Жестокая нежность 2 (СИ) - Гутовская Ирина

— Весь день крутят по всем каналам… — прозвучало сзади. — Такой скандал раздули.

— Ой, — вздрогнула от неожиданности. — Сергей Сергеевич, здравствуйте. Простите, что без разрешения вошла.

— Ничего страшного. Присаживайтесь, — указал на стул. — Хотите поговорить о выписке?

— Да. А как его здоровье? — больше всего опасаюсь возвращения той страшной болезни.

— Ну, что могу сказать… Получил документы… Лечение прошло успешно, Тимур находится в ремиссии, но требуется постоянное наблюдение, сдача анализов — контроль, одним словом. Как вы понимаете, никто не может гарантировать, что повторений не будет.

— Знаю… — печально это осознавать.

— Главное — окружить заботой, больше положительных эмоций. Ваш визит — просто чудо, мальчик буквально ожил, повеселел… Все время говорит о вас. Заходили уже к нему?

— Да, он с отцом сейчас… — произношу, забыв о том, что никто не в курсе.

— Каким отцом? — удивляется доктор и вопросительно смотрит.

— Мой муж — родной отец Тимура, — не вижу смысла скрывать.

— А я все думал, о каком папе он спрашивал, просил найти… Его ведь Ян зовут?

— Что? — наступило мое время удивляться. — Откуда вам известно?

— Полагал: мальчик придумал эту историю, чтобы легче перенести утрату… Выходит, это правда.

— Как он узнал? — больше себе вопрос задаю. Единственная мысль — родители успели рассказать… Но в письме ясно говорилось: пусть со временем узнает, кто настоящий отец, чтоб не травмировать психику.

Сергей Сергеевич развел руками.

— Ну что ж, тогда за его судьбу спокоен, он тут многим не безразличен.

— Когда выписка? — вспоминаю, зачем пришла. — Вопросом опеки уже занялись.

— Давайте, через неделю-другую вернемся к этому разговору. Просто если выпишу сейчас, то Тим прямиком отправится в детский дом, вам его пока не отдадут.

— Точно… — расстроено вздохнула, забыв о юридических тонкостях. — Тогда будем держать связь, — протянула свою визитку.

— Всего доброго, — мягко улыбнулся мужчина.

Попрощалась и направилась обратно в палату.

Из головы никак не шел факт осведомленности Тима. Теперь понятно, почему так поразился, а голос взволнованно дрогнул, когда Ян представился. Ведь он сразу сообразил: перед ним папа. И, несмотря на мои обещания забрать его в нашу семью, именно в тот момент, увидев отца, понял, что не останется один.

Перед дверью застыла. Оттуда доносился смех… Хороший знак, они поладили. Главное, чтобы внимания хватило на всех детей, и никто не ощущал себя обделенным.

Тимур сразу переключился на меня, как только вошла. И Ян так удачно покинул палату, ответить на срочный звонок, ведь очень хотелось аккуратно поинтересоваться: откуда познания об отце.

— Мы же тебе столько вкусненького принесли, — выкладываю еду из пакета. И думаю, с чего начать.

— А когда я поеду к вам? — Тим подходит, с надеждой заглядывает в глаза.

— Как только разрешат, — лишь бы органы опеки не затягивали с решением. Впрочем, нет повода отказать нам, либо официально докажем факт отцовства.

— Тина… — он берет мою руку, переплетая наши пальцы. — Вы же оба родные мне?

Ну вот, сам спросил.

— Почему ты так думаешь? — присаживаюсь на кровать и тяну за собой мальчика.

— Я случайно услышал разговор родителей… Мама сказала, что моего отца зовут Ян, когда папа ее спросил, кто он. Только не понял, как у ребенка может быть два папы.

Вероятно, Полина созналась уже после операции, хотя Алексей и до этого все знал, как оказалось… все, кроме имени…

— Хочешь, чтобы Ян был твоим папой? — внимательно смотрю.

Тим торопливо кивает, глаза сияют. Его искреннее стремление обрести близких людей — подкупает.

— Да, он твой папа, как-нибудь потом объясню, почему так случилось. Хорошо?

— Ладно, — улыбается.

— А еще у тебя есть два брата и сестра.

— Правда? — радостно переспрашивает.

— Правда. И скоро в нашей семье появится малыш, — положила руку на свой живот.

