Астма. Высокая турбулентность (СИ) - Нокс Вероника

— Ты растерялся?

— Нет. Это не то ощущение. Если честно, мне пришла в голову мысль потеряться.

— Потеряться?

— Да. Перестать быть Дино Риччи и начать все с нуля.

— Зачем?

— Если бы я знал ответ. Это просто мимолетная шальная мысль о будущем.

— А я наоборот погрузилась в воспоминания, когда смирилась с нашим положением.

— Что вспомнила?

— Нас в Сан-Франциско.

— Вечер, пирс и огни на воде? — подмигнул Дино, последним ловким движением доев свое мороженое.

— Да. И ощущение безмятежности, легкости. Ни одной мысли о насущном, о прошлом или будущем. Только здесь и сейчас.

— Carpe diem, — тихо проговорил Дино в ночную пустоту.

— Это все-таки ты! Я знала, что это ты! — воскликнула и стукнула его по коленке свободной рукой.

— Да брось, зачем мне заниматься такой сентиментальной чепухой? — мужчина посмотрел на меня озорным взглядом.

— Потому что ты беспросветный романтик, — я развернулась к нему и лизнула мороженое.

— Не знаю, о чем ты. Сейчас я голодный зверь. Одно мороженое, как мелкая подачка. Оно меня только распалило.

Взгляд мужчины, как всегда, передавал подтекст, а мои мысли вертелись лишь вокруг сладкого вкуса на замерзшем кончике языка, его четко очерченных губ и небольшой родинке в уголке рта. "Жаль, что он теперь скрывает ее щетиной," — думала я, — "Родинка потрясающая, очень милая…"

В этот момент Дино попытался откусить от моего мороженого. Ему это удалось, но от неожиданности я отдернула руку и впечатала холодный шоколад себе в щеку. Вскрикнула и засмеялась.

— Сладко, — сказал Дино, — А у тебя тут…

Он поднес руку к моей щеке, стал стирать следы шоколада большим пальцем, а затем вдруг резко притянул меня и лизнул в щеку. Меня пронзил разряд электричества и я тут же вернула его через мощную пощечину.

Мужчина замер в нескольких сантиметрах от меня. Его глаза были закрыты, ноздри раздувались от частых вдохов, а из груди шел рык. Рык наслаждения. Я услышала низкое "еще", а потом время застыло, превратившись в вязкую субстанцию. В ней не ощущается ничего, кроме бешеной энергии между нами. Все прочее померкло.

Дино открывает глаза, в которых плещется темный пожар. Я наугад тыкаю шариком мороженого в его губы. Он облизывается, обхватывает мороженное ртом, кусает не отрывая взгляда от меня, вылизывает. Это продолжается будто вечность, потому что я отчаянно завидую этой сладкой субстанции. Выдергиваю у него рожок, слегка откидываюсь и провожу мороженым от своей щеки, вниз по шее до самой кромки сарафана. Холод на секунду обжигает разгоряченную кожу, но я сразу же чувствую, как шоколад плавится и стекает вниз вместе с моей совестью, норовя просочиться в выемку между грудей. А затем я чувствую на шее холодный язык и закрываю глаза. Он выписывает немыслимые контрастные узоры на коже и спускается ниже. Сильные руки притягивают меня ближе, отодвигают с груди ткань, берут за запястье, направляют и я снова ощущаю холод в одной из самых чувствительных точек. Слышу рычание и ощущаю теплые губы на соске. Настойчивый язык заставляет тело плавиться, а я не могу удержаться от протяжного стона. Хочу еще, хватаю свободной рукой мужчину за голову, перебираю пальцами короткие жесткие волосы, притягиваю, открываю глаза и задерживаю взгляд на кольце с прозрачным камнем.

— Дино! — отпихиваю его.

Мне это удается, потому что он опьянен, расплавлен, я вижу это по его глазам. Резко встаю и пытаюсь отойти подальше. Но те же сильные руки хватают меня, впечатывают в столб спиной, перемещаются на все еще оголенные груди.

— Я не могу, — шепчу.

Дино затыкает мне рот своим, проталкивает язык между губ, сбивает мое дыхание.

— Можешь… — приговаривает в губы. — Можешь…

Я закрываю глаза, потому что не принадлежу себе, потому что пытка слишком сладкая, потому что слышу звук молнии на ширинке. Это не мои руки судорожно комкают подол юбки, задирают выше. На мне нет трусиков, потому что мокрый купальник лежит в рюкзачке, который черт знает где сейчас: на лавке, под лавкой — неважно. Я подлетаю, как пушинка, обхватываю торс ногами и тут же ощущаю его в себе.

