнула.

– На чердаке есть моя старая скакалка. Я пойду принесу.