— Классно. Такая большая семья? — удивляется. — Заберите меня быстрее!

— Немного потерпи. И познакомишься со всеми.

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Возвращаясь, домой, не могла не думать о Тиме. За сегодняшним ужином мы расскажем о нем, в том числе Максу — как старший ребенок, имеет право знать и от его отношения тоже немало зависит, если не примет брата — обоим придется не сладко… Ревность и соперничество никто не отменял. Очень хочется, чтобы подружились, все-таки почти ровесники.

— Как ты это делаешь? — внезапно спрашивает Ян, отвлекая от мыслей.

— Делаю — что? — прикасаюсь к его руке, лежащей на ручке переключения передач.

— Расположила к себе Тима, а с детьми всегда сложнее найти точки соприкосновения. Меня тоже убедила, не оставляя места сомнениям… У тебя какое-то магнетическое влияние на окружающих.

— От Лары нахватался, что ли? — усмехаюсь, вспоминая оды в мой адрес и откровенные приставания.

— Почему от нее? — бегло взглянул.

— Она говорила то же самое, почти слово в слово.

— Это лишь подтверждает общее мнение. Неужели, до сих пор домогается тебя? Замужем и никак не успокоится…

— Нет, не домогается, — поглаживаю его пальцы. — Ты не хочешь свернуть в лесок, а?

— У-у-у… Как любой, попавший в твои сети, не могу сопротивляться желанию, не в состоянии отказать тебе.

— Ян, зачем столько пафоса… Не преувеличивай.

— Я еще преуменьшаю.

Муж сворачивает с дороги. Избавляюсь от одежды под пристальным горящим взглядом и ползу на заднее сидение. Он присоединяется ко мне, быстро скинув вещи.

— Ты мое счастье… — шепчет, от его дыхания по коже табун мурашек пробегает.

Захватывает губы в плен страстного поцелуя. Хочу максимального контакта, трусь сосками об его твердую грудь и таю в нежных объятиях…

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Семья была шокирована рассказанной историей, а взрослые одновременно возмущены тем, что скрывали такую новость и пережитые события. Но лично для меня важнее знать мысли и чувства Макса. Он выслушал и ушел, не сказав ни слова. Оставив Яна отвечать на сыплющиеся со всех сторон вопросы, поднялась в спальню к сыну.

— Поговорим? — заглядываю в приоткрытую дверь.

Макс неуверенно пожимает плечами, потом все-таки кивает.

— Скажи свое мнение, — подсаживаюсь к нему.

— Разве это что-то изменит? — со всей серьезностью смотрит.

— Ответь, только честно, что тебя беспокоит? — вижу его внутренние терзания.

— Он, правда, папин сын?

— Да. Уверена, вы подружитесь.

— А если нет? Если не понравится мне? — он выражает мой потаенный страх. Разрываться между детьми не хочется…

— Может, сначала попробуешь? И, как старший брат, поможешь Тиму освоиться. Не отталкивай раньше времени, не познакомившись.

— Когда вы привезете его? — кажется, готов поменять мнение.

— Надеюсь, скоро…

— Он будет называть тебя мамой? — мой мальчик ревнует уже сейчас. Про папу вопросов не возникает. Для Яна не секрет, что Макс ко мне привязан больше.

— Сомневаюсь… Не думала об этом. Когда-то ты тоже звал меня по имени, — напоминаю о тех временах, о которых, конечно, не забыл.

— Я против! — в глазах стоят слезы. — Ты наша мама, но не его!

— Макс, не справлюсь без тебя… — пытаюсь нужные фразы подобрать, чтобы принял ситуацию. — Только представь, у Тима никого нет, совсем никого… Разве помешает нам?

И тут сын обнимает меня. Это жест значит больше слов: он согласен.

Выдыхаю и расслабляюсь. Не сомневалась в моем мальчике.

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Среди ночи почувствовала резкий толчок в животе, от этого проснулась, и сразу захотелось в туалет.

Последние пару недель малыш слишком активен, пинает так сильно, что, порой, вызывает болезненные ощущения. Скоро ложусь на операцию, естественные роды Марго категорически запретила, да я и не настаивала, опасаясь повторений предыдущего опыта.

Сходила, облегчилась. Но стоило подойти к кровати, как по ногам потекло, а потом внутри что-то лопнуло — из меня вылился целый ковш… И низ живота стало тянуть.