Меч Мартина - Брайан Джейкс

Лонна развел на равнине костер и нагромоздил кучу веток и травы, издали похожую на его громадную фигуру. Отойдя, он уселся, приучая глаза к темноте. Между зубцами стены он заметил голову крысы. Пират вглядывался в фигуру, якобы сидящую у костра. Раздался звук спущенной тетивы, и стрела, покинув лук Лонны, пронзила череп крысы. Вслушиваясь в шум, поднявшийся вслед за этим на парапете стены, Лонна подобрался поближе.

Голос Раги Бола можно было легко узнать.

— Не высовывайтесь, идиоты, сколько раз можно твердить! Полосатый где-то там, на западном конце. Чакка, куда прешь?

— Но внизу кто-то крадется. Не-е, не полосатый, гораздо меньше.

Рага Бол рискнул на миг высунуться за стену.

— Дай копье! Кто-то из аббатства пытается пробраться к полосатому, так я думаю. Живей, копье мне!

Марта рванулась прочь от стены, через тропу, к канаве. Она прыгнула, споткнулась, свалилась в канаву. Над ее головой сухо чавкнуло вонзившееся в откос канавы копье.

Рядом с Рагой Болом привстал еще один пират, протянув ему копье:

— Почти попал, мое копье счастливее… — Пират издал булькающий звук и схватился обеими лапами за проткнувшую его горло стрелу. Звякнуло выроненное «счастливое» копье.

— Ложись! — заорал Бол, стараясь слиться с плитами парапета.

Лонна несся вдоль канавы, посылая вверх стрелу за стрелой. Стрелы звякали о камень, нечисть дрожала, не смея высунуть носа за ограждение.

Марта вздрогнула, когда чуть ли не на нее сверху свалилась громадная масса. Она сразу опомнилась:

— Сэр, я из аббатства. Меня зовут Мар…

Мощная лапа сгребла ее и подвесила рядышком с колчаном. Марта тыкалась носом в могучую спину барсука, а по щеке ее колотил колчан. Лонна несся на северную сторону, подальше от стен.

— Знакомство отложим, — буркнул он на бегу.

Марта чувствовала себя детской игрушкой. Все в барсуке было громадно: лапы, длинные стрелы, торчавшие из колчана, лук, фигура… Все! В лесу при свете взошедшей луны Марта разглядела и громадный шрам, пересекавший голову гиганта и придававший ей вид дикий и устрашающий. Но глаза смотрели мягко и мирно.

Лонна спустил ее наземь:

— Теперь можно и познакомиться.

— Благодарю вас, сэр… я… Вы нам нужны! — выпалила она. — Нам — в аббатстве Рэдволл. Я выбралась потихоньку… Ой, меня зовут Марта Бребак.

— Бребак… — Барсук пригнулся к Марте. — Я встретил вашего брата и его друзей у больших утесов. Вы ведь должны сидеть в кресле на колесах, мисс.

— Вы видели Хорти, сэр! Как он? Брагун, Саро, все они… Они не больны, не ранены, скажите мне…

— С ними все в порядке. Вы сказали, что я нужен в аббатстве. Можете меня туда провести? Кстати, зовут меня Лонна Острый Глаз.

Марта вежливо поклонилась. Барсук посадил ее на плечо и зашагал.

— Указывайте направление, мисс Марта Бребак.

Марта схватилась одной лапой за ухо Лонны, другой за тетиву лука.

— Прямо, сэр Лонна. Вон видна колокольня.

Лонна усмехнулся:

— Лучше просто Лонна.

— Спасибо, Лонна. А я просто Марта.

Рага Бол разыскал Виргу:

— Эти отравленные стрелки… Есть у тебя еще?

Старуха вытащила из плаща трубку:

— Вот, заряженная трубка. — Она открыла трубку и высунула кончик шипа. — Мой маленький гонец. Посланец смерти.

— Как понимаю, полосатый собирается пролезть в аббатство. Надо его остановить. Сделаешь — проси что хочешь.

— Высокой будет цена, капитан. Всех детей я потеряла.

— Что угодно.

— Сделаю.

Аббат Кэррол зажмурился, увидев перекинутую через подоконник связку из простыней:

— Чуяло мое сердце. Почти сразу после разговора с ней я почувствовал, что к этому идет. Ох, Марта, Марта…

Торан не стал обсуждать ситуацию. Он сразу перевалился через подоконник и полез по самодельной веревке вниз.

Сестра Сетива высунулась из окна:

— Куда ты? Тебя поймают, убьют!

Торан спрыгнул наземь и вытащил пращу. Он отмахнулся от Сетивы и зашагал к восточной стене.

Аббат Кэррол горестно причитал:

— Ну почему я ее не задержал? Почему?

Сестра Сетива положила ему лапу на плечо:

— Вот я ей ужо все скажу, когда вернется. Успокойся, Кэррол, ты же не ясновидец. Я думала, только ее братец способен на глупости. Кто бы подумал, что такая умная зайчиха выкинет такое коленце!..