Мужчина замирает. Мы оба раскрываем глаза. Из моих катятся редкие слезы, рот приоткрыт. Дино обнажает инстинкты: морщится, приподнимает верхнюю губу в оскале и издает гортанный стон, громко вдыхает воздух сквозь зубы. Толчок! Из меня с гулким стоном выходит весь воздух. Я делаю вдох, чтобы снова сгореть в его темных глазах. Снова толчок. Резко, пронзительно, сладко. Он замирает, а я изнываю, пульсирую, извиваюсь на нем, скулю, как шавка, лишь бы он дал мне еще. И он дает ощутить это, снова впечатывая меня в столб. Дино берет меня за левую руку, подносит к губам мою кисть и начинает облизывать пальцы. Невольно в нетерпении подмахиваю бедрами, но я надежно прижата к опоре, пока он не разрешит мне начать движение. Мои пальцы у мужчины во рту, он посасывает их, глядя мне в глаза. Прикрывает свои, рычит и делает еще один толчок. С моих губ срывается русское "да-а-а". Дино резко обхватывает губами мой безымянный палец, а через секунду выплевывает что-то в воду за моей спиной, но не дает мне опомниться. Он ускоряется, упирается одной рукой в столб, а второй надежно прижимает меня к себе. Я держу его ногами, выгибаюсь, подстраиваюсь, помогаю ему, потому что я сейчас рехнусь, если не кончу. Сквозь собственные стоны слышу далекие звуки катера и закрываю себе рот рукой, больно прикусываю палец. Дино гулко дышит, отрывает мою руку, лижет мне губы, вцепляется, углубляет поцелуй. И я дрожу, всем телом содрогаюсь, кричу ему в рот, а волны, одна сильнее другой, все накатывают, покрывают меня с головой. Я тону в нем, растворяюсь, пойманная целым океаном чувств. Он вскрикивает, утыкается мне в шею, я ощущаю пульсацию внутри, в этот момент мне хочется вобрать в себя каждую каплю.

— Я не могу потерять тебя, Ли! Ты должна быть моей! — хрипит мне в ключицу.

Дино поднимает взгляд, в тусклом свете вижу влагу на его глазах. Я не знаю, что делать, поэтому целую его. Он еще во мне. Катер все ближе. Мужчина отстраняется, нежно опускает меня, заботливо подтягивает мой сарафан на законное место.

— Скажи ему, — говорит.

Мотор заглушен, слышатся голоса на том конце пирса, и я отчетливо узнаю тот, что принадлежит Максу. Дино приводит себя в порядок, подбирает и передает мне рюкзачок, а затем направляется к мужчинам.

Что я наделала?! Так легко поддалась его дьявольским чарам. Я стояла, все еще подпирая спиной столб. Ощущала, как из меня по капле выходит семя, и благодарила судьбу за то, что пью противозачаточные.

— Лена!

Максим подбежал ко мне и обнял.

— Милый, я потеряла обручальное кольцо в воде.

— Плевать, главное, что ты в порядке! Пойдем скорее в лодку.

Максим подсадил меня, помогая забраться в катер. Затем он потрогал мою “гусиную” кожу, снял свою кофту и укутал меня, словно грудничка. "Ты пахнешь шоколадом," — прошептал и поцеловал меня в шею, не замечая в полутьме красных пятен, на истерзанной чужой щетиной коже.

В тот момент мне хотелось прыгнуть за борт.

Время тянулось вечность. Мой будущий муж сидел рядом, надежно обнимая меня. Капитан катера тихо переговаривался с сотрудником из отеля. За бортом плескалась волна. А где-то в неосвещенной носовой части катера безмолвно сидел источник моей непрекращающейся дрожи.

— Спасибо, Дино! — услышала я до того, как были отданы швартовы и заведен громкий мотор.

— За что? — хрипло прилетело из дальнего угла.

— За то, что присмотрел за ней, — искренне сказал мой жених.

— Не за что… Макс. Не за что…

Мотор заревел. Катер развернулся. В отблеске фонаря сверкнули два остекленевших черных уголька. Они призывали утонуть в пучине их темного омута.

Где-то в двух часах езды от катера, в котором Лена боролась с мыслями утопленницы, а Дино проклинал весь мир, Амаль зашел к своему другу Хадхи. Он протянул ему тончайший черный металлизированный корпус. Новая модель, которая могла гнуться во все стороны. Его давний приятель присвистнул и понес подключать передовое устройство к компьютеру.