О, мой бомж - Джема
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И все же. Кого ты видишь?
— Придурка одного, который словил какую-то шизу и мешает нормальным людям работать, — повысил голос Лютый.
Я довольно ухмыльнулся.
— Ты уверен?
— Прикалываешься? Мы с тобой в одну группу ходили. У меня фоток с твоей стремной рожей пол-альбома.
— А костюмчик такой у меня помнишь?
— Ты чего с дуба рухнул? За кого меня вообще принимаешь, чтоб я к костюмчикам присматривался? Я разве на латентного модельера похож?
Видно, Денис и вправду важную встречу перенес, потому что злился он не по-детски, едва слюной не брызгал. А может, и брызгал — просто до меня не долетало.
— Это не я, Лютый.
Он свел брови:
— Скажи мне, что ты употребляешь? Я тоже так хочу.
— Это мой сын, — сделав маленькую паузу, добавил: — Скорее всего.
— Да ладно! — воскликнул Лютаев. Рассмеялся совершено дико и хлопнул ладонью по колену.
— Да. Мой и Катин. Поэтому очень сильно тут не эмоционируй, — понизив голос, предупредил его.
— Охренеть! А почему ты столько времени это скрывал?
— Потому что я сам не знал. Вчера его только увидел. Через неделю будут результаты теста на отцовство. Но свои тесты я уже провел на тебе и матери. Мать тоже сказала, что это я, а потом вспомнила, что у меня такого костюмчика в садике не было. А то я уже думал, что у меня обман зрения, — потер лоб рукой.
— А когда вы с ней, — Лютаев покосился в сторону двери, — успели?
— Вот тогда и успели, когда я условия вашего дурацкого спора выполнял.
— Так вы все-таки тогда потрахались? Охренеть! Мы с Калачем думали, что ты нам в уши льешь. А у тебя с первого раза человек получился! Ну ты и красава! Вот что значит злые и голодные сперматозоиды. Или вы потом еще шуры-муры крутили?
— Я ее четыре года после того раза не видел.
— И теперь она тебя нашла и требует алименты?
— Нет. Она не знает, что я отец.
— Ну, выход один — веселым пирком да за свадебку. У вас же и так все на мази. Потом, когда она поймет, как здорово быть твоей женой, признаешься ей, что ты биологический отец Дани. Я так понимаю, у тебя проблема в том, что ты не знаешь, как сказать, как в ту ночь ты развел ее. Ну ничего. Еще вместе смеяться над этим будете.
Я запустил пальцы в волосы.
— Нет. Тут все намного хуже, — простонал я.
— Ты… у вас нет никаких отношений… Ты лапши нам навешал тогда? Так?
— Да, — признался я. — Более того, она меня ненавидит. И это не самая большая проблема. Я не хочу на ней жениться.
— Почему? Она ж хорошая девчонка. По ней сразу видно.
— У нее дома притон, понимаешь? С ней полгорода перетрахалось.
— Да, ладно! — удивился Лютый. — А это она сама тебе сказала? При устройстве на работу, наверное. Могу оказывать доп. услуги. Есть тысячи отзывов благодарных клиентов. Так?
— Тебе лишь бы ржать. Брат ее сказал. Родной. Что всей семьей с ней справиться не могут. Дает всем подряд. Я как олень цветы купил, приехал к ней, хотел прощения попросить за розыгрыш этот. А там брат ее в подъезде стоял и раскрыл мне глаза.
— О, вот оно как. А ты уверен, что это ее брат? Смысл ему первому встречному гадости про сестру говорить?
— А смысл ему врать? — парировал я.
Лютаев пожал плечами.
— Знаешь, я бы никому не сказал, что моя сестра шлюха, даже если бы так было на самом деле. Более того, я бы выбил любому зубы, если бы услышал такое в ее адрес.
— Ну, люди разные. Ты так бы поступил, а он иначе. Про мужскую солидарность слышал? Предупредить хотел он меня, чтобы я в нее не вляпался.
— Предупредить? А может, наоборот, отвадить? Может он шары свои небритые к ней подкатить хотел. А тут такой напыщенный олень с цветами нарисовался.
— Да ладно тебе. Я сам видел, как она трахалась в сортире с Лядовым. Как раз перед корпоративом.
— Прям трахалась?
— А что еще можно делать вдвоем в сортире? У нее платье было наполовину снято, и этот чмошник пытался его дальше зубами расстегнуть.
— Ты у них спрашивал, что они там делают?
— У нее спросил. Она сказала, что переодевалась, и молния заела, не могла застегнуть, а тут Лядов, как Чип и Дейл, пришел на помощь.
— Может, так оно и было?
— Я совсем дурак по-твоему? Это просто тупая отмазка.
— То есть ты видел только то, как он пыхтел над платьем. Члена его ты не видел. И то как член входил в вагину тоже? И как ты можешь после этого утверждать, что видел половой акт?
— Слушай, оставь эти свои фишечки для судебных заседаний. Если что-то выглядит как трах, то, скорее всего, это он и есть.
— Дело твое, чему верить и что думать. А от меня-то ты что хочешь?
— Хочу лишить ее родительских прав и забрать сына себе.
— Ты в своем уме? — Лютаев покрутил пальцем у виска.
— А что тут такого? Мне кажется, это единственно правильное решение. Забрать ребенка у аморальной матери.
— Она его растила три года сама. И тут появляешься ты, совершенно чужой для ребенка дядька и кричишь: Люк, я твой отец. Ребенок сыт, одет, обут. Выглядел он забитым, напуганным, истощенным?
— Нет, — вздохнув, ответил я.
— Ну вот и все.
— Ты не понимаешь! Она продолжает водить к себе мужиков. Даня говорил, что у них живет какой-то старый тунеядец Филипп, который только и делает, что лежит на диване, а по ночам чпокает его мать. Еще и обижает ребенка. Качает свои права, орет на них, ссытся по углам. Неадекват полный. Представляешь, в каких условиях растет мой сын?
— Дети имеют свойство преувеличивать, — пожал плечами Лютаев.
— Ты себя слышишь со стороны? Мой ребенок живет в одном доме с неадекватным маргиналом. Ему угрожает опасность.
— С кем бы сейчас ни жила твоя секретарша, это ее личная жизнь, ее выбор. Если так сильно переживаешь за ребенка, переговори с соседями. Если там вечные пьянки-гулянки, крики, оры, тебе расскажут. А потом обращайся в комиссию по делам несовершеннолетних, они придут с проверкой и если выявят, что ребенок живет в неудовлетворительных условиях или его жизни и здоровью угрожает опасность, его изымут из семьи. Но я бы не порол горячку. Тебе бы с Катей твоей поговорить, полюбовно все выяснить.
