Два брата-психопата - Айс Элби

времени у двери и сразу войти в дом. И когда дверцы лифта открылись, я столкнулась взглядом со спиной парня, сидящего на корточках и чешущего мордочку Темпо. Я застыла на секунду, пытаясь понять, кто именно сейчас сидит. Он был в серой панамке, скрывающей волосы, по цвету которых я смогла бы определить его личность. Как назло, парень был одет в белую хлопковую кофту с длинными рукавами, и я не могла по наличию татуировок понять, кто это. Я несколько минут стояла на месте, боясь, что он услышит меня. Мне казалось, что это Джунён, ведь он и раньше играл со своей собакой между нашими дверями. И когда Темпо, заметив меня, несильно гавкнул, я испуганно уронила связку ключей. Не потому, что боялась эту собаку, а потому что боялась Джунёна.

– Сонхи? Не бойся, я держу его, он не укусит, – парень быстро встал на ноги, пряча пса за спиной, и я быстро определила, что это Боён. Мой сосед, который помнил о моей фобии к собакам.

– Я не боюсь, – ответила я, понимая, что мой страх перед этими животными значительно снизился после знакомства с Джунёном. Подняв ключи с пола, я медленно подошла к двери своей квартиры, замечая удивлённый взгляд парня, ведь я слишком близко стояла к Темпо. – Это собака твоего брата, – сказала я, решив, что должна как-то объяснить ему.

– Он купил себе собаку? – спросил он, вопросительно посмотрев на пса.

– Нашёл его на улице и оставил себе. Даже отказался отдавать его в приют, – на этих словах я усмехнулась, улыбаясь себе под нос.

Теперь понятно, почему он не любил приюты для животных. Так как сам целый год провёл взаперти.

– Я нашёл его скулящим перед моей дверью, – проговорил Боён, продолжая гладить пса кончиками пальцев.

– Всё-таки, не такие вы и разные, – прошептала я себе под нос, случайно произнеся мысли вслух, и совсем не пыталась себя оправдать этими словами.

– А?

– Тебе надо отдать Темпо хозяину, – произнесла я, уже открыв дверь своей квартиры, но не решаясь войти внутрь.

– Джунёну? – переспросил он, и я заметила в его голосе усмешку.

Я понимала, что мои слова звучат смешно, поэтому попыталась перефразировать их.

– Темпо сейчас живёт у Минсу, – ответила я, намекая на то, что его брат сейчас тоже там остаётся.

– Нет, я лучше отнесу его к нам в приют, там за ним лучше присмотрят, – проговорил он, кивая собственным словам.

Я убрала ладонь от ручки двери и повернулась к парню, недоверчиво посмотрев на него.

– Ты думаешь, Джунён даже за собакой не сможет ухаживать? – мой вопрос прозвучал чересчур сердито. Я не думала, что продолжу защищать этого парня после визита в больницу.

– Прошу тебя, Сонхи. Ты совсем не знаешь моего брата, – сказал он устало и даже немного высокомерно, заставляя меня чувствовать себя никем.

Я понимала, что могу не знать Джунёна так, как его брат-близнец, но это не значит, что он мне совсем чужой человек.

– Да, я его плохо знаю, но и тебя тоже, – обиженно бросила я и быстро вошла в квартиру, слишком громко закрыв за собой дверь, через которую услышала, как залаял Темпо.

Не знаю, зачем я вообще это сказала. Мне срочно нужно было поспать, ведь я начинаю ненавидеть саму себя за то, что не могу определиться со своими чувствами и выплёскиваю свою раздражённость на ни в чём не повинных людях.

21. Юная свобода.

Я лежала в кресле-мешке с нетбуком на коленях, но так и не решалась включить его. Проспав почти полсуток, я не проснулась с ощущением того, что всё происходящее плохой сон, как мне хотелось бы. Вместо этого, мне казалось, что с того дня, как вернулся Боён, прошло уже несколько дней, а я всё живу с адскими сомнениями, как быть дальше и что сделать, чтобы всё стало проще. Мобильный был отключён, и мне совсем не хотелось включать его. Я знала, что Кэти, скорей всего, звонила несколько раз, и, небось, подключила других наших подруг. Но раз она не решилась прийти прямо к моей двери, значит, её волнения не так уж сильны. Надо было написать ей, что со мной всё хорошо и что я держусь подальше от Джунёна, но, боюсь, она поняла бы, что я пытаюсь так от неё отвертеться.

Сидя в тёплую ночь на балконе, я пыталась заставить себя отвлечься работой. Однако все мысли о работе сводились к Хёну и к тому, в какое состояние я его привела. У меня оставалось пять дней до того, чтобы сдать перевод статьи Junge Freiheit, но, думаю, и их было бы недостаточно, чтобы сесть хотя бы за чтение оригинального текста. И поэтому я приняла решение, которое, хоть и далось мне не сразу, но немного успокоило бы мою совесть. Включив нетбук, я сразу же зашла в почтовый ящик и принялась печатать письмо боссу. Короткое, без лишних оправданий и объяснений. Я эту статью не буду переводить, она принадлежит Хёну. Думаю, парень уже в том состоянии, чтобы быть способным печатать. А даже если нет, то пусть отдадут её кому-нибудь другому. Я её не хочу. Не таким способом. Чтобы полностью отпустить такой хороший шанс продвинуться, я решила хотя бы прочитать эту статью и нервно рассмеялась в голос, когда поняла, что она про благотворительный семинар, прошедший в Вене. О том самом, в котором участвовал Квон Боён. Какой же я невнимательной и безалаберной стала, что за эти дни ни разу не прочитала статью до конца, чтобы увидеть знакомое мне имя.

Теперь мне точно не было жалко отказываться от неё, поэтому я вместо перевода, лежащего на плечах, как тяжёлая ноша, открыла интервью с Ким Ёнми. Свои посты я начинала обычно с описания посещения самого города, и несмотря на то, что вернувшись домой из Сокчо, я планировала написать и про Джунёна, я ни разу не упомянула его присутствие в той поездке. Мне не хотелось забывать то, как мы хорошо провели там время, но оно казалось мне ненастоящим, что делиться с ним со своими читателями я не была готова. Настолько, что даже вырезала его с фото, сделанных во время поездки. В Сокчо я поехала одна, потерялась в городе одна, встретилась с дайвершой одна, ныряла одна, ночевала у бабушки Пак одна и вернулась тоже одна. Если поверить в это, то постепенно начнёт казаться, что так и было. Что не было никакого Джунёна в моей жизни, что нет чувств к нему. Тогда мне станет проще.

Утром у меня был очень серьёзный телефонный разговор с шефом, который, хоть и не кричал на меня, но был сильно зол, что я так непрофессионально отказалась