Есть время жить - Пауль Локамп

За спиной открылась дверь и вышел Айвар — тоже, видно, не спится.

— Бессонница замучила? — он покосился на меня. — Дай сигарету.

— Не знаю, грызёт что-то.

— Всё ты, Робка, знаешь, просто заныкался в себе и молчишь. Смотри, сорвёшь резьбу — и привет. Соблазни Асту, что ли? Полегчает обоим, а то ходите, как лунатики. Ты бы вчера в Клинике на себя со стороны посмотрел, когда коридоры чистили. Мне в один момент показалось, что если бы вместо зомби там были обычные люди, то убивал бы с таким же безразличием на лице. Слышал, что всю ночь вертелся, от тебя даже кот ушёл, ты ему спать мешал. Про семью думаешь?

— Думаю. Каждый день думаю. Если бы мог — пешком бы туда пошёл. И сейчас, а не через месяц. Семья черт-те где, не знаю — ни как они там, ни что они там. Живы ли вообще?

— Робби, съездим в Клайпеду, раз Асте обещали, и начнём собираться. Сам понимаешь, что с пустыми руками, не подготовившись, мы туда не доедем. Это ведь не в Ригу на чашку кофе съездить.

— Да понимаю я всё, Айва, просто на душе херово. Помнишь Юнону и Авось? «Словно что-то случилось или должно случиться». А я тут занимаюсь какой-то хернёй — Клиники штурмую, соседям морду бью. Писец развлечение, обрёл смысл жизни!

— Ты всегда был романтиком. Вечно пытался в самых обыкновенных вещах найти высокий смысл. Сейчас смысла не видишь и ломаешься. Не в том смысле, что тебя сломали, нет. Просто ожесточаешься и очевидных вещей не понимаешь. Что сейчас главное? Жить — это и есть главное, пойми ты, чудак человек. Мародёрить, налаживать какое-то хозяйство, выживать самим и дать жизнь другим, которые рядом с тобой. Это уже немало. Заботиться о своих людях, чтобы такие, как Эдгар с Линасом, их к земле не нагнули. Чем не смысл жизни в этом долбанном мире? В прошлой, мирной жизни его было ещё меньше, вспомни! Люди боялись всего на свете — правительства, безработицы, банков. Сколько безработных было в Литве, перед началом эпидемии?

— Где-то четыреста тысяч, если не ошибаюсь.

— Вот! Если бы не эпидемия, то было бы и пятьсот. Потом у народа сорвало бы резьбу, несмотря на всё наше литовское терпение, и началось бы тоже самое, что и сейчас, только без зомби. И крови, поверь мне, пролилось бы больше. Еще неизвестно, какой вариант лучше. Кстати, а что думаешь с Доком делать?

— Да чёрт с ним, ушёл и ушёл. Будет надобность — пристрелю, а специально за ним гоняться не собираюсь, время тратить жалко. Каждый выбирает для себя, с кем, как и каким образом. Я ему не судья — мораль в наше время штука такая, гибкая. Сами уже столько дел натворили, что мама не горюй. Ты заметил, как в нашем посёлке тихо?

— Заметил, — вздохнул Айвар. — Жителей где-то под сотню, а словно вымерли все. Народ боится лишний раз на улице появиться, детей прячут по домам, стариков. Вчера вечером видел — выскочила соседка на улицу, испуганно оглянулась и бросилась к колодцу, чтобы воды набрать. А её муж с топором рядом суетится. В домах лампы керосиновые, и то не у всех. Главное — сами ведь виноваты, ведь говорили, что надо сообща новую жизнь налаживать. Эх, хуторское прошлое... Хотя и не только это прошлое виновато, — забили народ, запугали, превратили в рабов системы, прикрываясь лозунгами.

— Видмантас же предлагал общее хозяйство создать, — вспомнил я и усмехнулся. — Представляешь счастливое будущее, под его началом?

— Робби, то, что предлагал этот жирдяй — это устроить феодализм в отдельно взятом посёлке. Всё снести к нему в подвал, сдать оружие, а он бы распределял «по мере надобности». Вариант заранее обречённый. К нему бандиты бы приехали и... Ай, — он махнул рукой, — что там говорить! Он предлагал то, что с Литвой сделала правящая верхушка в последние годы перед эпидемией. Да и по всему миру то же самое, людей не просто подчинили — их так запугали, что они собственной тени боятся. Тут кризис, там потоп, тут стреляют, там демократию устанавливают, тут машины поджигают, а там с банковским произволом борятся. Если отметить на карте все проблемные точки за последние десять-пятнадцать лет, то земля будет похожа на больного ветрянкой. Вот и получается, что из сотни людей, только несколько могут выжить, потому что отбили у людей желание жить. Сколько в Рамучай жителей было до эпидемии, не помнишь?

— Точно не знаю, но думаю, не меньше двух тысяч.

— Вот! — он поднял палец. — Две тысячи! Две, н-на! Ну ладно, зомби, туда-сюда, считай, выжило пять сотен народу, так?

