История Бирмы: краткий очерк - Игорь Можейко

По закону 1935 г. Бирма становилась отдельной колонией и в ней создавался двухпалатный парламент, состоящий из палаты представителей и сената. В палату представителей входило 132 человека. Сенат в составе 36 человек наполовину избирался нижней палатой, наполовину назначался губернатором. Совет министров утверждался губернатором и был формально ответствен перед парламентом. При этом в руках губернатора были сосредоточены все ключевые позиции, включая оборону, внешние сношения, охрану порядка, финансовую политику и т. д. В ведении губернатора также оставались районы, где проживали малые народности Бирмы. Эти районы занимали почти половину всей территории страны. Кроме того, Бирма должна была выплатить индийскому колониальному правительству долг в размере 570 млн. рупий, который включал в себя расходы на покорение Бирмы, на строительство железных дорог и т. д.

С 1935 г. деление бирманских политиков на сторонников и противников отделения от Индии потеряло смысл и было быстро забыто. И те и другие сконцентрировали свои усилия на борьбе за места в правительстве, на подготовке партий и группировок к будущим выборам в первый колониальный парламент. Какой бы резкой критике ни подвергали политики в ходе предвыборной кампании британскую администрацию, какие бы радикальные лозунги они ни выдвигали, делалось это в основном для привлечения голосов избирателей и с некоторой оглядкой на губернатора: судьба политиков в значительной степени зависела от отношения к ним англичан.

Вхождение в Совет делало покладистыми даже самых независимых прежде политических деятелей. Лидер ГСБА У Чит Хлайн был избран спикером Законодательного совета; возглавляемая им организация, перестав фактически отличаться от ранее проникших в Совет партий, начала терять поддержку радикальных кругов бир-манского общества.

Утратило свое прежнее значение и монашеское движение. Последней вспышкой активности монашеских союзов была поддержка ими Ба Мо и прочих противников отде-ления. Трансформация победителей внесла полный разброд в ряды монашества, верхушка которого предпочла в создавшейся обстановке обратить главное внимание на чисто религиозные проблемы. Левое крыло монашества, сильно поредевшее после поражения восстания Сая Сана и обескураженное нулевыми результатами выборов в За-конодательный совет, также ослабло. Таким образом, за два-три года и ГСБА и примыкавшие к нему монашеские организации сошли с политической сцены.

Ввиду того что наиболее известные политические деятели и наиболее крупные партии Бирмы перестали быть выразителями интересов бирманской общественности, все большую роль начала играть оппозиция, никак не связанная с колониальной администрацией, с Законодательным советом и интригами политиков старого толка. Такой оппозицией стала организация такинов — «Добама Асиайон», созданная перед восстанием Сая Сана.

Если в первые годы своего существования «Добама Асиайон» была немногочисленной организацией, состоящей в основном из студентов Рангунского университета, то после ухода ведущих партий в Законодательный совет она начала быстро расширяться. Молодые руководители такинов вели агитацию в массах, проводили собрания, формировали ячейки организации, целью которой было полное изгнание англичан из страны. Несмотря на то что такины зачастую маскировали свою деятельность просветительскими лозунгами, наиболее дальновидные британские администраторы уже в 1934 т. обратили особое внимание на новую организацию. Сведения о содержании речей лидеров такинов дошли до колониальных властей, и некоторые из них были арестованы.

Подобные репрессивные меры лишь укрепляли авторитет такинов. В 1935 г. с «Добама Асиайон» объединилась Всебирманская лига молодежи. Тогда же такинам удалось привлечь на свою сторону большинство студентов университета, в результате чего руководство Союза студентов с 1935 г. стало фактически легальным отделением «Добама Асиайон». В эти же годы такины продолжали агитацию среди крестьян, создавали ячейки в деревнях, а также среди рабочих, например на нефтяных промыслах.

Политическая платформа такинов существенно отличалась от программ старых политических партий. Такины не только выступали как националисты, утверждая: «Бирма — наша страна, бирманский язык — наш язык. Будем же любить свою страну, уважать свой язык», не только призывали отказаться от «рабского склада мышления», но и призывали к равенству бирманцев. Однако в пределах этой общей позиции взгляды такинов сильно разнились, ибо молодые лидеры зачастую не могли похвастаться глубоким образованием. Среди такинов были и ницшеанцы, и суньятсенисты, и марксисты, и фабианцы, и даже поклонники фашистов. Будучи широкой демокра-тической организацией, «Добама Асиайон» не была единой партией и не стала ею.

