Сила отчуждения - Сергей Иванов

– Или тебе больше нравятся мальчики? – не унималась она. – Не зря же рядом трётся этот смазливый паж!

– Вот наклонности королей обсуждать не будем. Ну, паж – подумаешь!.. Служба у них такая.

– Задницу подставлять? Тяжкий труд, ну конечно!

– Из всех вариантов ты выбираешь наихудший, – заметил богатырь. – Это уже симптом, а?

Как видно, и здесь пригодился бы психиатр. А духовник разве посоветует путное? «Иди и не греши больше» – очень по делу!.. И почему я не люблю святош? Ох, грешен, батюшка, – отпусти авансом твоё убийство.

– Ты любишь музыку? – спросил он.

– Что? – от неожиданности Адель даже дёрнулась. – Терпеть не могу!

– Это плохо. Потому что хорошие песни снимают стресс.

– Может, ты и споёшь мне?

– Да я бы спел, – сказал Светлан. – Но не люблю метать бисер.

– При чём здесь бисер? – спросила графиня резко.

– При том, что если медведь на ухо наступил…

– Довольно! – топнула она ножкой… э-э… примерно сорокового размера. – Ещё и медведя приплёл!..

– Вообще-то я хотел упомянуть другого зверя, да постеснялся.

– Постеснялся – ты?

– Вот такая у меня нежная душа.

– Что не мешает тебе оскорблять благородных дам. Но будь уверен: я ещё посчитаюсь с тобой!

– А мне, значит, станешь мстить за то, что не набросился? – усмехнулся Светлан. – Бедняга граф!.. Впрочем, по заслугам.

– Верно, он заслужил кару, – подхватила Адель. – И Бог не допустит, чтобы убийца и насильник ушёл от возмездия.

– Да запросто! – сказал богатырь. – И мало, что допустит, – он даже подстрекает к этому. Если здешние графья и ближнюю родню не щадили, а после причислялись к святым… Роже в этом ряду – из самых тихих.

– Вот пусть и отправляется в ад!

– Тебе, случайно, не являлся призрак отца? – поинтересовался Светлан. – В компании с убиенными братьями.

– Зачем ещё? – огрызнулась она с испугом.

– Да, видишь, некоторым для драчки за власть требуется обоснование. Вот один принц и обвинил дядю в убийстве короля, сославшись на такого свидетеля. И поди разберись, сочинил бедняга или впрямь пригрезилось.

– А почему «бедняга»? – спросила Адель отрывисто.

– Да потому, что не пережил этой свары, заодно с собой порешив родичей – своих и своей свихнувшейся подружки. Впрочем, и сам явно был с тараканами в голове.

– Однако ж прославился, да?

– Не столько своими делами, сколько талантом великого драматурга, обелившего маньяка в своей пьесе. Подфартило толстяку, хотя не заслуживал.

– А если рукой сочинителя водил Бог? Как и рукой того принца.

– Только не изображай из себя орудие Божьего гнева, – сказал Светлан. – Или тебе тоже требуются оправдания?

Повернув голову, вперил взгляд в колдунью, застывшую в углу:

– Бабуся, а ты впрямь смыслишь в своём ремесле или только напускаешь туман? Ну говори!..

– Отвечай! – велела графиня.

– У меня большой опыт, добрый господин, – уклончиво проскрипела колдунья. – Мне уже много, много лет.

Как будто это плюс для спеца.

– А у кого обучалась профессии?

– Чародейные секреты мне передала мать, прославившаяся могуществом во многих деревнях. А ей…

– Ясно, – кивнул Светлан. – Сельская династия, нахватавшая знаний с бору по сосёнке. А колдовской крови в тебе – хорошо, если на осьмушку. Слабенький раствор, а? И образование ни к чёрту… Нет, – сказал он уверенно, – проблема не в тебе. И захотела бы, да не потянешь.

– Ты о чём, рыцарь? – насторожённо спросила Адель.

– Пытаюсь понять, откуда в тебе эта пакость. Ведь не с рождения? Жаль, я не видел тебя в детстве.

– Тебе что, понравилось оскорблять меня?

– Боже упаси, я не воюю с женщинами!.. Неужто сама не чувствуешь, что с тобой неладно?

Поджав губы, графиня распрямилась в кресле, помолчала с минуту. Затем разродилась:

– Если в этом замке кто-то нормален, то это я.

– Ой не лги, боярыня, – я ж тебя насквозь вижу!.. Или забыла, с кем говоришь? Чтобы я, да не распознал оборотня!..

Не удержавшись, старушка издала испуганный вздох. Графиня и вовсе закостенела в статую, даже моргать перестала. Прищурясь, Светлан глядел на неё, фиксировал реакцию. А пауза всё тянулась.

– Ты… сошёл… с ума, – выцедила Адель наконец.

– Мимо, – ответил он. – Я рассудочен до неприличия. И вовсе не собираюсь разоблачать тебя прилюдно – так что расслабься.

О том, что на это вряд ли пойдёт её муж, Светлан не стал поминать.

– Чего же ты хочешь? – спросила она тихо. – Во что мне обойдётся твоё молчание?

– Милая, не слушай пошляков, твердящих, что все люди сволочи, – они правы лишь на три четверти… ну, от силы на восемь десятых. Может, я просто хочу помочь – в такое ты не поверишь?

– Ты? – холодно улыбнулась графиня. – Мне? И в чём же?

– В лечении, конечно. Только не говори, что здорова, – не трать слов попусту. И если болезнь не запущена…

– По-твоему, я могу превращаться в зверя? – Адель опять покривила губы. – Обрастаю шерстью, выпускаю клыки и когти? Увы, при всём желании…

Можно представить, что бы она натворила тут!.. Уж тогда ей не потребовался бы помощник.

– Это последняя стадия, – пояснил Светлан. – Тогда было б уже не до разговоров. Но у тебя болезнь пока не проступила наружу, а звереешь ты лишь внутри себя. Наверно, и самой временами бывает страшно. Ведь у тебя ещё случаются просветления… хотя всё реже, да?

– Что ты несёшь, идиот?

– Кстати, есть способ проверить, – сообщил он. – Не подумай плохого, но вблизи богатырей Чёрная Магия затухает. И стоит мне обнять тебя…

– Хватит! – оборвала графиня. – Меня утомили твои бредни. Убирайся, пока я не вызвала стражу.

Светлан лишь усмехнулся на угрозу, но спорить не стал, сразу поднялся.

– Я подумаю над твоей проблемой, – сказал он на прощание. – И когда найду решение, не обессудь. Слишком много у тебя власти, чтобы оставлять на твоё усмотрение. – Уже минуя дверь, пробурчал под нос: – А интересно было бы услышать версию Роже.

И накаркал – за первым же коридорным поворотом уткнулся в графа, загородившего проход неохватной тушей. Выглядел тот столь же запущенным, хотя одежду сменил, а пахло от него вроде послабей… или Светлан уже притерпелся к здешним ароматам. Мрачно набычившись, де Биф упирался мутным взором в ночного гостя своей Адель.

– Намекаешь, что ты – муж? – со смешком спросил Светлан. – Застукал за прелюбодеянием, да? Сейчас мне, наверно, полагается сигать в окно… э-э… для приличия. – И, заглянув туда, прибавил: – Высоковато, нет?

Впрочем, граф встречал его один и даже не удосужился обнажить меч. Видимо, он с первой встречи усвоил урок, а на сегодняшнем пиру закрепил.

– Чего молчишь-то? – спросил богатырь.

– Пойдём, – сказал де Биф, поворачиваясь к нему спиной.