Волчий пастырь. Том 3 (СИ) - Delacruz Angel

Количество бездушных за стенами, кстати, как и поголовье ледяных гончих, понемногу уменьшалось – судя по размеренным хлопкам выстрелов, доносящихся с улицы. Но на выстрелы мы с Никласом внимания обращали мало. Бургомистр продолжал говорить, но я уже остановил его взмахом руки, глядя на Никласа.

После обмена мнениями и короткого обсуждения мы пришли к единому выводу: даже информация о том, что хранители и тамплиеры сбежали с Места силы, которым является портальная станция, оставив неработающие порталы, что само по себе кажется просто немыслимым, меркнет по сравнению с тем, как опасна Стужа. Ведь получается, что во время прихода морозной Пелены, все, кто в этот момент находились на улице, оказались поражены холодом, а их души буквально выстужены – при сохранении тел как сосудов. Ведь как сказал бургомистр, и как он только что мне подтвердил, почти все оказавшиеся на улице превращались в бездушных.

Если до этого момента у нас с Никласом и оставались какие-то иллюзии надежды, что все происходящее ненадолго, и частный случай, то сейчас стало ясно: мир изменился. И это скорее всего уже не просто надолго, это навсегда.

Даже бегство тамплиеров и хранителей с Места силы меняло привычную картину мира, но сопутствующие обстоятельства… Пелена, пришедшая вместе со Стужей ледяного пламени, оказалась гораздо страшнее Пелены, вырывающейся из разломов Инферно вместе с адским пламенем. Потому что Пелена Инферно, сопровождающая прорывы – просто агрессивная среда. И в ней, при некоторых условиях (в виде отсутствия поражающих факторов), вполне могут находиться и обычные люди, невосприимчивые к лириуму. Морозная же пелена, приходящая со Стужей, убивает людские души, выстужая их – что с людьми во время прорыва демонов Инферно происходило только при непосредственном контакте с адским пламенем.

По мере проведения все дальше ассоциативного ряда – в сравнении адского пламени и ледяного, прорывов Инферно и Стужи, меня понемногу начало потрясывать легкой дрожью. Ведь после воздействия Стужи оставались бездушные тела, готовые к подселению демонических сущностей. Вопрос появления которых только в наличии рядом Места силы или портала, энергию для создания которого… Видимо, в эту сторону мы с Никласом думали одинаково, потому что почти одновременно пришли к одному выводу и сейчас посмотрели друг на друга.

«Жертвоприношение», – произнес Никлас беззвучно.

– Сияние слабеет? – обернулся я к бургомистру.

– Что, п-простите?

– Сияние кристалла силы на шпиле портальной станции. Оно становится слабее, теряет яркость?

– Д-да, – кивнул бургомистр. – В п-первые дни о-аасвещалась не т-т-только вся площадь, но и н-некоторые близлежащие д-дома…

– Понял, достаточно, – оборвал я градоначальника.

Думаю, именно поэтому не предпринималось пока попыток штурма портальной станции. Колдуны, операторы Стужи, просто ждали истощения Сияния в кристалле. Ведь если бы они намеревались уничтожить укрывшихся под Сиянием людей, всего один направленный конструкт серьезной силы – а оставшиеся здесь колдуны такой конструкт создать могли, направленный в башню с кристаллом, мог бы спровоцировать взрыв, и на месте портальной станции осталась бы только глубокая воронка.

Свет горящего оплавленного кристалла постепенно слабел, и, думаю, колдуны просто ждали, пока кристалл силы погаснет, и можно будет захватить укрывшихся в портальной станции людей. Причем захватить людей, сохранивших души – а для открытия порталов через жертвоприношение это важно.

Осмыслив все это, я снова обернулся к бургомистру.

– Вы сказали: «почти все» оказались поражены действием Стужи.

– Д-да, именно т-т-так, – кивнул бургомистр.

– Кто не попал в это число?

Оказалось, что никто до нас подобным вопросом подробно не задавался. Ну спаслись и спаслись, ну пришло и пришло с десяток человек уже после того, как за стенами началась выстужающая души метель. А почему они сохранили рассудок – никто на фоне свалившихся проблем не интересовался.

