Откровения Виктора Суворова — 3-е издание, дополненное и исправленное - Дмитрий Хмельницкий

По версии Суворова, Хрущеву, а за ним многим поколениям советских историков понадобилось изобразить Сталина глупцом, уничтожившим цвет советского генералитета в самый опасный для Родины момент, для того чтобы затушевать действительную роль СССР в подготовке и развязывании Второй мировой войны. Сталин-дурак вписывался в партийно-исторические концепции. Сталин-агрессор — никоим образом. СССР пропал, но концепции не изменились. То, что Сталин не испытывал недостатка в талантливых генералах, показал результат войны. Не от генералов зависел разгром сорок первого года, это просчет Сталина, но окончательная победа зависела только от них.

Последняя глава книги называется «О сталинской панике». Это анализ вполне официальной легенды о том, что Сталин якобы знал о неготовности СССР к войне, безумно боялся нападения Гитлера, старался его оттянуть, а после нападения впал от страха в недельную прострацию. Нет, говорит Суворов, чем угодно можно объяснить поведение Сталина, только не страхом. От страха ведут себя иначе. Если бы Сталин боялся нападения Гитлера, должен был лихорадочно готовиться к обороне. Никаких признаков этого до 22 июня не наблюдалось. Да и сразу после тоже.

По журналам, в которых регистрировались сталинские посетители, видно, что первую неделю после нападения, с 22 по 28 июня 1941 года, Сталин работал буквально сутками. Об апатии речи нет. Он пытался переломить ситуацию и начать наступление. Только через неделю, когда неизбежность разгрома стала очевидной, у Сталина опустились руки. Но не от страха — от отчаяния. Рухнули планы начать победоносный захват Европы, насмарку пошла десятилетняя подготовка.

Литературный темперамент Суворова — его достоинство и одновременно недостаток. Иногда неоправданно много места уходит на доказательства уже доказанных или очевидных вещей. Этим особенно грешат главы про Тухачевского. Вот, например, описание фантастического случая про то, как трое курсантов Военной академии имени Фрунзе, выделенные для охраны Сталина во время октябрьской демонстрации 1927 года, опоздали к началу, прорвались в Кремль без пропуска, избили часового, ворвались на трибуну Мавзолея и затеяли потасовку, в которой Сталин получил кулаком по затылку. Рассказ дополнен целой главой о правах и обязанностях часового, читать которую интересно, но не обязательно. Кстати, любопытно, что терпеливый Сталин расстрелял обидчика, Якова Охотникова, только через десять лет. Вместе с его покровителем Якиром.

Впрочем, чаще отступления от «научности» не ослабляют, а обогащают текст. Например, перечисляя расстрелянных во время террора высокопоставленных военюристов, Суворов добавляет: «…А ведь не мог советский военный юрист быть хорошим человеком. Дадут приказ из ЦК помиловать — помилует, прикажут расстрелять — и он, руководствуясь статьями такими-то, вынесет соответствующий приговор. Прикажут расстрелять сто человек — расстреляет. Прикажут двести — будет двести… И не мог нормальный человек работать на такой работе. И вовсе это не работа. Не мог человек с нормальной психикой такими делами заниматься…»

Такая «ненаучность» стиля дорогого стоит.

Претензии, которые можно предъявить к книге, в первую очередь касаются издательства. Видно, что текст вообще не редактировался. Нет библиографии и ссылок. Книга подана и оформлена, как дешевый триллер с вульгарными картинками. Это же касается и предыдущего тома суворовской серии «Последняя республика», вышедшего в том же издательстве. Но самое возмутительное — рекламные аннотации. Про «Последнюю республику» сказано: «Прочитав эту книгу, вы узнаете о загадочной судьбе Дворца Советов, где в огромной голове Ленина собиралось заседать правительство, о пирожках с детским пальчиком внутри, о прорыве неприступной линии Маннергейма». Забавно, что в качестве читательской приманки использована одна из немногих фактических ошибок Суворова — стометровая фигура Ленина на крыше Дворца Советов проектировалась как архитектурное излишество в чистом виде. О ее прикладном использовании речь даже идти не могла по техническим причинам.

На задней странице обложки «Очищения» значится: «Сенсация!.. Вопреки общественному мнению, автор оправдывает истребление высшего командного состава Красной Армии накануне Второй мировой войны…»

Эта чушь к тексту Суворова отношения не имеет.

