Убить бессмертного, или Электрическая церковь - Джефф Сомерс

И тут справа донесся слабый запах дыма. Я напряг слух и уловил легкие шаги. Слишком легкие для мужчины - это была женщина. Она кралась вдоль стены, нащупывая дорогу в сумраке. Я почти видел долбаную сигарету, свисающую с ее губ, расширенные глаза, которыми она обшаривала темноту.

Я представлял себе орбиты копов, как они медленно сходятся вокруг меня, прислушиваясь к сообщениям из ховера и от коллег на земле. Едва я издам хоть какой-нибудь звук, мне не прожить и пары секунд. Я должен сделать так, чтобы мои три патрона сработали. Поэтому я не вставал, я лежал, закрыв глаза, и дышал пылью, а острые края разбитой штукатурки впивались мне в спину.

Пора.

Сначала я развернулся к тому, кто стоял у окна - он спрятался, смотрел в темноту из света и думал, что в безопасности. Я открыл глаза. Вот он, большой, черный, толстый, небритый подонок в огромном плаще. Миллионы раз видел, как такой коп трясет шлюху или бьет какого-нибудь парня, который на него не так посмотрел.

Не успел я поднять пистолет, как коп присел. Я проследил за ним и всадил пулю сквозь стену. Раздался придушенный крик. Судя по бульканью, я его не убил, но на секунду вывел из игры. Секунды мне хватило.

Я кинулся бежать.

За мной пули пробивали дыры в несушей стене, расцветали клубы цементной пыли и сыпались искры. Я не останавливался, чтобы всем этим полюбоваться, а бежал, рискуя остаться калекой на всю жизнь. Наконец я достиг стены и бросился в пустое окно руками вперед. Я плохо сообразил, где проем, и врезался боком в стену, зацепившись ногами за подоконник. Меня перекрутило и так сильно ударило головой о внешнюю стену, что в глазах поплыло. Я потряс головой и вылез из окна целиком. И снова оказался снаружи.

Неподалеку опять раздалось бульканье. Я вскочил на ноги и прицелился. Первый коп лежал на земле. Мои глаза еще не привыкли к свету. Кровь показалась мне того же цвета, что и кофейная кожа копа. Как будто он не истекал кровью, а таял. Коп дергал руками и открывал рот, словно хотел что-то сказать, но выходило только чмоканье. Похоже, он мне не опасен. У меня болели легкие, во рту скрипела пыль. Я подполз к стене и замер, прислушиваясь.

Я ничего не услышал, если не считать ветра и гудения ховера. Я глянул вверх: ховера не было видно. Разумеется, очень скоро ховер опишет круг и заметит меня - может, уже заметил, если у них есть теплоискатель. Я поставил себя на место полицейских. Что бы я сделал? Они презирают меня, они слишком в себе уверены. Что бы я сделал, если бы охотился на крысу?

Я встал на окровавленные, израненные колени и начал пробираться в заднюю часть ветхого здания. Я дышал неглубоко и регулярно, несмотря на боль в груди, и держал пистолет высоко, несмотря на усталую дрожь руки. Миновав окна, я осторожно поднялся, не отходя от стены, и пошел быстрее. Я почти чувствовал, как нас с копом тянет друг к другу. Я услышал слабое шуршание ткани, уловил уже знакомый запах дыма. Я ждал до последнего момента, отсчитывая удары сердца, а потом отступил от стены на шаг. Я навел пистолет. Еще один патрон.

Она оказалась сразу за углом. Некрасивая; темные волосы, смуглое лицо, плотная фигура. Когда я возник в ее поле зрения, наши глаза встретились. Ее глаза были необычного светло-зеленого цвета. И я заметил в них небывалое - страх.

Я видел, как системные копы смеются и беседуют, избивая подозреваемых до смерти. Я видел, как они, не вспотев, убивают целые банды, даже если у тех перевес в численности и вооружении. Я никогда не видел в их глазах страха.

Она шевельнулась. Я победил ее чудом - решающим фактором стало не умение, а мои бронебойные пули. Тупое везение. Она сделала обманное движение влево - только лицом, но этого было достаточно, чтобы вызвать мою реакцию - и бесстрашно нырнула вправо, на металлолом и острые камни, спряталась под стеной.

Я проследил ее движение и дважды выстрелил. Когда я подполз ближе, она уже лежала, глядя вверх ничего не выражающими глазами. Грудная клетка была разворочена.

Меня охватила усталость. Ноги до коленей были в крови. Болело плечо - там, где я врезался в стену у окна. Раздумывать и отдыхать было некогда; неподалеку рыскал ховер. Я резким движением спрятал пустой пистолет в плащ и захромал как можно быстрее к чернокожему копу. В его груди еще булькало. Он смотрел на меня налитыми кровью и вытаращенными глазами.

- Если выживешь, - медленно сказал я, тяжело дыша, - передай полковнику Моудже от Эйвери Кейтса: пусть сам делает свою грязную работу.

Секунду или две мы смотрели друг на друга. Потом я резко обернулся: по щебенке ударили ботинки, словно кто-то спрыгнул со второго этажа. Несмотря на усталость, я удивился: ко мне решительно шагал Дик Мейрин, держа перед собой пистолет.

Он выглядел как тогда, в первую встречу: невысокий человек с очень бледной кожей, в темных очках, в дорогом костюме с плащом. Его кожаные туфли были начищены до зеркального блеска. Он шел ко мне и, мать его, улыбался!

Стрелять мне было нечем. Если он вздумает меня прикончить, подумал я, у меня не хватит сил даже упасть.

- Простите, мистер Кейтс, - ровно произнес Мейрин, - но вам придется передать это полковнику Моудже самостоятельно.

Он остановился прямо над офицером ССБ и без всяких церемоний всадил ему в лицо две пули. Коп дернулся и замер.

Мейрин повернулся ко мне, его улыбка стала шире.

- Выше нос, мистер Кейтс! Вы сегодня везунчик!

Глава 26. А МЫ ЖИВУЧИЕ, ДА?

Пока Дик Мейрин говорил, я зачарованно смотрел на пулевое отверстие в своем плаще, у самого края. Я и не заметил, что в меня почти попали.

- Странно вы относитесь к подчиненным, мистер Мейрин. - Мой голос прозвучал откуда-то издалека. Мне хотелось свернуться калачиком на щебне и поспать.

Тот кивнул.

- Я директор отдела служебных расследований, мистер Кейтс, и у меня есть все полномочия, чтобы расследовать поведение офицеров ССБ и предпринимать должные действия, если есть доказательства должностного преступления. - Он неожиданно перевел взгляд с копа на меня. - Как только доказательство получено, зафиксировано и оцифровано, мистер Кейтс, офицер под вопросом находится целиком в моей власти. Вам ясно? Если офицер ССБ совершает преступление, он попадает под юрисдикцию моего отдела. Этот человек, - он указал небрежным жестом на труп, - виновен в нескольких преступлениях, включая убийство. Я выбрал данный момент, чтобы вывести его из состава Службы. Все законно и в рамках моих полномочий.

Я прикинул, какой процент эсэсбешников можно уличить в убийстве. Они ходят с самодовольными и сытыми мордами, понятия не имея, что, если это будет выгодно Дику Мейрину, их моментально убьют - по закону. Эта мысль меня подбодрила.