Жесть - Вячеслав Шалыгин

— К сожалению, таблетка пока экспериментальный продукт…

— О том я и говорю. Рано хозяин дернулся. Надо было до ума ваш продукт довести. Бойцов тщательно отсортировать…

— Теперь поздно…

— Само собой, — Лосев вздохнул. — Знал бы я, что вся ваша затея таким пузырем окажется, не пошел к вам на службу. Солидные вроде люди, а дела ведете, как пацаны.

— Вы слишком много рассуждаете, инструктор, вам не кажется? — прошипел доктор.

— Эвона как, зубы показываем? — Лосев усмехнулся. — Ладно, доктор, расслабьтесь. Я свой контракт отработаю, зря, что ли, в подполье уходил? Для достоверности почти литр крови на поле боя оставил. Но и вы не забудьте, что обещали.

— Мы тоже выполним все условия контракта, — холодно проронил доктор. — Забирайте бойца, раз уж подняли с койки. Стимуляторы не забудьте.

— Не забуду, — инструктор сгреб со стола коробку со шприцами и кивнул Ивану: — За мной шагом марш!..

…Иван мало что понял из разговора инструктора Лосева и помощника доктора Шульца, а еще меньше он запомнил. Поскольку его по-прежнему волновали только два вопроса: как бы поесть и попить. Дошло до того, что когда инструктор привел бойца в столовую, усадил за стол и приказал принести двойную пайку, из головы у Ивана вылетело и воспоминание о самой беседе.

А что происходило дальше… Иван уже просто не запоминал. Просто делал то, что подсказывали инстинкты, простейшие навыки или инструктор. Ел, пил, куда-то шел, мылся, переодевался. Снова пил, теперь белковые смеси, подставлял руку или задницу для уколов. Тупо подчинялся командам, становился в строй, выходил из строя, падал и отжимался, вставал, снова падал…

И так до обеда. И после него. И после ужина. И…

А вот дальше монотонный ритм вдруг прервался, и до Ивана неожиданно дошло, что за весь день он так ни на минуту и не задумался. А дошло это до него потому, что после ужина его, как и сотню других бойцов, вдруг усадили на табуретку в просторном ангаре и заставили шевелить мозгами, а не конечностями.

Поначалу бубнеж инструктора казался просто фоновым шумом, но минут через пять Иван начал улавливать слова, а еще чуть позже и их смысл.

— …Не буду призывать вас забыть, кем вы были раньше. Вы этого и так уже не помните. Да это и не важно. Теперь вы бойцы команды «сто один». Это все, что вам нужно знать и помнить всегда…

Иван снова отвлекся. То, что он теперь будет жить на казенных харчах, стало понятно еще утром, без инструктажа. Его теперь кормили, одевали, обували, выдавали ему дополнительный белковый паек и гоняли, как сидорову козу, по тренировочному лагерю. Комментарии, как говорится, излишни. При этом Копейкин не понимал и не хотел понимать, кому принадлежит лагерь и чему его будут учить, поскольку думал только о еде и об удовольствии, которое он получит, когда нагрузит мышцы тяжелой работой.

Странно, но потеря памяти и интереса к прежней жизни почему-то не распространялась на некоторые знания. Например, он помнил, что дело в эндорфинах, которые вырабатывались организмом и обеспечивали это странное удовольствие от мышечной работы. Но теперь вся эта высоконаучная информация стала для него пустым звуком. Есть, спать и качаться — это все, чего он теперь хотел. А нагружать голову лишней информацией он не хотел. И не получалось у него, честно говоря. Обрывки знаний пока болтались под сводом черепа, но по большому счету голова сделалась пустой и легкой, как воздушный шарик. Того и гляди, оторвется за ненадобностью и улетит.

— Слушать сюда! — повысил голос инструктор. — Не спать! Я понимаю, что вам трудно сейчас понять мою мудреную речь. Вам сейчас даже первоклассника не понять. Но через сутки вы придете в норму и начнете соображать. Так вот, чтобы через сутки не удивляться, что у вас в башке дыра или потеряны какие-нибудь важные части тела, вам все-таки придется кое-что уяснить. И по части безопасности, и вообще. Тебе говорю, боец!

