Просто одна ночь - Чарити Феррелл

стало известно. Я бы хотел, чтобы это произошло в более подходящей ситуации, например, чтобы мы усадили моих родителей и рассказали новости, но, по крайней мере, теперь тайна у меня с плеч долой.

— Это? — спрашивает она, сморщив лицо и повторяя мое движение. — Что ты имеешь в виду под этим?

Я встаю и сажусь рядом с ней на кровать.

— Мы с тобой что-то пытаемся сделать. Я в таком же замешательстве, как и ты, но это так. Ты единственная женщина, на которую я смотрю с тех пор, как потерял Люси. Я не могу… — Я сделал паузу. — Я не могу перестать думать о тебе. Всякий раз, когда я выхожу из твоей квартиры или подвожу тебя, волнение от того, когда я увижу тебя в следующий раз, держит меня на плаву. Черт, я не могу дождаться следующего раза, когда мне удастся поговорить с тобой. Ты — это то, чего я с нетерпением жду каждый день. Мысль о том, чтобы увидеть тебя, поговорить с тобой и провести с тобой время, дает мне столько гребаного счастья. — Мое откровение только заставляет ее плакать сильнее. — Что я могу сделать, чтобы это стало лучше? Все, что угодно. Я сделаю все, что угодно.

Кроме того, что ты уйдешь.

Пожалуйста, не уходи, мать твою.

— Поверни время назад, на несколько месяцев назад, — это все, что она шепчет.

Блять. Я хочу умолять ее не думать об этом.

— Скажи мне, что ты не это имеешь в виду. Возможно, сначала ты так и думала, и я тебя, блять, не виню, но скажи мне, после всего этого времени, которое мы провели вместе, после того, как я увидел прекрасных детей, которых мы сделали на том мониторе, что ты не это имела в виду.

Она вздыхает.

— Я… я не знаю. — Она закрывает лицо руками. — Я думала, что да. Иногда мне хочется, чтобы я все еще чувствовала это. Я думала, что это конец моего счастья, когда узнала, что беременна после нашей ночи вместе, но сейчас… сейчас я не могу вспомнить время, когда я была счастливее. Время, когда я думала, что делаю что-то настолько правильное. — Она потирает живот. — Эти последние несколько месяцев изменили и мою жизнь.

— Эти последние несколько месяцев вытащили меня из самой темной дыры, из которой, как я думал, мне никогда не выбраться. — Не до конца. Я все еще там, и я никогда не буду прежним человеком, но Уиллоу вытащила на свет те части меня, которые, как я думал, никогда больше не появятся. И я чувствую, как исцеляюсь с каждым днем, когда встает солнце.

Я опускаюсь на колени, чтобы взглянуть на нее и показать ей честность в своих глазах.

— Ты привела меня к свету. Возможно, мы не ожидали этого, но это как-то сделало нас сильнее, ярче, счастливее.

Я вздрагиваю от стука в дверь, который прерывает нас. Стелла просовывает голову внутрь, на ее лице извинение, и осматривает картину перед ней.

Я стою на коленях в позе умоляющего, а Уиллоу плачет.

Уиллоу вытирает слезу и кивает головой, молча разрешая Стелле войти и закрывая за ней дверь.

Через несколько секунд дверь снова открывается, на этот раз без стука, и появляется Хадсон с насупленными бровями.

— Я знаю, что не вовремя, брат, но Мейвен в надувном домике, плачет и настаивает на том, чтобы разговаривать только с тобой или с Уиллоу.

— Черт, — огрызаюсь я, переключая свое внимание на Уиллоу. — Ты будешь в порядке одну минуту?

Она кивает.

— Давай. Я буду в порядке. — Я встаю, но она хватает меня за руку, чтобы остановить. — Вообще-то, я бы хотела пойти с тобой, если ты не против?

— Я не уверена, что ты будешь готова к тому, что на тебя будут смотреть, — говорит Стелла.

— Может, я попробую уговорить ее зайти сюда? — спрашивает Хадсон, выходя из комнаты и не дожидаясь нашего ответа.

Уиллоу снова фыркает.

— Это хорошая идея.

Стелла начинает идти к двери, но останавливается и бросается к Уиллоу.

— Я люблю тебя, — говорит она, обнимая ее. — Знай, что я здесь, несмотря ни на что, и я люблю тебя.

Это вызывает небольшую улыбку Уиллоу.

— Я тоже тебя люблю.

Стелла толкает ее в плечо.

— И ты знаешь, что тебе нужно кое-что объяснить. Близнецы? Ты даже не могла сообщить подруге, что у нее теперь будет двое крестников?

— Я ждала подходящего момента, — отвечает Уиллоу.

Дверь снова открывается, и в комнату вбегает рыдающая Мейвен и падает в мои объятия.

— Папочка, прости меня!

Я обнимаю ее и глажу по спине.

— Все хорошо, медвежонок Мей.

Она поворачивается, все еще будучи у меня на руках, и робко смотрит на Уиллоу.

— Ты злишься на меня?

Глаза Уиллоу становятся мягкими, а ее тон — успокаивающим.

— Конечно, нет, милая. Просто шокирована, вот и все.

Она берет себя в руки, встает и проводит рукой по платью. Я не могу сдержать ухмылку при виде ее живота. Скрестим пальцы, что теперь она будет чаще выставлять его напоказ.

— Мне нужен еще один кусочек торта.

Я хватаю ее за локоть, чтобы убедиться, что она устойчива, и приникаю ртом к ее уху.

— Ты уверена, что не против вернуться на улицу? — спрашиваю я. — Мы можем уйти, если ты хочешь?

— Рано или поздно нам придется с ними столкнуться, — говорит она.

— Мы выйдем через несколько минут, — говорю я Хадсону. — Не говори людям ничего, пока мы не будем готовы.

Мейвен обхватывает рукой мою ногу.

— Я знаю, ты обещал дополнительную одежду для кукол, если я сохраню наш секрет. — Она выпячивает нижнюю губу. — Я все еще могу оставить ее себе?

Уиллоу фыркнула, прежде чем разразиться приступом смеха.

— Боже, мне это было нужно.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

УИЛЛОУ

— Я знаю, что мой сын требовал не разговаривать о детях, и я уважаю это, но можно я тебя обниму? — спрашивает Рори.

Я киваю, и она крепко притягивает меня к себе, поглаживая по спине.

— Поздравляю, дорогая. Я невероятно благодарна за тебя. Как и Джон, который где-то здесь, ждет, чтобы загнать сына в угол и прочитать ему лекцию о том, как хранить секреты от мамы. — Джон — отец Далласа.

Большая часть толпы разошлась по домам, но несколько человек все еще остаются. С тех пор как мы вернулись, Даллас оставался рядом со мной, пока несколько минут назад я наконец не убедила его пойти в надувной домик с Мейвен и ее куклой. Некоторые люди делали вид, что