Царь нигилистов 2 - Наталья Львовна Точильникова

а он восемьдесят какой-то. Почти наверняка не знают инертных газов. Минус еще пять-шесть. И первая часть таблицы не подряд…

— Около семидесяти? — спросил он.

— Шестьдесят два элемента, — сказал Соболевский, — вы не очень сильно ошиблись.

И он посмотрел на ученика с некоторой надеждой.

— А элемент индий есть? — спросил Саша. — Я где-то про него слышал.

— Нет, — сказал учитель. — Индия нет, вы что-то путаете.

— Жаль, — сказал Саша. — Красивое название, в честь Индии.

— Дальше. Александр Александрович, в чем можно измерить протяженность?

— В метрах, — сказал Саша, — а также в дециметрах, сантиметрах, миллиметрах и километрах.

— Соотношения между ними знаете?

— Конечно. Сантиметр — десять миллиметров, дециметр — десять сантиметров, метр — сто сантиметров, километр — тысяча метров.

— Хорошо, — сказал учитель. — Но это во Франции. А в России?

— В аршинах… наверное. В саженях.

— Какое между ними соотношение?

— Ну, зачем это? — спросил Саша. — Метрическая система удобнее.

— Такое впечатление, что я с французом говорю, — сказал Соболевский.

— Ну, конечно! Зачем нам это низкопоклонство перед гнилым Западом! Свои исконные аршины есть!

— Александр Александрович, — строго сказал учитель, — берите перо и записывайте. Семь русских футов составляют сажень, третья часть его называется аршином и разделяется на 16 вершков. Двенадцатая часть русского фута называется дюймом, каждый дюйм разделяется на 10 частей, называемых линиями. Пятьсот сажень или 3500 футов составляют версту.

Саша покорно записал и поднял глаза на учителя.

— Я конечно все понимаю, наши национальные скрепы, достижения и традиции. Но, почему бы вместо того, чтобы умножать шестнадцать на три или двенадцать на семь, просто нолики в метрической системе на конце не приписывать?

— Не я это устанавливал, — сказал Соболевский. — Русские меры длины выучите. Пойдем дальше. Что такое вес?

— Сила, с которой тело давит на опору или растягивает подвес, — сказал Саша.

Учитель на минуту задумался.

— Вследствие притяжения к земле, — добавил Саша. — Или к какой-нибудь другой планете, Марсу, например. Но это будет вес на Марсе.

— Ну, в общем да, — согласился Владимир Петрович. — А в чем измеряется вес?

— В Ньютонах.

— В чем? — удивился Соболевский. — Ньютон — это английский ученый.

— Да, — согласился Саша, — в честь него и назвали.

— Вы путаете, Александр Александрович! Записывайте. В России единицею веса принят фунт, образец которого хранится в Санкт-Петербургском монетном дворе. Он делится на 96 золотников и каждый золотник на 96 долей. 40 фунтов составляют пуд.

— Боже мой! 96 в квадрат возводить!

— Девять тысяч двести шестнадцать, — сказал Соболевский.

— Владимир Петрович! Ну, хоть в килограммах можно?

— Мы в России, Александр Александрович! Так что в фунтах.

— Это даже хуже, чем «ять», — пожаловался Саша.

— Нельзя сказать, чтобы вы вообще ничего не знали, — заметил учитель. — Но не знать базовых понятий! И что вам ставить после этого?

— Может, я какую-нибудь задачу решу? — предложил Саша. — Ну, чтобы не два.

— Ну, хорошо, — согласился Соболевский. — Есть две перпендикулярные друг другу силы: 6 фунтов и 8 фунтов. Чему равна равнодействующая?

— Десять, — мгновенно ответил Саша.

Учитель посмотрел с некоторым удивлением.

— Объясните ваше решение, Александр Александрович.

— Сила — это векторная величина, вектора складываются по правилу треугольника или по правилу параллелограмма. Так как силы перпендикулярны, получается диагональ прямоугольника, а дальше — по теореме Пифагора.

