...Да поможет мне бог - Феликс Джексон

— напуган. Да и немудрено! Для капиталистических заправил нет ничего более неприятного, чем отступничество одного из членов их шайки. Вот почему вашему корреспонденту показался особенно разительным контраст между роскошным антуражем мистера Донована — тщательно подобранной старинной мебелью, прекрасным видом, открывающимся с широкого балкона на Ист-Ривер, — и духом полицейского государства, проникшим в каждый уголок его квартиры. Достопочтенные представители наших правящих классов — Уолты Фаулеры и Аароны Купы, которые «убили Гордона Беквуда» (подлинное выражение мистера Донована), — используют самые гнусные средства, чтобы уничтожить человека, уличившего их в этом преступлении. Они готовятся убить и его. Мы не за мистера Донована, мы за американский народ, а мистеру Доновану еще предстоит решить, на чьей он стороне. Но мы сочувствуем каждой новой жертве уолл-стритовской плутократии. Если мистер Донован повернется спиной к своей роскошной квартире и посмотрит с балкона на противоположный берег реки, туда, где кончается город, он увидит в отдалении дома нью-йоркских рабочих. Ему еще предстоит сделать выбор».

Спенсер поднял голову. Единственным, что могло повредить ему в этом выдуманном интервью, было двукратное упоминание «убийства». Он действительно употребил это слово на своей пресс-конференции после смерти Гордона — употребил умышленно, рискуя тем, что его обвинят в клевете, но зато провоцируя сенатора Купа на открытый бой. Ссылки «Дейли уоркер» позволяли думать, что он впервые произнес это слово в так называемом интервью с мистером Гардингом.

Арт Дэниелс, нагнув голову, чинно стоял у письменного стола, а Мэри отошла от Спенсера к окну. Оба они молчали.

—      Ну, что вы скажете? — спросил Спенсер.

—      Знаете, сэр, — ответил Арт, поднимая голову, — я бы назвал выступление газеты неудачным. А вы?

—      Но тут же, по существу, ничего не сказано, — заявила Мэри. Она резко повернулась лицом к Спенсеру и сжала кулаки. — Разве вы ничего не можете предпринять? Разве нельзя выступить с опровержением?

—- Боюсь, что до поры до времени нам придется потерпеть, — ответил Спенсер.

Арт ушел, а Мэри осталась со Спенсером в кабинете: им предстояло написать телеграмму Марку Хелриджу. Вспомнив, как замялась Мэри, когда он задал вопрос о Сьюзи, Спенсер снова спросил у нее:

—      Что случилось со Сьюзи? Надо же мне наконец знать об этом!

Мэри сидела на своем обычном месте, приготовив блокнот и карандаш, чтобы писать под диктовку. Немного помолчав, она ответила:

—      Пожалуй, будет лучше, если я вам все расскажу. Я очень беспокоюсь. Вчера поздно вечером мне позвонила ее соседка — танцовщица из какого-то кабаре. Она вернулась к себе в два часа ночи и обнаружила, что Сьюзи домой не приходила. И ее нет до сих пор.

—      Ну, это еще не значит, что произошла какая-то трагедия, не так ли?

—      Она оставила записку, — сказала Мэри, глядя прямо на Спенсера и не сдерживая слез. — В записке нет ничего особенного, но это своего рода прощание — без угроз и без всего, что пишут в подобных случаях. В ней говорится... Я столько раз ее читала, что помню наизусть. — Она вынула носовой платок и высморкалась. — В записке говорится: «В случае, если я не вернусь, пожалуйста, не беспокойся обо мне. Родителям я написала, так что никаких волнений не будет. Спасибо за любовь и понимание. Сью». Так она обычно называла себя — Сью.

—      Вы сообщили в полицию? — спросил Спенсер.

Мэри покачала головой.

—      Нет еще. Мы установили последний срок — сегодня в полдень. Сильвия, ее соседка, пытается сейчас связаться с родителями Сьюзи. Они живут в Беруэлле, в Небраске... В общем я не хотела вас беспокоить, мистер Донован, — добавила Мэри более твердым голосом. — У вас сейчас так занята голова, что...

—      Скажите, есть какие-либо основания думать, что она могла... могла что-нибудь сделать с собой? Может быть, она вела себя как-нибудь странно?

—      Да.

Наступила пауза.

