Щепки плахи, осколки секиры - Юрий Брайдер

Вот уж когда подтвердилась справедливость слов, гласящих, что, не познав мук ада, не оценишь и блаженства рая! Наслаждение, подобное тому, которое испытывала сейчас ватага, могло сравниться только с наслаждением человека, много часов кряду парившегося на верхней полке, а потом с разбега сиганувшего в сугроб, где предварительно были закопаны несколько бутылок пива. Да что там пиво! Вода, которую они сейчас поглощали в неимоверных количествах, казалась им вкуснее знаменитых вин дона Эстебана.

Убедившись, что все его спутники живы-здоровы и твердо встали (то есть легли) на путь полного восстановления физических и духовных сил, Артем сказал:

– Отмокайте пока. А я пойду прогуляюсь.

– Никак к варнакам в гости? – поинтересовался Зяблик.

– Да… Надо уточнить кое-что.

– Привет им передавай. Не мешало бы и табачком разжиться, а то наш кончается.

– Никогда не замечал, чтобы варнаки курили, – просьба Зяблика несколько озадачила Артема.

– За спрос не бьют в нос, – вполне резонно заметил тот.

– Зато по спросу и ответ, – возразил Артем. – Как я могу спросить о том, что не имеет определения в их языке?

– Да не слушайте вы этого идиота, – вмешалась в разговор Верка, полоскавшаяся чуть в стороне от ватаги. – Махорки у Зяблика еще полмешка, я сама видела. Ему лишь бы повыпендриваться…

– Я извиняюсь, – этот голос принадлежал уже Смыкову. – Вы все же попробуйте договориться, чтобы нас доставили до места назначения… Такси тут, конечно, отродясь не сыщешь, но, может, хоть рикши имеются… Столкуемся как-нибудь.

– Понимаете, это пробный поход, – сказал Артем. – Если вы выдержите его, выдержат и другие. Ну а если не выдержите, на планах переселения людей в Эдем можно ставить крест.

– Ох, опять нам досталась судьба подопытных кроликов, – вздохнула Лилечка.

– Хорошо хоть, что не кроличьего жаркого… – успокоила ее Верка.

Пока Артем отсутствовал, ватага, как стадо пресмыкающихся, продолжала пребывать в воде – наружу только носы торчали. Никто не вылезал на берег даже для того, чтобы перекусить.

Желая заранее предупредить практически незрячих людей о своем возвращении, Артем подал голос еще издали:

– Наверное, уже надоело купаться? Не пора ли двигаться дальше?

Все с редким единодушием выразили протест. Смыков, потрясая часами, требовал, чтобы длительность пребывания в водной среде равнялась длительности переходов по суше, а Верка даже предложила поискать какую-нибудь подходящую речку, чтобы по ее руслу благополучно добраться до родной сторонки.

– А что у нас, так сказать, сейчас находится за стеночкой? – поинтересовался Цыпф. – Гиблая Дыра или уже Трехградье?

– Нельзя воспринимать сопредельные миры,, как соседние комнаты, разделенные перегородкой, – сказал Артем. – У разных миров и пространственная метрика разная. Кроме того, подвергаясь воздействию целого букета различных космических сил, она не является величиной постоянной. Сегодня, например, один наш шаг равен тысяче шагов, сделанных в Отчине, а завтра все будет наоборот. В подобных нюансах даже я ориентируюсь с трудом. Но варнаки обещали поставить для нас маяк, указывающий примерное место межпространственного перехода. Это скорее всего случится в глухом районе на стыке границ Кастилии, Трехградья и Отчины.

– А почему бы нам прямо в Талашевск не завалиться? – в голосе Зяблика слышалось разочарование. – Вот бы шухер поднялся!

– Боюсь, что в Талашевске нашему появлению не очень-то обрадуются. Варнаки плохо разбираются в делах людей, но там, по-видимому, установлена какая-то власть. Разве это не прямое нарушение вашего знаменитого трактата? А до этого вокруг города шли бои.

– Какая же это сволочь там шурует? Неужели аггелы?

– Если варнаки и разбираются в нюансах происходящих в Отчине событий, то они интерпретируют их на свой лад. По крайней мере, адекватной информации от них ожидать трудно.

– Еще какие-нибудь новости есть? – поинтересовался Смыков.

– К сожалению… Судя по всему, на Киркопии можно поставить крест. Да и в Степи обстановка неважная. Беженцы из нее все чаще появляются в приграничных районах Лимпопо и Кастилии. Надеюсь, вам не нужно объяснять, к чему это может привести… Что-то неладное творится и в Агбишере. Подробности варнаки объяснить не могут, но скорее всего там буйствуют те самые древние силы, о которых мы говорили недавно, хотя качественно это нечто совершенно иное. Несколько варнаков едва не погибли там. Это был бы уже вообще уникальный случай.

– Кажется, и отлучались мы совсем ненадолго, а сколько всего произошло, – вздохнула Лилечка.

– Не забывай, что в Синьке время течет гораздо медленнее, чем в других местах, – напомнил ей Цыпф. – Я не удивлюсь, если в конце концов окажется, что в Отчине прошло не меньше года. Да нас там, наверное, все уже давно похоронили.

– Тем круче будет шухер, когда мы вернемся, – зловеще пообещал Зяблик.

– С пятью стволами и дюжиной гранат не очень-то развернешься. – Слышно было, как Цыпф чешет свой голый череп. – Тем более, если какая-то группировка действительно сумела захватить власть. Тут сначала головой придется поработать… В расстановке сил разобраться… Врагов оценить… Найти союзников…

– Слышу речь не мальчика, но мужа, – сказал Артем. – Ну а теперь вылезайте все на бережок. А иначе мне придется повернуть в это озерцо ручей концентрированной серной кислоты протекающий неподалеку.

– Вы, значит, решили применить по отношению к нам исключительно политику кнута, – томным голосом произнесла Верка. – А как же насчет пряника? Я сладкое очень люблю.

– Увы, но пряники варнаков людям не по зубам. Зато они прислали средство, способное облегчить ваш путь. Пусть каждый пригубит из моей фляжки, – голос Артема как бы дал сбой. Если бы переселение Кеши в Барсика не являлось общеизвестным фактом, можно было подумать, что Артем борется с очередным приступом раздвоения личности.

– Гадость, – констатировал Зяблик, которому достался первый глоток. – Парашей воняет.

– Не скажите. По вкусу немного напоминает нарзан, – сообщил Смыков.

– Не нарзан, а бензин, – фыркнула Верка, едва не подавившись этим пойлом.

– Дайте искру, я сейчас огнем буду блевать!

– Раз надо, значит, надо… Никуда не денешься, – произнес Цыпф тоном прирожденного фаталиста.

Однако самый пространный комментарий выдала Лилечка:

– Простите, дядя Тема, но я понимаю, что вы нас обманываете. Уж я-то вас хорошо знаю. Может, вы за время скитаний и научились врать, но только не на русском языке… То, что мы пьем, предназначено вовсе не для облегчения страданий в пути, и не надо меня переубеждать. Тем не менее я выпью эту гадость, потому что уверена – зла нам вы не причините… Только признайтесь честно – это новый кнут для нас?