Бронзовый щелкунчик: Волшебные сказки - Владимир Писарев

Поет удалец-молодец, сапожками притопывает, в ладошки прихлопывает, нет-нет коленце выделает, да такое, что лешие только рты открывают. Глядели-глядели они, слушали-слушали да в такт песне хороводом пошли. А Касьян потешку дальше ведет:

Ищут-рыщут поросята,И щенята, и утятаОтыскали возле речкиЗолоченые уздечки.Ищут-рыщут для подружкиИ улитки, и лягушкиОтыскали на полянкеИ подковы, и стремянки.

Тут и ведьмы не удержались, вокруг молодца закружили. Клюками постукивают, Касьяну улыбаются, а он-то на них и не глянет, все потешку свою выводит:

Улыбается коровка,У нее прошла головка,Вот подковки примеряетДа седельце надевает.Нарядилася в кружавкиДа пошла гулять по травке,С бугорка на бугорокПрыг-скок! Прыг-скок!Прыг-скок! Прыг-скок…

Лешие да ведьмы в раж вошли, пляшут, остановиться не могут, так и скачут вокруг костра, так и крутятся. А Касьян песенку допел да не будь дураком снова ее завел, потом еще и еще раз. Пел до тех пор, пока плясуны из сил не выбились, на землю не повалились.

Вот лежат они, кряхтят да охают, а между тем новую потешку просят.

— Потешил бы я вас, — говорит Касьян, — кабы время на то нашлось. А сейчас к воеводе со свитком царским спешу. Мне бы из лесов этих выбраться, да так, чтобы снова в разбойничью засаду не попасть. Отвезу свиток да к вам еще наведаюсь, песнями позабавлю.

— Ну что же, на том и порешим, — говорит старая ведьма. — Садись в свою лодочку да к восточному берегу плыви, там на холме избушку увидишь, а в избушке Мартын, мой старший сынок живет. Привет ему от меня передай, а уж он-то надоумит, как до дома добраться.

Попрощался Касьян с лешими и ведьмами, сел в лодочку, а к утру уже до избушки добрался. Избушка как избушка, возле крыльца старец седой сидит, не иначе как Мартын. Подошел Касьян, поздоровался, привет от ведьмы передал, а тот доброго молодца выслушал, о здоровье матушки расспросил, после чего и говорит:

— Ты, видно, человек добрый. А коли так, будь любезен, не откажи, сделай одолжение. Есть у меня два брата. Оба черти, но черти богатые-пребогатые. У одного жемчужный сад огромный на дне морском, а у другого под землей — сад янтарный. Мне бы с братьями повидаться, но я стар, как видишь, один не дойду. Ты проводи меня, а уж они-то в долгу не останутся, и жемчугом, и янтарем отборным тебя вознаградят.

— Времени нет, — отвечает добрый молодец. — Свиток царский торопит. Ты, Мартын, подскажи, как мне отсюда выбраться да поскорее домой попасть, а уж я, как только освобожусь, так сразу к тебе.

На том они и сошлись.

Неделя прошла, Касьян к воеводе вернулся, свиток принес, о приключениях своих рассказал. А тот его слушает да все об одном думает, как бы от доброго молодца все ж таки избавиться, куда бы его в очередной раз сослать, да так, чтобы не вернулся.

Отпустил воевода молодца, Филимона позвал, опять совета просит. Тот снова за свечи, а те ему и говорят, что надо, мол, Касьяна к Мартыну послать, чтобы к братьям его проводить, а заодно и разведать, какие такие богатства неслыханные у них под землей да на дне морском сокрыты.

Воевода опять Касьяна позвал, с новым поручением в путь-дорожку отправил. А добрый молодец тут же на коня да к Мартыну. Приехал к нему, а тот рад-радешенек, к братьям в гости зовет, щедрую награду обещает. Касьян, не мешкая, старика на коня впереди себя усадил да в дальнюю дорожку пустился, к берегу морскому.

Пока ехали. Мартын много интересного о братьях своих поведал, все богатствами их похвалялся. А Касьян возьми да спроси, как это, мол, получилось-то, что братья у него не люди, а черти. Тут Мартын и рассказал, что матушка его в былые времена много мужей переменяла, а в последний раз у самого настоящего черта в женах была — от негото двух сыновей и родила.

Дивится Касьян, ушам своим не верит, а Мартын от нечего делать в воспоминания о детстве пустился, много всякого наговорил, так что дорога быстро прошла — Касьян толком и не заметил, как на берегу моря оказался.

