Второй шанс для шефа (СИ) - Лиза Лэйн

даже нравится. Пишут ему, что так он более раскрепощен и весел. Тот остается доволен и открывает новую банку с пивом. Играет в какую-то мультяшную стрелялку от третьего лица. И я не могу не закрыть лицо ладонью от всего этого зрелища. Никогда не пойму почему взрослые мужики этим занимаются. Но теперь мне придется разбираться в этом, потому что Артем или «Нагибатор3000» как он себя называет — мой новый коммерческий проект.

Мой фонд заливает в раскрутку его стримов огромные суммы денег и за три дня его аудитория вырастает в три раза. Надо признать, что это дисциплинирует тюфяка. Он уже не появляется в неопрятном виде, почти не пьет во время записи. К концу недели его аудитория вырастает в пять раз и доходит до отметки в десять тысяч. Для меня странно, но у него появляются реальные фанаты и некоторые даже женского пола. Мирон говорит, что его контора посчитала доход Нагибатора за это время и там нарисовалась сумма с пятью нулями. Что ж неплохо.

Теперь мой выход на сцену. Мои детективы обращаются к Артему, как крупные рекламодатели, которые заинтересовались его стримами и назначают ему встречу. Для секретности даже предоставляют для этого один из своих офисов.

Артем приходит вовремя. В выглаженной белой рубашке и синем пиджаке. Выглядит воодушевленным и счастливым, но все меняется, как только он видит человека перед собой.

— Ты? — гневно смотрит на меня тюфяк. Его верхняя губа трясется от злости, руки сжимаются в кулаки. Уже «боюсь»…

— Сядь, — киваю я на кресло рядом с собой.

Два кресла, между ними журнальный столик, стоят лицом к окну, за которым, на удивление, солнечный Питер. Такую погоду про себя я отметил, как хороший знак. Тюфяк смотрит на меня с презрением.

— Отвали от моей жены!

— Во-первых, она не твоя жена. А во-вторых, если ты спокойно не сядешь, то лишишься и ее, и всего, что у тебя есть сейчас.

Тюфяк замирает. Губа перестает трястись, но кулаки сжимаются еще крепче. Он садится, поправляя джинсы. Честно говоря он вызывает у меня отвращение. Весь нескладный какой-то, на лицо простоват и вообще… Это я виноват, что Агате пришлось сойтись с таким… тюфяком.

— Как твои стримы? — спрашиваю я.

— Не твое дело.

— Очень даже мое. Они как-никак мой инвест-проект с некоторых пор.

Глаза тюфяка округляются, ртом он начинает хватать воздух.

— Да-да, а ты думал вся эта слава тебе с неба упала? Ты думал, что чем-то можешь заинтересовать публику? Пьяный, неотесанный, жалкий. Раскрутить то дерьмо, что ты снимаешь, стоило мне очень дорого. И я так понимаю, что ты жутко доволен собой. Слава, фанаты, деньги. Но сейчас ты можешь всего этого лишиться!

Глава 27. Агата

Марк не оставляет меня в покое. Всю следующую неделю он заваливает меня подарками и цветами. Я пытаюсь не реагировать, но это становится все сложнее и сложнее. Когда я вижу кольцо, мое сердце екает. Этот подарок не значит ничего такого, но я не могу удержаться и достаю его из коробочки. Я примеряю кольцо когда пишу Марку, что выкину его подарок в мусорку, и не могу оторвать взгляд от россыпи изумрудов, которые так напоминают его глаза. Усилием воли я снимаю кольцо с пальца и убираю обратно в коробочку.

Я признаюсь себе, что мне приятно внимание Михельсона. Вряд ли это что-то изменит между нами, но та забота с которой выбраны подарки трогает меня.

Мы гуляем с Веркой по торговому центру, когда курьер передает мне очередной подарок — шарф от Гуччи, который я давно хочу купить. И это ясно дает понять — вокруг меня уже целый заговор.

— Ты не хочешь мне ничего рассказать, подруга? — я подсовываю ей под нос кашемировый шарф и выжидающе смотрю.

Верка невинно хлопает глазами и пожимает плечами, как будто не понимает о чем речь.

— Вера, не делай из меня дуру, пожалуйста.

И я очень хочу послушать, что ты скажешь в свое оправдание.

Верка кривится и снова пожимает плечами.

— Ты давно хотела этот шарф, такой шанс нельзя было упускать.

Я ошарашено смотрю на подругу и не могу поверить в то, что она говорит.

— Кто ты и что ты сделала с моей подругой? А как же твои угрозы кастрировать Марка, стоит ему ко мне приблизиться, а?

— Ему я сказала точно так же! — Верка не выдерживает и слова начинают литься из нее рекой. — Он позвонил Кире и попросил о встрече. Мне он, конечно, ничего не сказал, стервец. «Ушел по делам, скоро вернусь», и все. Не знаю в подробностях, что они там обсуждали, но Кирилл вернулся домой и с порога заявил, что мы должны помочь Михельсону и все тут.

Я вскидываю бровь.

— Они что общались все это время?

Эта мысль, сильно ранит меня, но я сразу понимаю, что ошибаюсь в своем предположении и Вера это только подтверждает.

— Думаешь если бы общались, Марк бы не знал какая такая Агата пришла к нему на собеседование. Киря сказал, что лет десять они не общались точно.

Я медленно выдыхаю через нос и смотрю на подругу.

— Да не смотри ты на меня так! Я чуть не выгнала его из дома. Закатила грандиозный скандал. Даже разводом угрожала, но Киря все убеждал меня и убежал, в том, что Марк действительно настроен серьезно. И в общем… — Вера замолкает и отворачивается от меня.

— Что «в общем»?

— В общем, он любит тебя, Агат, — с тяжелым вздохом продолжает подруга.

От ее слов я так громко смеюсь, что на нас оборачивается несколько посетителей торгового центра. Ничего глупее от Верки я еще не слышала, но эти слова предательской надеждой оседают внутри меня.

— Он любит только себя, — я отмахиваюсь от подруги и иду в сторону диванчиков. — Ну еще баб, конечно. Но не в том смысле, которое ты вкладываешь в это слово.

— Я видела его, — тихо продолжает Вера, следуя за мной. — Он и правда любит тебя.

Я сажусь на диван и удивлённо смотрю на нее снизу вверх. Почему-то меня охватывает приступ злости.

— Я тебя не понимаю, — я сжимаю руки так сильно, что ногти впиваются в ладони. — Ты громче всех кричала о том, что люди не меняются, и чтобы я не смела приближаться к Михельсону. А теперь взялась сводить нас? Это, знаешь, ли, по меньшей мере, странно.

— Ты тоже его любишь, как бы не пыталась убедить себя в обратном.

Я хочу начать возражать, но Вера жестом заставляет меня замолчать.

— И даже не вздумай отнекиваться.