Божественная жемчужина. Часть I. Тайна двойственности - Игорь Чио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хватит водить сюда художников, я не натурщица, — отвлеченно пожурила Диана, разглядывая свое отражение в зеркале.
— Это не я, — он погладил пальчиком медную оправу. — В зеркалах таятся общие грани реальностей, они способны накапливать и сохранять энергии, искажать пространство, а иногда и время. Они как проходы в лабиринте, но Пандора скоро сорвет с ящика защитную печать, и тоннель превратится в окно.
— Раз это окно, значит, его можно закрыть. Я не хочу жить, как рыбка в круглом аквариуме, на нее глазеют со всех сторон, а она видит только размытые пятна за кривым стеклом.
— Это удел тех, кто не желает просыпаться.
— Ах, ах, я не хочу об этом думать. Лучше скажи, почему зеркало Венеры такое мутное? Черты лица смазаны. Я себя не вижу!
— Я размыл отражение, чтобы Веласкес не увидел лица прекрасной Дианы, иначе он не смог бы влюбиться в свою Фламинию, — малыш раздвинул витки розовой ленты. — Вот! Теперь смотри.
Туман исчез. С противоположной стороны зеркальной плоскости на Диану смотрела очень похожая на нее чудесная дева. Ее красота была ангельской, сочетала в себе силу природы и благородство высшего творения, наделенного бескрайним очарованием небес, чистых и глубоких.
— Теперь ты поняла, почему я был неловок и упал?
— Ах, — Диана даже не услышала вопроса, — девушка в зеркале… она повторяет мои движения. Неужели это я?
— Упс, зеркало пора вернуть, пока Венера не хватилась, — Амур сделал пасс, квадратное зеркало исчезло.
— О, нет! Она пропала! — Диана издала тихий стон и уронила голову на подушку.
— У-у-у, — вновь тревожно протянул Амур, — юная дева зачаровалась своим отражением. Так и в нарцисс превратиться недолго. Ау, принцесса, ты тут? Очнись!
***
В Лос-Анджелесе было уже пять часов вечера, когда белый джип, за рулем которого сидел Альфред Гарднер, миновал западные ворота Бель-Эйр на Сансет и Белладжио.
— Маргарет, пора просыпаться, — он вдруг подумал, что не знает, какую из двух дочерей пытается разбудить. — Ау, принцесса, очнись! Мы почти приехали.
Диана открыла глаза.
— Папа?!
— Что-то не так?
— Нет, я просто… — она поднялась и взглянула в окно. — Мне приснился сон.
Украдкой наблюдая за дочерью, Альфред заметил, что она встревожена. Маргарет повела бы себя иначе, она, скорее всего, удивилась бы, почувствовав обособленность и приватную тишину жилого квартала Бел-Эйр — эксклюзивного мирка особняков и неприступных ворот, в котором некогда проживали Альфред Хичкок и Уорнер Бакстер, а ныне обитают Клинт Иствуд, Уилл Смит, Дженнифер Энистон. Маргарет вращала бы сейчас головой, высматривая шарообразные кроны одинаково подстриженных кустарников и деревьев, карликовые дубы и высокие заграждения, за которыми не видно ни теннисных кортов с бассейнами, ни мраморных дворцов, скрывающихся в глубинах поместий. Изыски ландшафтного дизайна, составленного из богатейшего разнообразия субтропических растений, привели бы ее восторг не меньший, чем пляж на побережье Тихого океана.
Девушка на заднем сидении молчала, выглядела безразличной к окружению и сосредоточенной на своих мыслях, явно безрадостных.
«Это Диана, она вернулась».
— Что-нибудь помнишь? — без предисловий начал Альфред, заметил в зеркале пугливый взгляд дочери и решил сам рассказать то, о чем она боялась спросить: — Ничего страшного не случилось, милая, вместо тебя появилась другая девушка… — он запнулся, подыскивая слова.
Диана печально вздохнула.
— Я знаю, ее зовут Маргарет.
— Ты помнишь? Тем лучше. Мы встретились в садах Магуайра в два часа дня, как и договаривались, а потом съездили на пляж. Маргарет была очень рада, она никогда не видела океана.
— Значит, никто ничего не узнал?
— И не узнает. По крайней мере от меня, так что перестань волноваться, расслабься и веди себя так, будто ничего не произошло.
— Хорошо, пап, спасибо, — тихо поблагодарила Диана.
Альфред съехал с дороги около стены из высоких кипарисов, остановил машину на площадке перед воротами и обернулся:
— Ты же хочешь стать голливудской кинозвездой?
— Хочу, но это уже неважно, — уныло отозвалась Диана. — Мама и миссис Лаура правы, я сумасшедшая. Когда все об этом узнают, я стану никому не нужной.
— Все актрисы немного сумасшедшие, — шутливо возразил Альфред. — Просто не показывай маме свои переживания, играй, как на премьере, импровизируй, пользуйся своим новым образом. Ах, я ведь тебе не сказал… Маргарет изменила твою внешность. Посмотри на себя, — предложил Альфред, указывая на зеркало заднего вида.
Диана вдруг вспомнила чудесного ангела в зеркале Венеры. Вспышка надежды заставила ее подскочить и порывисто заглянуть в небольшое зеркало над приборной панелью. Оно было мутным.
— Почему зеркало такое запотевшее? Мои черты лица смазаны, я себя не вижу.
Альфред провел пальцем по зеркалу, приподнялся на кресле и посмотрел на себя. Зеркало было обычным.
— Дай мне салфетку, — он тщательно протер зеркало. — Так лучше?
— Нет! Оно мутное!
Диане стало страшно. Она так безрассудно надеялась, что сон превратится в реальность, и это случилось! Теперь ей мерещится то, чего нет! Наверно, вот так и сходят с ума. Неужели она и правда сумасшедшая? Диана закрыла лицо руками и заплакала.
— Милая, я что-то не так сказал? — испугался Альфред.
Дочь всхлипнула, отвернулась к спинке заднего сидения и стала искать платок. Альфред дал ей свой, положил руки на руль и задумался. Его вдруг осенило. Он понял, как успокоить дочь, и стал пересказывать ей объяснения Маргарет, в которые не хотел верить сам:
— Диана, милая, я тебя не обманываю! Твоя внешность изменилась! Я сначала подумал, что Маргарет посетила салон красоты и сделала профессиональный макияж, но она сказала… Это волшебство! Вот только что-то пошло не так, и эту красоту видят все, кроме нее! Я решил, что Маргарет меня разыгрывает, но эта красота существует! Я ее вижу! Это очарование божественной Пандоры!
Говоря это дочери, Альфред, сам того не понимая, начал верить в то, что говорил. Стараясь убедить Диану в том, что произошло чудо, он убеждал в этом и себя, так как не мог объяснить происходящее с помощью рациональной логики.
Диана перестала всхлипывать, повернулась и всматривалась в отца, пытаясь найти на его лице приметы лукавства или шутливости, но он был абсолютно искренен.
— Я правда такая красивая, как ты говоришь?
— Намного красивее! Я не могу передать словами, как восхитительна твоя красота! Тут нужен поэт или художник!
— Ты прям как Амур, пап, — судорожно вздыхая, сказала Диана, — он тоже так говорил в моем сне, — она вдруг звонко хохотнула сквозь слезы
