Гончие смерти - Антон Грановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фигура, стоявшая перед Глебом, подернулась рябью, но тут же снова восстановилась.
– Зачем же так кричать? – услышали странники сипловатый голос волхва. – Я стою перед тобой и прекрасно тебя слышу.
Глеб хмуро уставился в лицо призраку.
– Что тебе нужно? – спросил он. – Почему ты не оставишь нас в покое?
Призрачный волхв медленно поднял левую руку и слегка дернул пальцами. В тот же миг с пальцев его сорвалась голубая змейка и, сверкнув в воздухе, ударила Глеба в грудь. Глеб отшатнулся и сделал пару шагов назад, однако устоял на ногах.
– Дьявол… – На лбу Первохода выступили крупные капли пота. – Корчишь из себя Перуна?
Довгуш усмехнулся.
– По-моему, у меня неплохо получается. Эй, толстяк! – окликнул он Хлопушу. – Ты по-прежнему думаешь, что я ненастоящий?
– Еще раз назовешь меня толстяком, и я забью этот меч тебе в задницу, – свирепо проговорил Хлопуша, выставив перед собой сверкающий клинок.
– Оставь свои угрозы, здоровяк. И не бойся меня. Я не собираюсь вас убивать. – Волхв снова перевел взгляд на Глеба и добавил: – По крайней мере, не сейчас. Я просто хочу поговорить с вами, ребята.
– О чем?
Волхв прищурил прозрачные глаза.
– Вы не сможете выбраться из леса, пока я вам не позволю. Я закружу вас, и вы сгинете в дремучей чащобе. Поверьте мне, это в моих силах.
Глеб усмехнулся.
– Как я понимаю, ты хочешь сделать нам предложение, от которого мы не сможем отказаться?
Старец кивнул.
– Верно. Верните мне мой амулет. Верните, и я оставлю вас в покое.
Глеб задумался, поглядывая на волхва из-под нахмуренных бровей. За спиной у него Хлопуша негромко предложил:
– Первоход, давай отдадим ему этот дурацкий камень. На кой леший он нам сдался?
– Нет, Первоход, не отдавай ему камень, – быстро сказала Лесана. – Он все равно не выпустит нас из леса. А с камнем его могущество возрастет стократно.
– Глупости, – проворчал Хлопуша. – Мы ему не нужны. Ему нужен камень. Пускай забирает и катится к лешему.
– Гм… – Глеб поскреб ногтем горбинку на переносице и усмехнулся. – Ты слышал, что они сказали, паромщик. Сам видишь – голоса разделились. Но у нас есть еще один член команды, и он тоже имеет право на собственное мнение.
Глеб чуть повернул голову и окликнул:
– Рамон! Ты слышал, о чем говорил волхв?
Толмач, сидящий у костра, разомкнул губы и ответил:
– Да, Первоход. Я все слышал.
– И что ты на это скажешь?
– Я согласен с Лесаной. Этот чародей-паромщик – порождение Гиблого места. А ни одна темная тварь не выпустит жертву из лап, пока не перекусит ей горло.
Глеб в упор посмотрел на волхва.
– Слыхал? Это мнение большинства. Ступай прочь, паромщик. Мы не отдадим тебе камень.
Лицо волхва передернулось, рука крепко сжала посох, а глаза гневно сверкнули.
– Вы об этом пожалеете! – пролаял он. – Я не выпущу вас из леса! Я околдую вас и сведу с ума! Отныне каждая лесная тварь, от самой большой до самой маленькой, будет против вас! Каждая ветка будет норовить выхлестнуть вам глаза! Под каждой корягой будет таиться опасность!
– Вот как? – Глеб прищурил темные, недобрые глаза и спокойно пообещал: – Что ж, мы будем внимательнее смотреть под ноги. Прощай, паромщик. И намотай себе на ус: следующая наша встреча станет для тебя последней. А теперь – пшел прочь!
Лицо волхва потемнело от ярости, а глаза его побелели и лишились зрачков и радужки, словно их бросили в кипяток.
– Убью тебя! – возопил волхв страшным голосом, вытянул руки и стал стремительно надвигаться на Глеба.
Глеб, понимая всю бесполезность сопротивления, замахнулся мечом, и в то же мгновение Лесана прыгнула к ближайшему дереву, взвилась в воздух и схватила что-то с ветки.
Раздался громкий вопль, высокая фигура волхва покачнулась и стала рассыпаться на куски, а за спиной у Глеба что-то неразборчиво крикнул Хлопуша. Глеб быстро обернулся. Лесана, упав на траву, билась с огромным черным вороном, которого она сорвала с ветки.
Ворон вопил страшным голосом и бил Лесану огромным клювом по рукам. Хлопуша и Глеб бросились на ворона одновременно. Схватив упирающуюся птицу за крылья, они быстро стащили черную тварь с Лесаны и ударами кинжалов пригвоздили ее к земле.
– Попалась, птичка! – торжествующе крикнул Хлопуша.
– Вы сдохнете! – злобно каркнул ворон. – Все равно сдохнете!
– Только после тебя, – прорычал Глеб, схватил ворона за голову и быстро перерезал ему глотку.
Тело ворона задрожало и стало расти. Глеб и Хлопуша вскочили на ноги и отпрыгнули в стороны. Тело продолжило раздуваться и вдруг с оглушительным звоном лопнуло, обдав все вокруг перьями и пухом.
– Пёсий потрох! – выругался Хлопуша и отплюнул пух. – Лопнул, как раздутая кишка! И вони после него столько же!
Глеб протянул руку Лесане.
– Ты как? – спросил он.
Лесана потрогала исцарапанный лоб, улыбнулась и сказала:
– Я в порядке.
Взявшись за протянутую руку, она поднялась на ноги. Рамон, прихрамывая, подошел к останкам волхва, окинул их спокойным взглядом, потом сурово сдвинул брови и продекламировал:
– «Сплошная ночь тебя взрастила, демон. На горе света радостным сынам». Да смилостивится Господь над твоей черной душою, колдун.
И перекрестил останки.
11
Ехать вчетвером на двух конях – занятие несложное. Тем более когда кони крепкие и сытые. После гибели волхва лес вокруг уже не казался таким темным и неприветливым, как прежде. К тому же до большака отсюда оставалось не больше семи верст.
– Слышь, Рамон! – окликнул Хлопуша, мерно покачиваясь в седле.
– Чего? – тихо отозвался толмач, сидевший у него за спиной.
Хлопуша вздохнул.
– Да так, ничего.
– А зачем окликал?
– Хотел убедиться, что у тебя нет проблем со слухом. Здесь, в Волховом лесу, это важно.
Рамон нахмурился и обиженно заявил:
– Очень смешно.
Затем отвернулся и погрузился в молчание.
– Не обижайся, Рамоша.
– Я тысячу раз просил тебя не называть меня Рамошей.
– Что же тут поделать, если ты Рамоша. Не Рамаданом же мне тебя называть. Рамадан – имя чужое, муслимское. А муслимские демоны «шурале» злее наших родных лешаков во сто раз. Нет, друг, с муслимским отродьем я не связываюсь.
Рамон промолчал, и Хлопуша продолжил его донимать:
– А скажи-ка мне, Рамон, как там у вас в Риме называют доходяг?
– Как называют доходяг, не знаю, но всех наших дуралеев называют Хлопушами. Это уж ты мне поверь.
– Вот опять обиделся. Не обижайся, брат. Я ведь любя. – С полминуты Хлопуша ехал молча, затем покосился на Глеба, ехавшего с Лесаной на второй лошади, и заговорил снова:
– Первоход, можно тебя спросить?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});