— Примерно так, — я кивнул.

— И эти пять сотен подчинились тридцати бандитам! Самому не смешно?

— Верхушка разбежалась, остались только мы — блогеры, хакеры, фрилансеры.

— Это откуда фраза? Что-то знакомое, но не могу вспомнить.

— Фильм такой был. «Дневники мертвецов».

— Точно, — он щелкнул пальцами. — Кстати, как сегодня к бандосам поедем, каким составом?

— Думаю, мы с тобой, Альгис, — я подумал, — и Николай.

— Не думаешь, что нас там положить могут? И делиться не надо будет, и угрозы от нас никакой в будущем.

— Думал об этом. Если честно, даже уверен — заявись мы туда четвером, нас сразу и положат, на месте. Разделимся, я с Николаем залягу где-нибудь, чтобы вас подстраховать, а вы поедете. Мне туда нельзя соваться, не боюсь — просто снайпер у нас один, к сожалению. Надо Асту к этому делу привлечь, у неё к стрельбе определённо есть талант. Если вдумчиво заниматься, считай, через полгода-год будет еще один снайпер. Вторая винтовка есть, оптику бы достать. Кстати, перед тем как ящики на блокпосту грузить в машину, вскрывай и проверяй, причём желательно, чтобы рядом был Линас, а не какая-нибудь шестёрка. Кто их знает, может, они какую-нибудь подлянку туда зарядили. И про пулемёт не забудь, с патронами. РПКМ, цинк и в комплекте две запасных «банки».

— Да это понятно, — Айвар потёр подбородок, — я гранатку возьму, последнюю. Если что, может, успею рвануть.

— Лучше бы без этого, сам понимаешь, надоело стрелять и хоронить.

— Раньше бы ты сказал «я устал», а сейчас просто «надоело»?

— Не цепляйся к словам, — отмахнулся я, — главное, до гранаты дело не доводи.

— Сам нэ хачу, — голосом Этуша ответил он и усмехнулся. — Ладно, идём кофе сварим, прохладно здесь.

Роберт. 9 апреля. Полдень

Подъехав к Кармелаве, мы разделились. Я и Николай свернули на велосипедную дорожку, а Айвар с Альгисом, покурили полчасика и не спеша двинулись к блокпосту. Как там говорят в России, «доверяй, но проверяй», кажется? Вот и мы — особо не доверяли, поэтому и решили подстраховаться, чтобы уберечь Эдгара от неправильных поступков. Кто знает, что у него в голове?

По знакомой дорожке добрались до старой позиции, откуда блокпост пощипали, и, бросив машину, двинули — мужиков прикрывать. Надо бы новое место присмотреть, но я, дурак, понадеялся на авось, каюсь, расслабился. Чуть с ходу не завалился на старую лёжку, слава Богу, Николай притормозил, — заметил растяжку, видно, в мокрой траве блеснуло или трава под проволокой легла. Аккуратно начали проверять подходы, и что вы себе думаете — нашли, блин. Бандиты оказались не такими идиотами, чтобы второй раз подставляться под выстрел. Позицию они обнаружили и заминировали — вот собаки злые! Хорошо, у нас мозгов хватило, проволоку от кольца гранаты сразу не отцепили — на втором конце нашли ещё одну, без чеки, с петлей на рычаге. Грамотно поставили: проволоку с кольца снимешь — вторая сработает, и развесишь кишки по ближайшим веткам. Почти на коленях прошлись по склону и стали богаче на семь гранат Ф-1, причём последняя растяжка была тройная, поставлена буквой «L» — такие вещи маленькие группы оставляют, когда от преследования отрываются. Интересно, кто же у них такой умный нашёлся? Если быть до конца честным, то богаче мы стали не на семь, а на шесть гранат, одну переставил. Нечего тут железки в траве разбрасывать.

Устроились, в общем. Николай залег в стороне, тыл прикрывать, отбились по рации мужикам и они подрулили. Айвар перевёл рацию на активацию голосом, процесс пошёл.

Их ждали, как там раньше в советских передовицах писали — в аэропорту высоких гостей встречали... и другие ответственные лица... В общем, три человека на самом блокпосту, и Док с Линасом. Он что, уже в адьютанты выбился? Хотя нет, скорее всего, пришёл проверить нашу часть товара. Рядом с ними брезентовый пакет и шесть картонных коробок, видно — наша доля хабара из аптек. И еще там дом один, по соседству — очень мне его чердак не понравился, с чего бы в такую хреновую погоду там окошко открывать?!

— Айва, дом на одиннадцать часов, чердак.

— Понял, — буркнул он в ответ и пошёл навстречу.

— Привет, парни, а куда Роберта подевали — отсыпается после вчерашнего? Хотя нет, раз девушки с вами нет, значит, дело ясное, чем он занят. Плюнул на все дела, жена на Украине, решил оторваться?

— Занят он, просил тебе огромный привет передать и просьбу.