Военный гений[4]

Новая книга Виктора Суворова «Тень Победы» посвящена маршалу Жукову. Она продолжает его многотомное исследование обстоятельств начала Второй мировой войны. Книга выходит в декабре 2001 года на немецком языке в издательстве «Pour le Merite». Сроки выхода русского издания в московском издательстве «АСТ» пока неясны. До сих пор все книги этой серии, за исключением «Ледокола», появившегося еще до эпохи расцвета российских свобод, выходили по-русски быстро и большими тиражами. Похоже, что теперь Суворов опять задел особенно чувствительную струну в душах российского руководства. И опять намеренно. Выбор темы, полагаю, определялся не только ролью Жукова в войне, но и местом, которое он занял в новой постсоветской российской мифологии. Жуков — единственный из сталинских приближенных — остался героем новой демократической России. Ему ставят памятники, с помпой отмечают юбилеи. О нем пишут только хорошее. Он великий полководец, автор Победы, гордая жертва сталинской неблагодарности. Символ величия российской военной славы. И это несмотря на общеизвестную, хотя и неофициальную информацию о его фантастической жестокости. И на тот очевидный факт, что Жуков, как начальник Генерального штаба весной — летом 1941 года, несет такую же, как и Сталин, ответственность за катастрофу начала войны.

Суворов взрывает жуковский миф очень последовательно. И с моральной, и с профессиональной точки зрения.

Суворов приводит множество характеристик Жукова, сделанных его коллегами, начальниками и подчиненными. Во всех говорится об упрямстве, болезненном самолюбии, грубости и жестокости. В 1930 году Рокоссовский был командиром дивизии, в которой Жуков командовал бригадой. «Рокоссовский описывает обстановку дикой нервозности в бригаде… Бригаду трясло и лихорадило, порядок удалось навести, только убрав Жукова с бригады… Рокоссовский пишет: «Попытки воздействовать на комбрига успеха не имели. И мы вынуждены были в целях оздоровления обстановки в бригаде «выдвинуть» Г.К. Жукова на высшую должность». Можно понять, почему были вынуждены. Жуков обладал качествами, которые ценились в сталинской иерархической системе выше чисто профессиональных способностей, — волей и жестокостью. Когда в 1957 году Хрущев снял Жукова со всех постов, против него на пленуме ЦК выступили высшие чины Красной Армии, маршалы и генералы. Выступили, понятно, по приказу, но претензии в таких случаях высказываются вполне реальные. У коллег Жукова претензии были одинаковые — грубость, жестокость, мордобой. Хамство, выходящее за границы принятого в сталинском СССР. Хотя границы эти были очень широки. Мнение маршалов совпадало с мнением солдат: «… У солдат для Жукова одно определение: «мясник».

Суворов делает вывод: «Мордобой в генеральской среде и на всех нижестоящих уровнях Красной Армии был распространен так же широко, как воровство и пьянство… Современная армия России поражена садизмом. Который официально именуется термином «неуставные отношения». За этим термином скрываются дикое унижение человеческого достоинства в запредельных масштабах, мордобой, пытки, истязания, зверские убийства. И ломают головы социологи: откуда напасть? Да от генералов наших и от маршалов! От дважды Героев Советского Союза, от трижды Героев, от четырежды. От Чуйкова и Гордова. От Еременко и Захарова. От Москаленко. От Жукова».

Много места Суворов уделяет вранью Жукова. Вранью о своих собственных мыслях и достижениях в предвоенное и военное время и вранью о предвоенной исторической ситуации в целом. В декабре 1940 года в Москве по приказу Сталина состоялось совещание высшего командного состава РККА. Жуков в своих воспоминаниях написал, что на совещании обсуждались вопросы возможного нападения Германии на Советский Союз и отражения гитлеровской агрессии. «Все принявшие участие в прениях… были единодушны в том, что война против Советского Союза будет развязана фашистской Германией…» Материалы совещания были секретными. Только когда они были опубликованы в 1994 году, выяснилось, что Жуков врал. Об обороне речи не было. Суворов: «Сам Жуков говорил на том совещании о новых приемах нападения. Внезапного нападения. И все выступающие говорили только об этом. А оборона на главных направлениях не предусматривалась даже теоретически. Только на второстепенных…» Жуков в своем докладе о новых способах наступления говорил о необходимости гигантских концентраций живой силы и техники на узких участках фронта. Суворов: «…смотрите немецкую хронику, листайте немецкие журналы 1941 года, вы увидите все то, о чем говорил Жуков: «масса танков, громадное количество автотранспорта и других средств». Все это было собрано у границ. И все сгорело. Немецким летчикам не надо было даже искать цели… Если «массу танков, громадное количество автотранспорта и других средств» поставить в оборону, то можно создать непроходимый барьер на фронте в несколько сот километров. Если же поставить в оборону не одну армию, а все 26 советских армий, то фронт будет непробиваемым от Ледовитого океана до Черного моря. Но ни одна из 26 советских армий не стояла в обороне… Все они были собраны в ударные группировки на предельно узких участках. Именно так, как рекомендовал великий стратег».