Вот подъехали они к самой воде; Мартын начал братца звать. Недолго звал и дозвался — к берегу волна подкатила да всех, в том числе и коня, в море уволокла. Страшновато Касьяну, берег-то все дальше и дальше, а тут еще откуда ни возьмись водоворот здоровенный, так под воду и тянет. И минуты не прошло, как все они на дне морском очутились, в огромной пещере. Снаружи пещеры — вода, рыбы, осьминоги и прочая живность, а внутри — воздух, чистота да красота, да все сплошь раззолочено, драгоценными камнями так и искрит. В углу пещеры трон, а на троне черт сидит, самый настоящий, страшенный, но зато разодетый хоть куда. Мартына увидал, обрадовался, тут же чертенят позвал, велел угощения всякие, яства морские подать.

После застолья братья о житье-бытье толковать стали, а Касьян в жемчужный сад направился. Черт ему мешок дал, да не простой, а из золотых нитей сотканный, да разрешил полный мешок жемчуга набрать.

Вошел он в сад, расположенный в соседней пещере, и увидел множество скал, сплошь облепленных раковинами. Кругом сырость сплошная, туман, отовсюду вода тонкими струйками сочится. Тишина полнейшая, лишь время от времени раковины сами собой от скал отваливаются, о пол разбиваются, а из раковин жемчужины выкатываются. Да какие жемчужины!

Вот, например, одна: размером с китайское яблоко, переливчатая, бликами лазурными играет, малиновыми блестками искрит — одним словом, чудо, да и только. А вот другая: словно снежок кто слепил, а внутри-то снежка огоньки какие-то плывут, звездочки крохотные мерцают, взгляд так и притягивают, так и завораживают.

Ходит-бродит Касьян, жемчужины в мешок золотой собирает, словно во сне, словно в дурмане каком красотой невиданной любуется. Сколько времени в саду провел, и сам не ведает, но полный мешок жемчуга набрал, к хозяину сада воротился. А тот с братцем вдосталь наговорился, доброго молодца на прощальную чарку к столу зовет. Выпили они, на том и расстались.

Черт посохом своим покрутил, и тут же вода в пещеру нахлынула, гостей и коня закружила да через минуту-другую на берег вынесла. Доволен Мартын, что с братом свиделся, улыбается, Касьяна благодарит и снова в дорогу зовет.

В этот раз поехали они к высоким горам, в ущелье забрались. Мартын второго братца звать принялся, и тут же ущелье загудело, задрожало, трещинами пошло. Не успели они опомниться, как вместе с конем под землю провалились, попали в пещеру, а там черт рад-радешенек их встречает.

А пещера-то не простая. Вокруг полумрак, а в полумраке при свете фонарей сплошь и рядом янтарь золотом отливает. Присмотрелся Касьян и разглядел вокруг себя что-то непонятное, то ли колонны, кусками янтаря облепленные, то ли столбы. Спросил хозяина пещеры, а тот объяснил, что на самом-то деле это древние деревья-великаны, за многие тысячелетия в уголь превратившиеся, а смола этих деревьев окаменела и янтарем стала.

Тут хозяин слуг позвал, велел стол накрыть. После трапезы дал Касьяну серебряный сундук, разрешил янтаря набрать, сколько пожелает.

Вот идет добрый молодец по саду, красотой невиданной любуется. Тут и желтый янтарь, переливчатый, и голубоватый, и белый костяной, и с чернинкой, и волнистый разных оттенков — какого только нет. Но самое любопытное, самое интересное внутри янтаря сокрыто: где комар попадется, где паук, где муравей, а где и бабочка — в стародавние времена попали они в смолу да так в ней и остались.

Идет Касьян, фонарем светит, куски покрасивее, поинтереснее выбирает, подарок Настеньке готовит. Заполнил сундук доверху, к хозяину сада вернулся, а тот снова за стол приглашает. Попировали напоследок, на том и расстались. Черт в ладоши хлопнул, ногой топнул; земля у гостей под ногами дрогнула и тут же наверх, в ущелье их подняла.

Отвез Касьян Мартына домой, а сам к Настеньке. Вернулся, в тот же день сватов заслал, подарки драгоценные к ногам невесты положил. Вскорости и свадебку сыграли.

Сам воевода молодых поздравить пришел. Вот сидит он среди гостей на самом почетном месте, жемчуга да янтарь рассматривает, насмотреться никак не может. Все рассматривал, все разглядывал, а потом вдруг из-за стола встал и, ни слова не сказав, вышел вон.

Народ воеводе дивится, а он, не мешкая, к себе домой да тут же Филимона зовет.

— Надоумь, — говорит, — Филимонушка. Каким таким образом мне до богатств добраться, тех самых, что у черта морского и черта подземного в садах сокрыты.

— Дело это необычное, — отвечает Филимон, — а потому лучше советчиц моих послушать.

Тут он за свечами сходил, зажег их и спрашивает:

— Скажите, Умница, Разумница и Благоразумница, как воеводе в сад янтарный да сад жемчужный попасть?

— А надо ли это воеводе? — спрашивают свечки.