Чайлдфри (СИ) - Тоцка Тала

Аверин не подсиживал ее, ему не нужна была ни ее должность, ни ее проект. Александр намеренно прислал его в отдел к Кате, чтобы та влюбилась, как последняя дура, и она влюбилась. Ее муж знал о детях, а еще он знал о том, как относится к нему несостоявшаяся родственница, тогда и возник этот изощренный план — загнать ее в угол, вынудить на брак, в котором она очень удобна Александру в качестве матери его детей. Тут же больно хлестнуло — Подкользины! А были ли они? Или они тоже часть хитроумного плана?

Тепер она очень жалела, что не стала разговаривать с их юристом, с другой стороны Подкользины могли быть настоящими, о них предупредила Ирина, хотя… Аверин как раз специализируется на создании проблем, что стоило ему привлечь на свою сторону рядового сотрудника исполкома? Ничего. Ровным счетом.

Схватила телефон и дрожащими пальцами настучала на экране: «Вся эта эпопея с Авериным была спланирована, чтобы вы смогли усыновить детей и заставить меня согласиться на брак?» Отправила абоненту «Не муж». Сообщение тут же отметилось окрашенными галочками. Прочитано. Пока смотрела на светлые буквы, выделенные курсивом «Не муж пишет…» несколько раз чуть не выбросила телефон в окно, чтобы не получить ответ, который уже знала.

«Да»… Лучше бы выбросила… Через секунду в поле мессенджера появилось: «Катя, мы поговорим. Обещаю. Все не так как кажется».

«Когда???»

«Скоро».

 Странно, на Александра зла не было совсем, его даже можно было понять. А вот Клим… Одно только не вписывалось в ее догадки, нелепо выпирая угловатыми боками — их первая встреча в «Саламандре». В то, что она тоже была тщательно спланирована, верилось с трудом, скорее всего, совпадние. Хотя вряд ли бы Катя сильно удивилась, если бы это было наоборот.

В ушах в такт клокочущему внутри гневу грохотала кровь, и этот шум удивительно напомнил ей вертолетный гул. Даже захотелось зажать уши, так было похоже. И швырнуть телефон о стену хотелось. Но больше всего хотелось увидеть Клима, пусть даже для того, чтобы швырнуть телефон в него. Только бы еще раз увидеть.

* * *

Лена уговорила ее на морскую прогулку, и Катя теперь была ей очень благодарна. Ни к чему прокручивать в голове многочисленные варианты оправданий Аверина, лучший способ о нем не думать — не думать ни о чем вообще. Она смотрела, как аккуратно разрезает волны белоснежный корпус яхты, мысли убегали вниз и тонули в белых пенящихся барашках. Если бы можно было так все время плыть и не возвращаться, было бы просто изумительно.

Они обогнули торчащий из воды обломок скалы напротив соседней виллы, и вдалеке послышался звук мотора. Катя подняла голову.

— Кать, смотри! — позвала Лена, но та уже видела яхту, шедшую навстречу от виллы Моралеса.

На носу, облокотившись о бортик, стоял сам сеньор Хорхе, на этот раз облаченный лишь в плавательные шорты. Яхта Моралеса оказалась раза в полтора больше, и когда судна поравнялись, Катя и ее управляющая с любопытством уставились на хозяина яхты. И посмотреть там однозначно было на что.

Загорелый обнаженный торс прямо просился на обложку какого-нибудь мужского журнала, однако Катя не могла подавить то смутное чувство, что возникло у нее, когда она в первый раз увидела Моралеса. Его лицо скрывалось за большими солнцезащитными очками и широкими полами шляпы, но чем больше она на него смотрела, тем больше убеждалась, что где-то видела и сам торс, и похожие на сплетенные веревки мышцы, и даже широкую белозубую улыбку, которой сеньор Хорхе наградил девушек, проплывая мимо. Он как и в прошлый раз приподнял шляпу, приветствуя соседок, а ей даже этот жест показался знакомым.

— Слушай, Лен, может он какой-то актер? — спросила Катя, сопровождая свой вопрос благосклонным кивком головы в адрес Моралеса.

— Он? Ты что, — фыркнула та, — да какой с него актер! Скорее, какой-нибудь местный мафиози.

— В Испании нет мафиози, — возразила Катя.