Некоторое время бургомистру понадобилось, чтобы организовать поиск этих людей. Пока искали выживших под Пеленой, Никлас покопался в терминале хранителей и смог его оживить. К сожалению, все персональные и рабочие данные хранителей оказались удалены – осталась только базовая прошивка. К счастью, рабочая и незаблокированная прошивка.

Никлас активировал карту региона, и пока бургомистр искал выживших, мы думали над тем, что делать и куда вообще двигаться дальше. Впрочем, додумать не успели – меньше чем через десять минут я наблюдал перед собой группу тех, кого выстужающая души метель застала на открытом воздухе, и кто несмотря на это смог добраться до портальной станции. Четыре нордлинга, все из материковой части Северного круга, из Северного Батарна и три варгрийца. Все трое из восточной Варгрии, подданные кесаря и верующие в Старых богов, поклоняющиеся деве Морриган.

Задав всего один вопрос, я получил исчерпывающий ответ. Да, все семеро сохранивших души были тронуты печатью зова Посмертия – силы и проклятия Севера. И у всех семерых по позвоночнику и плечам шла усиливающая защитная татуировка: работа жриц Морриган, или некромансеров – как их называли в Септиколии и Риме.

Да, в Арконе, в зоне сильного воздействия зеленого Сияния, были те, кто родился и прожил здесь всю жизнь. Но это были жители свободного города Ганзы, граждане Союза Зерна и Стали. Они не были подвержены действию Сияния – ежегодно обновляя защитные татуировки по бесплатным региональным программам. Татуировки, которые защищали их души от воздействия Сияния. Поданные же варгрийского кесаря, жители Врангарда и части земель нордлингов – те, кто поклонялся старым богам, принимали зеленое Сияние. Старые боги защищали в течение жизни души от опасного для разума воздействия, но забирали себе в услужение людские тела после того души по своему сроку отправлялись в Посмертие. И получается, что такая защита Старых богов от воздействия зеленого, северного Сияния действовала и против ледяной Пелены Стужи.

– Нужно об этом сообщить, причем срочно, – негромко произнес я.

– Кому? – вкрадчиво поинтересовался Никлас.

– Всем, кому сможем, – пожал я плечами и вернулся вниманием к карте на столешнице.

За то время, пока я осматривал и разговаривал с выжившими, Никлас вывел на рабочую область не только карту местности, но и оживил сбор данных с уцелевших датчиков контроля силы Сияния. Причем некоторые из выживших датчиков и визиокамер, с которыми сохранилась связь, находились за сотни миль от города, далеко на Варгрийском хребте. И теперь на магической проекции прекрасно виднелась карта Сияния. При этом, если запустить хронологию временной шкалы, на карте густым синим цветом становились хорошо заметны потоки Дыхания Стужи – если ориентироваться на данные систем объективного контроля, таких за минувшую неделю в Арконе и рядом прошло целых четыре выброса. Никлас уже был рядом и внимательно смотрел, как я гоняю временную шкалу туда-сюда. Поймав паузу в действиях, он перехватил контроль над проекцией и заговорил:

– Судя по тому, откуда идут магические бури…

– Пелена, – поправил я Никласа.

– Почему ты так уверен, что это Пелена, а не бури?

– Там нет Дикой охоты.

– Откуда ты знаешь, сам видел? Или ты безоглядно принял к сведению мнение достопочтенного? – с плохо скрываемым сарказмом поинтересовался Никлас, кивнув на бургомистра.

– Эм… – замялся я.

Вопрос Никласа поставил меня в тупик. Действительно, откуда я знаю – может, гон Дикой охоты проходил по небу дальше, не обращая внимания на горстку выживших людей в городе. Никлас же между тем продолжил:

– Судя по тому, откуда идут магические бури, и где наблюдается максимальная концентрация Сияния, ледяной разлом должен находиться вот здесь, – показал он на карте место гораздо западнее того, где мы находились, далеко за Варгрийским хребтом.

– Зона отчуждения огненных разломов не более тридцати миль, – произнес я, обращаясь к Никласу. – Получается, что по горным пикам выставлена сеть поддерживающих форпостов и Мест силы?