Смерть наудачу - Владимир Михальчук

Матросы отдали мне честь и спросили, желаю ли я и дальше пользоваться их услугами.

– Смотрите, чтобы этот… не утонул по пьяному делу, – сказал я, указывая на Баглентайта.

Молодой баран скользнул по мне скучающим взглядом. Отвернулся, активно работая челюстями и поглощая какую-то зелень. А вот овечка посмотрела весьма заинтересованно. Кажется, она подмигнула.

Я не стал отвечать взаимностью. Не люблю такие вытянутые личики и выпуклые глаза – будто она всегда в печали.

Но девица не сдалась. Она что-то шепнула своему кавалеру (брату?) и поднялась. Подошла ко мне, круто виляя костлявыми бедрами, едва видимыми под толстой серой тканью неизвестного происхождения. Как бы мне ни хотелось рассмотреть, но упругой колеблющейся груди под платьем тоже не обнаружилось. Невзрачная девушка, в тон своей одежде.

Когда девица подошла ко мне, я все еще стоял над столиком Баглентайта.

– Желаю приятного дня, – поздоровалась овечка.

– И вам того же, – не слишком любезничая, ответил я. Мне совершенно не хотелось знакомиться со столь непримечательной особой. Официантки, да и размалеванные проститутки, выглядели куда симпатичней. – Простите, но если хотите познакомиться – у меня нет подходящего времени для этого. Как видите – дела…

– А вы неразговорчивы, господин Ходжа, – блеющим голоском пропела незнакомка. И откуда она узнала мое имя? – Мне рассказывали о вас много интересного. И во всех историях фигурировала ваша слабость к женщинам и привычка поболтать.

Признаться, Госпожа Невзрачность меня заинтриговала.

Конечно, она могла слышать о славном Ходже Наследи – самом известном пожирателе девичьих сердец. Но как узнала в лицо? Ведь в городских легендах я фигурирую едва ли не в образе длинноволосого полубога; живот в характерных кубиках, отрыгиваю туалетной водой «от-кутюр», а мочусь – так вообще одеколоном; и еще от одного моего взгляда девицы пачками падают в постель. Признаюсь: большинство сказок о себе придумал я сам. И самолично распространил их по городу. Репутация, как понимаете, требует некоторых усилий. Но ни в одной из «уток» про Ходжу не описывалась моя настоящая внешность.

Мне слабо верилось в совпадения. Кажется, девушка-овечка поджидала меня в ресторане. Вот только зачем? Еще одна клиентка?

– Налейте даме выпить! – дрожащим голосом едва выдавил Баглентайт. Он набрался амброзиума до такой степени, что вино едва не лезло из всех его пор.

– У вас ко мне дело, милейшая? – спросил я девицу, не обращая внимания на слабо копошащегося посла. – Чем обязан?

– Господин Наследи, вы не собираетесь меня соблазнять? – картинно удивилась Мадам Невзрачность (ни один театр никогда бы не взял ее на работу; разве что полы подметать).

– А вы напрашиваетесь?

Диалог перестал забавлять. В моей груди назревала нервозность. Да кто она такая, чтобы так ко мне обращаться?

Ну да, ну да. Если бы ко мне подплыла красивая девушка, обладающая симпатичным задком и прочими прелестями, я бы растекся перед ней, как эльфийское масло под лампой. Но, увы, незнакомка не блистала ни фасадом, ни тылом, ни профилем.

– Позвольте поговорить с вами наедине, – предложила собеседница, многозначительно глядя то на меня, то на графа. – У меня есть для вас очень важное сообщение.

– Хочу в сортир! – вдруг отозвался дра’Амор. – Пи-пи-пи-пи!

Я поморщился и подхватил девицу под руку. Взглядом приказал матросам, чтобы отвели посла в указанное место.

– Как вас зовут? – спросил я незнакомку, когда мы вышли на благоухающий йодом морской воздух.

– Разве это важно? – хихикнула овечка, прижимаясь всем телом ко мне.

Мой локоть уперся в твердые ребра собеседницы. Меня передернуло.

– Что у вас за сообщение?

– Давайте прогуляемся. За нами могут следить.

– Дурацкие игры в шпионов, – пробормотал я.

Девица повела меня на нижнюю палубу. Я терзался в догадках. Что может поведать эта странная дама? Неужели какие-то подробности убийства Длинного?

Длинный!

Я едва не вскричал, внезапно вспомнив короткий диалог со старушкой. Она рассказывала, что в банде, к которой принадлежали Гопис, Бримуль и Хруст, также числились овцоборотни! То есть девушки-овцы и инфантильные пареньки той же породы, не так уж и часто встречающейся в Валибуре.

Зачем девица подошла ко мне в ресторане? Судя по заинтересованному взгляду, она явно знала не только меня, но и графа.

Грязная подстилка демонов!

Мне удалось не выдать свою догадку. Я только скрипнул зубами, сделав вид, что оступился на покачивающейся палубе.

– И не думал, что на море бывает так холодно. – Мои плечи проделали неуверенное движение. Лично я придавал ему значение – «поежиться». Поняла ли девица, меня не интересовало.

– Да что вы, Ходжа, – удивилась овечка, не сводя с меня странного – очень странного! – взгляда. – Посмотрите – оба солнца полыхают как сумасшедшие. У вас на лбу испарина, а вы говорите – холодно.

– Морская болезнь, – пробормотал я, как можно более деликатно выскальзывая из цепких пальчиков девицы. – Прошу меня простить, извинить и миловать. Подождите здесь две минутки. А я сбегаю в каюту и приоденусь в плащ.

– Какой?.. – воскликнула незнакомка, высоко подняв брови.

– Любимый! – Я понесся обратно, размахивая полами того самого плаща, который якобы собирался захватить.

По трапу обратно на верхнюю палубу. По узкому коридору мимо вывески «Ресторан для высоких». Дальше-дальше, пока хватало дыхания.

В конце коридора, по обе стороны дверки с рисунком писающего дракончика, нерушимо дежурили мои матросы.

– Он там?! – вскричал я.

Парни синхронно кивнули.

Сердце едва не выскочило из груди. Я догадался, зачем девица отвлекла меня малопонятным разговором и потащила на нижнюю палубу!

– Граф!

С истошным криком я грохнул ногой в хлипкую дверь гальюна. Тонкий магиталлический лист прогнулся, замок фатально крякнул. Дверь с громким хлопком вылетела из рамы и повисла на одной петле.

Баглентайт сидел на толчке, безвольно свесив голову. На гортани набухало алое пятно. Маленькие капельки крови сочились из-под шкуросталевой веревки, обвивавшей шею. Оба конца «удавки» исчезали за приоткрытым иллюминатором.

– Убили! – выдохнул я, бросаясь вперед.

Глава 12

Прибытие

Задыхаясь от переизбытка эмоций и содрогаясь от досады, я отпихнул дра’Амора к стене. Петля немного ослабла, оставив еще шанс на то, что граф оклемается.

Я не помнил себя от ярости. Выхватил «Каратель» и, перескочив через сгорбленного посла, ткнул раскаленным клинком в открытый иллюминатор. Гарда ударила в крепко сжатые пальцы – острие с усилием вошло во что-то твердое, но податливое.