Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями) - Род Серлинг

— Из-за этого вы не растете.

Затем он снова хихикнул и решил, что ложиться спать нет смысла, поскольку было очевидно, что он именно это и делал — спал.

В голосе маленького эльфа слышалось легкое нетерпение.

— Ты слышал меня? Я сказал, что мы долго ждали, Сайта Клаус.

Корвин переварил это, медленно поднял правую руку и показал на себя.

Эльф кивнул.

— Впереди у нас — год тяжелой работы, мы будем готовиться к следующему Рождеству, поэтому помни!

Генри Корвин медленно вошел в аллею и, как во сне, сел в маленькие сани.

Патрульный Патрик Дж. Флазрти и Уолтер Дандь

— Вы домой, ссржхкн Флаэртн? — спросил Даиди.

Флазрти улыбнулся ему в ответ, глядя тусклыми глазами.

— Иду домой, мистер Данди.

— Иду домой, сержант Флаэрти. Это самое лучшее Рождество в моей жизни.

Послышался какой-то звук.

Данди вздрогнул.

— Фла… Фла… Флаэрти? Я могу поклясться, что… — Он посмотрел на полицейского, который моргал и тер глаза.

— Вы это видели?

Патрик кивнул.

— Думаю, да.

— Что именно вы видели?

— Мистер Данди, я думаю, мне не стоит вам этого говорить. Вы подадите на меня рапорт за то, что я пью на посту.

— Валяйте, — настаивал Данди. — Так что вы видели?

— Мистер Данди… это был Корвин! Такой же, как всегда… в санях с оленями… он сидел рядом с эльфом и ехал прямо на небо!

Он закрыл глаза и испустил глубокий вздох.

— Я говорил о его размерах, не так ли, мистер Данди?

Данди кивнул.

— Да, о размерах.

Его голос казался тонким и напряженным. Он повернулся к долговязому копу.[14]

— Послушайте, что я вам скажу. Вам лучше идти ко мне домой. Мы сварим себе кофе, и мы нальем туда виски, и мы будем…

Его голос дрогнул, когда он уставился на снежное небо, и когда он оглянулся на Флаэрти, на его лице была какая-то ослепительная улыбка.

— И мы возблагодарим Господа за Чудеса, сержант Флаэрти. Вот что мы сделаем. Мы возблагодарим Господа за чудеса.

Рука об руку двое мужчин шли в ночи, и, перекрывая затихающий звук маленьких колокольчиков, раздался глубокий перезвон церковных колоколов. В этот момент, они вступили в следующий день. Удивительный день. Самый восхитительный день из всех восхитительных дней — день Рождества.

ПОЛУНОЧНОЕ СОЛНЦЕ

«Секрет настоящего художника, — много лет назад говорил ей старый учитель, — заключается не в том, чтобы перенести краску на холст, а в том, чтобы передать эмоции, используя масло и кисть как разновидность нервных каналов».

Норма Смит взглянула из окна на гигантское солнце, потом — на холст, закрепленный на мольберте, который она установила возле окна. Она пыталась нарисовать солнце, и физически ей это удалось — огромный желто-белый круг, накрывший, казалось, полнеба. И уже можно было определить его неровные края. Оно было обрамлено огромными движущимися протуберанцами. Это движение можно было увидеть на ее полотне, но жара, — невыносимая, испепеляющая жара, накатывавшаяся волнами и жарившая город снаружи, не поддавалась кисти и не могла быть описана. Она ни на что не походила. И не имела прецедентов. Эта длительная, нарастающая и губительная жара подобно невидимому огню путешествовала по улицам.

Девушка положила кисть и медленно прошла через комнату к маленькому холодильнику. Она достала молочную бутылку, полную воды, и аккуратно отлила в стакан. Сделав глоток, девушка почувствовала холодную жидкость, влившуюся в нее. За последние несколько недель простое питье вызывало очень специфическую реакцию. Она действительно не могла припомнить, чтобы хоть раз она чувствовала воду. Раньше она испытывала сначала жажду, потом облегчение; но теперь даже глоток чего-нибудь холодного сам по себе был событием. Она поставила бутылку назад в холодильник и быстро взглянула на часы, стоящие в книжном шкафу. Они показывали 11.45. До девушки донеслись шаги. Ктото спускался по ступенькам, и она медленно подошла к двери, открыла ее и вышла в коридор.

Маленькая четырехлетняя девочка рассудительно смотрела на нее, потом глаза остановились на ее стакане с водой. Норма села на колени и приложила стакан к губам ребенка.

— Сьюзи! — вмешался мужской голос. — Не пей у леди воду.

Норма взглянула на высокого, мокрого от пота мужчину в расстегнутой спортивной рубашке.

— Все нормально, мистер Шустер, — сказала Норма, — У меня ее много.

— Ни у кого ее нет в большом количестве. — Мужчина дошел до нижней Ступеньки и подвинул девочку в сторону. — Такого понятия как «много» больше не существует. — Он взял девочку за руку и повел к двери напротив. — Миссис Бронсон, мы уже едем, — проговорил он, постучав в дверь.

Миссис Бронсон открыла дверь и вышла в холл. Это была женщина средних лет в тонком домашнем халате. Ее лицо блестело от пота. Выглядела она неряшливо и уныло, хотя Норма могла вспомнить, что не так уж давно это была очаровательная, довольно красивая женщина, да и выглядела она намного моложе своих лет.

Теперь ее лицо было усталым, волосы растрепались и не были уложены в прическу.

— У вас есть газ? — спросила миссис Бронсон ровным утомленным голосом. — Высокий мужчина кивнул.

— У меня двенадцать баллонов. Я посчитал, что его хватит, по крайней мере, до Буффало.

— Куда вы едете? — спросила Норма.

По ступенвкам спускалась жена высокого мужчины.

— Мы пытаемся добраться до Торонто, — ответила она. — У мистера Шустера там живет двоюродный брат.

Миссис Бронсон погладила девочку по голове, потом вытерла пот с маленького пылающего лица, — Не думаю, что это мудро — так поступать. Автострады забиты. По радио говорят, что они стоят бампер к бамперу. Даже невзирая на нехватку газа и все остальное…

Шустер перебил ее: — Я знаю, — кротко сказал он, — но в любом случае мы должны попытаться. — Он облизнул губы. — Мы просто хотели попрощаться с вами, миссис Бронсон. Мы наслаждались жизнью здесь. Вы были очень добры. Потом как-то обеспокоенно он обратился к своей жене: — Пойдем, дорогая.

С этими словами он поднял единственный чемодан и, держа ребенка за руку, начал спускаться вниз по ступенькам. Жена пошла за ними.

— Удачи вам! — крикнула им вслед миссис Бронсон. — Безопасного путешествия! — До свидания, миссис Бронсон, — отозвался женский голос.

Входная дверь открылась и закрылась. Миссис Бронсон долго смотрела вниз, потом повернулась к Норме.

— Теперь мы остались вдвоем, — мягко сказала она.

— Они последние жильцы? — спросила Норма, показывая на ступеньки.