Торан заметил перед собой Виргу, кравшуюся вдоль стены в том же направлении. Вот она задержалась, прислушалась… рванулась к кусту рододендрона и спряталась за ним, затаилась.

Маленькая дверь скрипнула и открылась. Показалась Марта. Она повернулась к барсуку и улыбнулась:

— Добро пожаловать в Рэдволл, Лонна.

Лонна пригнулся и протиснулся в дверь. Торан увидел, что Вирга медленно выпрямилась и поднесла ко рту трубку. Медлить больше нельзя. Торан рванулся вперед и врезался в крысу. Голова Вирги ударилась о крепостную стену, и старуха присоединилась к трем своим сыновьям.

— Это друг, Лонна! — воскликнула Марта, увидев, что лапа барсука метнулась к кинжалу.

Лонна протянул лапу к повару, отцепил его от убитой крысы и поставил на ноги. Марта бросилась к Торану:

— О Торан, ты такой храбрый! Быстрей, быстрей! Скорее в аббатство!

У окна кладовой уже толпились рэдволльцы. Марту и Торана быстро втащили обратно. Совсем иначе дело обстояло с Лонной. Никакими объединенными усилиями народ не смог даже оторвать его от земли. Он сам взобрался по специально связанным для него прочным одеялам. В окно он влез с трудом, пыхтя, извиваясь и выломав подоконник.

Сияя от гордости, Марта представила Лонну аббату:

— Отец Кэррол, это Лонна Острый Глаз. Он вызвался помочь нам. Лонна, это аббат Кэррол, настоятель Рэдволла.

Окружающие, раскрыв рты, глазели на невиданное существо.

— Ох, здоровенный какой!

— Хурр, никогда такого не видел!

— Головой потолок почти достает!

Не проявляя никаких признаков удивления, аббат Кэррол пожал лапищу Лонны.

— Добро пожаловать в Рэдволл. И благодарим вас за то, что вы вернули нам Марту. Это доброе дело.

— Благодарю, отец настоятель. Я сделаю все, чтобы освободить аббатство от Раги Бола и его нечисти.

Кэррол поклонился барсуку и повернулся к зевакам:

— В обычаях аббатства всегда было приветствовать гостей и предлагать им кров и пищу. А вы вместо этого досаждаете гостю неуместными замечаниями.

Народ забормотал извинения и попятился. Кладовая опустела.

Аббат снова повернулся к Лонне:

— Идемте, друг мой. Вам следует отдохнуть и подкрепиться. Простите наших обитателей, они не хотели вас обидеть.

— Да я и не обижаюсь, — ответил Лонна, следуя за аббатом и Мартой. — Я уже привык, что делать, если я такой уродился.

Марта укоризненно глянула на Лонну:

— Я ни разу не упомянула вашу внешность, Лонна. Как и аббат. И Торан.

Лонна одарил Марту одной из своих редких улыбок:

— Значит, я приобрел сегодня троих добрых друзей. Похоже, мне понравится в аббатстве Рэдволл.

Несмотря на позднее время, спать никому из рэдволльдев не хотелось. Все толпились в Пещерном зале, любовались пришельцем. Повариха Гурвел и ее помощники сновали туда-сюда, обслуживали гостя и всех желающих. У Лонны глаза разбегались от застольного изобилия. Кротоначальник Двурл решил помочь гостю и предложил ему свое любимое блюдо:

— Хурр, сэрр, вот пирог с репой, картошкой и свеклой, с луковой подливкой. Попробуйте, вкуснее ничего на свете не бывает. Не то повариха обидится, а страшнее ее на свете зверя нет.

Барсук с улыбкой глянул на толстушку Гурвел и принялся за пирог. Обитатели аббатства с почтением глазели, как громадный пирог исчезает в пасти великана.

Сестра Сетива протянула барсуку полный горшок фруктово-ягодной каши и осмелилась пошутить:

— Смелее двигайте челюстями! За столом как на поле боя!

Лонна принял угощение и ответил:

— Что поделаешь, мэм, я и в детстве был хилым, непослушным, а за едой всегда капризничал.

Рэдволльцы дружно засмеялись, — оказалось, барсук хмурится не всегда.

После еды Лонна поведал о своих приключениях, рассказал и о встрече с рэдволльской экспедицией. Малыши незаметно подобрались поближе, некоторые уже оседлали его лапы. Первый раз они видели такого здоровенного взрослого, который признался, что был в детстве неслухом. В полный восторг они пришли, когда Лонна попросил сестру Сетиву не отправлять спать этих любопытных крошек.

Завершив рассказ, Лонна спросил Марту, как она научилась ходить. Пока Марта рассказывала, Магам вцепился в ногу барсука:

— Хурр, большой-пребольшой сэрр, я тебе уступаю свою кроватку.

Разговор, оживляемый подогретым Октябрьским элем, еще некоторое время тянулся, но вскоре присутствующие начали клевать носами. Прикорнули малыши, задремали взрослые.