—      Это банальная, глупая история, — продолжала Мэри еще более твердым голосом. — Она влюбилась. Парень обещал на ней жениться, она беременна.

—      А вы знакомы с ним? Где он сейчас?

—      Бог его знает, где он сейчас, этот мерзавец, — ответила Мэри.

На столе у Спенсера зазвонил телефон. Мэри быстро встала и взяла трубку.

—      Хелло? — Она прикрыла трубку рукой и глубоко вздохнула. — Это мистер Садерленд.

—      Ужасно неприятная история, — сказал Спенсер. — Мне очень нравилась эта девушка. Может быть, я могу что-нибудь сделать?

—      Спасибо. Я скажу вам, если возникнет надобность, — пообещала Мэри и передала ему трубку.

Вопреки ожиданиям Спенсера, Джеймс Ф. Садерленд в это утро был совершенно спокоен и разговаривал очень мягко. Он знает о статье в «Дейли уоркер»: Лео Биллинджер сообщил ему о ней вчера во второй половине дня. Лео рассказал ему также об их встрече в «Паризиэн грил» в субботу вечером. Инцидент действительно достоин сожаления, но, по словам Джин, виноват во всем Лео, и он, Спенсер, не мог вести себя иначе. В конце недели мистер Садерленд почти не видел Джин. Встречался ли с ней Спенсер?

—      Последний раз я видел ее в субботу вечером, — ответил Спенсер.

— Ну что ж, — сказал мистер Садерленд. Он очень обрадовался, добавил он, когда узнал из газет, что Спенсер заручился поддержкой Марка Хелриджа. Лучше он поступить не мог. Марк — замечательный адвокат и прекрасный человек. Конечно, сказал мистер Садерленд, он предпочел бы услышать эти новости от самого Спенсера. Пожалуй, даже странно, что ему, Садерленду, приходится довольствоваться сухой газетной информацией. Но коль скоро Марк Хелридж согласился представлять интересы Спенсера...

В эту минуту в кабинет снова вошла Мэри Шеппард. Она положила на стол перед Спенсером телеграмму и вышла, бесшумно закрыв за собой дверь.

...то это главное, закончил Джеймс Ф. Садерленд свою мысль и вновь повторил, что очень рад. Продолжая слушать его, Спенсер взял телеграмму и прочел:

«ТОЛЬКО ЧТО ПЕРЕДАЛ ВЕДУЩИМ ТЕЛЕГРАФНЫМ АГЕНТСТВАМ И НЫО-ЙОРКСКИМ ГАЗЕТАМ СЛЕДУЮЩЕЕ ЗАЯВЛЕНИЕ. КАВЫЧКИ. ПО ПОВОДУ СЕГОДНЯШНИХ СООБЩЕНИЙ О ТОМ, ЧТО МАРК ХЕЛРИДЖ БУДЕТ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ИНТЕРЕСЫ СПЕНСЕРА ДОНОВАНА. Я ТОЛЬКО ОДИН РАЗ ГОВОРИЛ ПО ТЕЛЕФОНУ С МИСТЕРОМ ДОНОВАНОМ. МЫ ОБСУДИЛИ С НИМ ВОЗМОЖНОСТЬ МОЕГО ВЫСТУПЛЕНИЯ В КАЧЕСТВЕ ЕГО АДВОКАТА В ОДНОЙ ЗАТЕВАЕМОЙ ИМ ТЯЖБЕ. Я ОТНЮДЬ НЕ ДАВАЛ СОГЛАСИЯ ВЫСТУПИТЬ АДВОКАТОМ МИСТЕРА ДОНОВАНА И НЕ НАМЕРЕН ЕГО ДАВАТЬ, ТАК КАК ЗАНЯТ ДРУГИМИ ДЕЛАМИ И НЕ МОГУ БРАТЬ НА СЕБЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА. МАРК ХЕЛРИДЖ. КАВЫЧКИ. Я СОЖАЛЕЮ, ЧТО ВЫНУЖДЕН ПРЕДПРИНЯТЬ ЭТОТ ШАГ. ОН ПРОДИКТОВАН ПОЯВЛЕНИЕМ В ПРЕССЕ ЗАМЕТКИ, КОТОРАЯ ИСХОДИТ ИЗ КАКОГО-ТО БЕЗОТВЕТСТВЕННОГО И НЕСОМНЕННО, БЛИЗКОГО К ВАШЕЙ