— А если бы они были под углом 45 градусов?

— По теореме косинусов, — сказал Саша.

— Сможете ее написать?

— Конечно.

И Саша написал теорему косинусов.

— Я вам не рассказывал про векторы, — заметил Владимир Петрович. — Это университетский курс.

— Я много читаю, — сказал Саша.

— Да, Николай Александрович рассказывал про учебник для Николаевского инженерного училища.

«Надо на него хотя бы посмотреть, — подумал Саша. — А то даже не знаю, какого цвета обложка».

— Это очень похвально, что вы читаете серьезные книги, — сказал Соболевский. — Но основу тоже надо знать. Александр Александрович, никак четверку поставить не могу! Выучите русские меры длины и веса — тогда посмотрим.

И влепил трояк.

Саше даже в страшном сне не могло привидится, что у него будет пять по Закону Божьему и три по физике.

Но это было еще не самое ужасное.

Глава 20

Следующим уроком были танцы.

Они начались с того, что Сашу заставили переодеться в штанишки до колен, шелковую курточку до пояса и остроносые ботиночки с бантиками, до боли напоминавшие дамские туфельки.

Это был первый групповой урок. То сеть в танцевальном зале ровно в таких же нарядах присутствовали Никса, Володька и Алеша.

Преподавателя — изящного француза — звали Огюст Пуаро. Он почему-то люто бешено ненавидел свою фамилию и заставлял называть себя: «Мсье Огюст».

Мсье быстро понял, что Саша не знает даже основных танцевальных позиций, не то, что всяких там «па» и со вздохом начал учить его с нуля.

Вокруг, как Барышников, порхал Никса. И даже у Володьки с Алешей что-то получалось.

А Саша пытался встать в первую позицию.

— Ступни на одной линии! — возмущался по-французски Огюст. — Живот втянуть! Ягодицы подобрать!

А Саша радовался тому, что хоть понимает.

Мсье Огюст смотрел скептически.

— Пойдемте! — сказал он.

И подвел Сашу к лежащей на полу доске с выдолбленными подошвами для ног. По обе стороны от доски стояли вертикальные шесты, за которые можно было держаться руками.

Дело пошло немного на лад. По крайней мере, стало возможно устоять на ногах, которые быстро заныли. Но, видимо, тело помнило эту пытку, иначе Саша не смог бы настолько вывернуть ноги.

— А у меня пятерка по Закону Божьему! — похвастался Саша, когда Никса пролетал мимо.

— Бажанов добрый, — объяснил Никса. — Ну, и «Мария», «Город золотой». Не то, чтобы я очень удивлен.

— «Царь Никита» и так далее, — возразил Саша, надеясь, что на таком продвинутом уровне учитель по-русски не понимает, а младшим братьям вся эта литература глубоко по фигу.

— У меня есть текст, — сказал Никса. — Как ты там сказал? «Изящная шутка гения»? Ну, да! Ну, да! Не то, чтобы совсем непотребство. Мило, мило.

— Дай почитать, с удовольствием вспомню.

— Только прячь лучше!

— Как меня это бесит! Ну, зачем это надо прятать! Был бы динамит…

— Что?

— Взрывчатка.

— А что у тебя по физике?

— Обязательно скажешь что-нибудь неприятное!

— Да? Двойка?

— Три. Просто здесь неправильная физика. Зато по матеме пять с двумя плюсами.

— Молодец!

— А у тебя есть этот учебник, который я якобы читал? А то даже не знаю, как выглядит.

— Хорошо, дам.

— Не отвлекайтесь, принц, — прикрикнул мсье Огюст.

Это обращение француз использовал, видимо, потому что «Николай Александрович» выговорить было трудно, а «Ваше Высочество» учителям было прямо запрещено, ибо нечего баловать балбесов.

Сложность заключалась в том, что принцев присутствовало четыре штуки, и