Братья по крови - Иван Медведев

Говоря о последующих трагических событиях на корабле, многие историки и литераторы опирались па свидетельские показания процесса военного суда на борту линейного судна «Дюк». Штурман Фрайер, плотник Перселл, гардемарины Томас Хейворд и Хеллерт, некоторые активные участники бунта рассказали суду, что капитан Блай морил команду голодом. Достаточно быть беспристрастным и вспомнить, что во время плавания до Таити заболел и умер только один матрос Валлентайн, и то лишь потому что судовой врач был в запое, как это и обвинения в садизме рассыпаются. Невозможно при плохом питании пройти свыше двадцати семи тысяч морских миль и потерять при этом только одного человека во времена, когда в подобных путешествиях гибель трети экипажа было нормой. Многие свидетели на суде, такие, как Хейворд и Хеллерт, говорили не всю правду; ложными показаниями оправдывая свое жалкое поведение во время мятежа. Фрайер и Перселл мстили капитану за прошлые обиды и унижения. Достаточно сравнить по судовым журналам количество наказаний на кораблях Кука, известного своим гуманным обращением с матросами, и на «Баунти» за один промежуток времени, чтобы убедиться: Блай не был садистом, которому доставляло наслаждение измываться над командой. Двадцать ударов «девятихвостной кошкой»40 матрос Кинтал получил за неповиновение лейтенанту Флетчеру. По морскому уставу такое наказание соответствовало проступку. Придирки капитана к младшим офицерам, плохо исполняющим свои обязанности, понятны: подчиненные, плохо знающие свою работу, не вызывают симпатий. Блай не стеснялся в выражениях, когда приходил в раздражение, а это случалось довольно часто. Но даже такого выдержанного и уравновешенного командира, каким был великий Кук, в длительных путешествиях, особенно во время третьего кругосветного плавания, охватывали приступы безудержной ярости по самым незначительным поводам. Это объясняется длительным совместным сосуществованием людей на небольшом пространстве, связанных жесткими рамками правил, продиктованных Британской Империей любимому сыну – флоту, где каждый нес свою нелегкую ношу физических и психологических нагрузок. Тяжелее всех она была у простых матросов. Характер внешнего принуждения неизбежно приводит к глухому раздражению каждого члена экипажа. Чтобы, в конце концов, она не выплеснулась наружу фонтаном ненависти, на флоте имелись силы для подавления подобных вспышек очагов занявшегося мятежа. На каждом корабле Кука, например, во время плаваний находился взвод морской пехоты, который нес чисто полицейские функции. На «Баунти» же эти обязанности выполнял один капрал Черчилль. Блай не мог взять с собой даже десяток морских пехотинцев из-за тесноты на «Баунти»: треть площади судна была занята под оранжерею.

Напряжение на корабле росло.

В начале сентября запасной гардемарин Тинклер, молодой джентльмен, зять штурмана Фрайера, увидел из «вороньего гнезда» горы Вандименовой Земли, открытой знаменитым Абелем Тасманом в 1642 году. Остров Тасмания в те времена ложно считался полуостровом Австралии. Блаю удалось побывать здесь раньше с Куком. Капитан привел корабль в бухту Эдвенчер, чтобы запастись свежей водой и дровами.

На берегу произошла стычка Блая со старшим плотником. Уильям Перселл по лености отпиливал слишком длинные поленья. На замечание капитана, что они не влезут в печку камбуза, плотник выбросил пилу.

– Я не могу работать, сэр, когда вмешиваются в мою работу.

– Тогда отправляйтесь на корабль и помогите матросам поднять на борт бочки с водой. А здесь справятся без вас.

– Я плотник, сэр, а не простой матрос.

Старший корабельный плотник по рангу приравнивался к младшим офицерам, и Блай не имел права просто его выпороть за отказ выполнить приказ, как поступил с Кинталом. А взять под арест и возить с собой узника до суда в Англии тоже не улыбалось – Перселл был лучшим плотником-специалистом на корабле. Но у Блая имелось много других способов воздействия. Он лишил плотника рациона и запретил команде что-либо подавать ему. Перселл, незаконный сын эсквайра41, считал себя несправедливо обойденным судьбой, что не добавляло мягкости и человеческого расположения его колючему характеру. По этой причине плотник не пользовался особой любовью команды и догадывался, что никто не осмелится ради него нарушить запрет капитана. На следующий день, обдумав свое положение, Перселл выкинул белый флаг, попросив у капитана разрешения приступить к работе.

– Приступайте, поделайте ее так, чтобы у меня не было поводов вмешиваться в нее.

– Слушаюсь, сэр.

«Баунти» достиг Тихого океана. Капитан повел корабль дальше по длинной плавной дуге вдоль «неистовых пятидесятых», оставляя за собой новые сотни миль огромного пустынного океана. Только однажды на всем пути встретили группу необитаемых скалистых островов, которые капитан нанес на карту42. У 135° восточной долготы «Баунти» круто повернул на север. Попав в октябре в теплые широты, люди почувствовали приближение окончания первого этапа путешествия.

По традиции капитан поочередно приглашал на обед младших офицеров. Первым отказался от такой чести штурман Фрайер.

– Я не желаю больше выслушивать ваши оскорбления, сэр. Достаточно того, что я общаюсь с вами во время службы.

– Вы не годитесь к морской службе на кораблях Его Величества, Фрайер, – сказал Блай. – По возвращении в Англию я доведу это до ваших покровителей.

Примеру Фрайера последовали доктор Хагген, который не смог вылечить Валлентайна, чем вызвал гнев капитана. Блай не мог равнодушно видеть вечно пьяную физиономию эскулапа.

На кораблях королевского флота строго велись бухгалтерские книги, в которые заносились все расходы казенных денег по закупкам продовольствия. По заведенному порядку капитан послал писаря Сэмюэля к штурману, чтобы Фрайер подписал некоторые документы. Штурман давно ждал этого момента, отослал писаря обратно с бумагой, чтобы сначала Блай подписал ее. Это была характеристика Фрайера на время плавания, написанная им самим, где о штурмане говорилось весьма лестно.

Каюты капитана и штурмана находились на верхней палубе, напротив друг друга, между оранжереей и офицерской кают-компанией. Возмущенный Блай пересек коридор, распахнул дверь владений штурмана. Фрайер, вытянув длинные ноги, полулежал на прибитой гвоздями к полу узкой кровати и пускал колечки сигаретного дыма в потолок.

– Что это значит, Фрайер? До окончания плавания еще далеко, я не могу сейчас подписать такую характеристику, и потрудитесь принять позу восклицательного знака, когда с вами говорит капитан.