«Добама Асиайон» противостояла не только британским властям, но и всем политическим партиям, вошедшим в Законодательный совет. Бирманские политики счи-тали такинов «бунтарями», «подрывателями основ», «темными личностями» и т. п. Однако опасения лидеров ГСБА и других партий, что такины станут серьезными конкурентами на выборах в первый парламент, оказались напрасными. Разногласия в среде такинов, принимать участие в выборах или бойкотировать их, привели к тому, что политическая группа «Комин-кочин», решившая от имени «Добама Асиайон» бороться за места в парламенте, слишком поздно приступила к агитации и выдвижению кандидатов и не смогла составить серьезной конкуренции старым партиям.

Первым крупным политическим выступлением такинов стал так называемый второй университетский бойкот в 1936 г.

В январе 1936 г. президент находившегося под контролем такинов Союза студентов Ко Ну выступил с критикой ректора и с протестом против антидемократических порядков в университете. За это он был из университета исключен. В защиту Ко Ну выступил студенческий журнал, главным редактором которого был студент Аун Сан. Аун Сан также был исключен из университета.

Обстановка в университете была накалена, и исключение Аун Сана стало последней каплей, переполнившей чашу. 25 февраля Союз студентов решил начать общую забастовку, руководили которой лидеры студенчества: Аун Сан, Ко Ну, Чжо Нейн и другие, большинство из которых впоследствии стали во главе национально-освободительного движения.

Бастующие студенты университета, требовавшие демократизации системы образования и восстановления исключенных, разослали гонцов в другие районы Бирмы с просьбой о поддержке. Вскоре к ним присоединились студенты и школьники большинства учебных заведений страны. Симпатии бирманской общественности к студентам выражались весьма недвусмысленно: холм у пагоды Шведагон, где располагался штаб бастующих, стал местом паломничества жителей Рангуна — студентам приносили пищу, одежду и деньги. Даже руководители умеренных партий, входившие в Законодательный совет, выступили в защиту студентов и создали свой комитет помощи бастующим. Ба Мо, в те дни министр образования, приезжал к студентам и вел с ними переговоры.

Как в начале века «башмачный вопрос», как в 1932 г. вопрос об отделении от Индии, так в 1936 г. студенческий бойкот всколыхнул всю Бирму и стал фокусом, в ко-тором отразились настроения в стране. И если умеренные политики, торговцы, верноподданные и чуть-чуть оппозиционные деятели Бирмы поддерживали студентов из-за того, что их поддерживали все без исключения бирманцы, то для бирманской молодежи, для передовой интеллигенции, для такинов студенческая забастовка была первым звеном в цепи выступлений против британской власти. В течение трех месяцев студенты оставались в центре внимания всей Бирмы. Наконец 10 мая бойкот был прекращен, так как Совет университета согласился пересмот-реть университетский устав, ввести представителя Союза студентов в свой состав и принять обратно исключенных.

Победа студентов привела к выполнению их требований; победа такинов, стоявших за спиной бастующих, выразилась в сдвигах в политической жизни страны. В мае был создан Всебирманский союз студентов, вскоре объединивший 35 местных студенческих союзов страны. Всебирманский союз студентов находился иод влиянием та-кинов и быстро превратился в крупную и активную организацию, о чем свидетельствует хотя бы то, что на его вторую конференцию в 1937 г. приезжал из Индии лидер Индийского национального конгресса Дж. Неру.

Студенческие лидеры, выдвинувшиеся во время забастовки, не только взяли в свои руки руководство Всебирманским союзом студентов, но и внесли свежую струю в деятельность такинов вообще. Именно у них были все данные для того, чтобы возглавить «Добама Асиайон» и национально-освободительное движение в целом. В среде студентов широко распространялись социалистическая литература и социалистические идеи, студенческие лидеры были знакомы и с историей революции в России, и с деятельностью революционеров в Индии и Китае и отлично понимали, что путь к свободе лежит не через беспомощный Законодательный совет и не через стихийные крестьянские восстания.