— Они везде есть, — авторитетно заявила Лена, протягивая Кате банку колы, — будешь? Только называются по-другому.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

 Моралес крикнул что-то по-испански стоящему у руля мужчине и повернулся к девушкам спиной.

— А может и правда актер, — задумчиво сказала Ленка, — надо же кому-то бандитов играть.

Александр пропал из сети. Насовсем. Катя писала длинные гневные петиции, а затем, спохватившись, их удаляла. Все они были так или иначе связаны с Климом, потому и удаляла. А если бы не удалила, он бы все равно не прочел, потому что все сообщения висели в статусе недоставленных. Ленка, напротив, бегала веселая и радостная — ее Саша как раз никуда не исчезал, с женой связывался регулярно, но Катя намеренно ничего не спрашивала. О Климе Лена точно ничего не знает, а как там дела у Александра, Катю совсем не интересовало. Надо будет, сам позвонит и расскажет.

Периодически появлялось желание позвонить девчонкам из отдела, но после обрушившейся на нее информации теперь она просто боялась. Аверин крутил с ней роман на глазах у всего коллектива, а потом она — бац! — и выходит замуж за Добби. Что отвечать, если спросят, как это ее угораздило? Лучше не нарываться, в конце концов, она имеет полное право забить на завод и вообще не возвращаться в компанию. Особенно, если у нее не было сбоев со слухом и она правильно услышала, что теперь входит в состав учредителей «Мегаполис-Инвеста».

Но где бы не блуждали ее мысли, по каким головокружительным горкам и закрученным спиралям они не носились, в итоге все равно приводили к Климу. А если убрать цветистые метафоры, идиомы и прочую ерунду, к Аверину у Кати оставался один единственный вопрос: «Как. Ты. Мог?» Больше ее ничего не интересовало. Обида захлестывала, топила в своих омутах, а ей и поделиться было не с кем.

С тех пор, как погибла сестра, у Кати на подруг совсем не осталось времени. Они не то, чтобы отдалились друг от друга, но она прекрасно понимала, что незамужним подружкам неинтересны ее детские болячки и бессонные ночи. Понимала и не обижалась. Зато вышло так, что ни Илонке, ни Насте она ничего не успела рассказать об Аверине, слишком стремительно развивались их отношения.

Теперь Катя всерьез задумалась, что если пригласить подруг к себе? Все вокруг в один голос твердят, что она здесь хозяйка, а раз хозяйка, то ей и решать. Лена ее с энтузиазмом поддержала:

— Ну конечно приглашай, Катя! Уверена, что Александр Арсентьевич не будет возражать, если хочешь, я у него спрошу.

Из чего Катя сделала вывод, что связи с Александром Арсентьевичем не было только для нее, но не скажешь, что ее это слишком задело. Она написала обеим подругам, те, узнав, что Катя скоропостижно вышла замуж да еще и уехала в Испанию, пришли в полный восторг.

— Конечно, приедем, — Настя и Илонка улыбалась с экрана, Катя узнала интерьер нежно любимой ими «Мельницы» и чуть не расплакалась от радости.

Подружки позвонили Кате после работы, перед ними на столике стояла пара коктейлей, и они были готовы слушать Катину историю хоть до утра.

— Катюха, давай, колись, где ты этого мажора отрыла.

— Он не мажор, Илонка, он тот самый парень, который подгреб под себя «Мегаполис-Инвест», — вздохнула Катя, — и который бросил мою сестру.

— Подожди, — остановила ее Настя, — а вот с этого места подробнее.

Катя, фильтруя и основательно урезая в объеме, постаралась более-менее связно изложить последовательность событий. Когда она закончила, девочки еще какое-то время молчали.

— Так, — наконец-то заговорила Настя, — с тобой все ясно.

— Что со мной ясно?

— Налицо эмоциональное истощение, слишком много всего произошло, твой мозг и нервная система не справляются, тебе нужна перезагрузка, — вынесла вердикт подруга. Катя в этом вопросе ей безгранично доверяла, потому что Настя периодически увлекалась разными модными течениями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я думала здесь будет перезагрузка, — призналась Катя, — а меня тут еще больше загрузили.

— Тебе нужно все это сбросить, вычистить мозг, переформатировать. Ты должна пройти процедуру отрицания своих страхов и переживаний, чтобы возродиться как личность.