Инструктор вдруг выбил табуретку из-под какого-то задремавшего воина и пару раз пнул упавшего бойца в живот. Тот захрипел и свернулся калачиком.

— Сел на место! — инструктор схватил воина за воротник и основательно встряхнул. — Поставил табуретку и сел! Быстро!

Боец кое-как поднял табуретку и вдруг замахнулся кондовым предметом мебели на Лосева. Реакция инструктора оказалась жесткой и мгновенной. Он перехватил руку бойца и резко вывернул. Послышался отчетливый хруст, боец вскрикнул, но в следующую секунду умолк, поскольку Лосев нанес ему короткий удар кулаком точно в нос. Снова захрустели кости, теперь лицевой части черепа, и боец вновь рухнул мешком на пол.

— То, что вы, салаги, сейчас не в себе, не освобождает вас от наказания, — пробасил Лосев и обернулся к двум бойцам с номерами на груди, из числа «старослужащих», которые караулили вход в ангар. — Унести мясо в холодильник! На органы сгодится.

— Есть… — воины подняли бесчувственное тело бунтаря-неудачника и утащили из ангара.

— Остальные слушайте, если не хотите закончить, как это мясо! Сейчас вы все дружно отправитесь к лагерному мнемотехнику, который проверит вас на наличие имплантов. Кто чист, получит выносную гарнитуру связи и компы, после чего отобьется. Остальные получат еще одну дозу «таблетки». Рота, встать! Строиться! Справа по одному на выход бегом марш!

У мнемотехника Иван не задержался, чему несказанно обрадовался. Устал он ужасно, и спать ему хотелось даже больше, чем утром хотелось есть. В отсеке у снабженцев Ивана тоже никто не стал поить чаем и расспрашивать о жизни. Вручили коробку с гаджетами и выпроводили за дверь.

Выносная гарнитура связи оказалась забавной горошиной, которую бойцам приказали сунуть поглубже в ухо, а компьютер выглядел, как реквизит для исторического фильма: прозрачный пластиковый корпус размером с ладонь, внутри которого плавали объемные иконки программных приложений. Прикосновение к иконке заставляло приложение открыться и спроецировать свой интерфейс так, что над компом возникала небольшая, с детский мячик, объемная картинка. Технология была древняя, начала тридцатых или даже более ранняя, но в принципе работала неплохо. Причем в м-сети. Иван снова получал привычные подсказки, мог качать информацию… вот только делать это ему не хотелось, было просто неинтересно. А уж пользоваться м-связью без видеорежима ему и вовсе было скучно. Да и не фурычила эта связь без приказа инструктора. И с приказом, кстати, тоже работала только в режиме локальной сети между бойцами роты. Впрочем, и этот нюанс перестал интересовать Ивана, как только он добрался до койки в просторной казарме.

Уже засыпая, Иван вдруг вспомнил, что должен был связаться с каким-то Черным Лисом, но кто этот тип и зачем с ним созваниваться, Иван так и не вспомнил. Кажется, в прошлой жизни это было важно, но важно ли теперь… Иван зевнул и решил, что созвонится с этим Лисом утром. Если, конечно, не забудет…

…Утром Иван не вспомнил ничего. Ни прозвища своего резидента, ни того, что еще вчера работал на могущественную Организацию. Иван вообще не помнил из прошлой жизни почти ничего, даже собственного имени. Кажется, его звали Иван или Игорь… или… Илья? В общем, что-то на «и».

После подъема, умывания и выполнения странной, но вполне понятной команды «перессать» бойцов отвели на завтрак, который оказался даже плотнее вчерашнего обеда. А затем вновь передали в заботливые руки инструктору Лосеву.

— Буду учить вас драться, — без предисловий заявил инструктор. — Кто до обеда не освоит десять основных приемов, останется голодным. Никакого отдыха, никаких перерывов, только на обед и снова в бой. После обеда отработаем десять основных приемов работы в поле. Условие то же. На кону ужин. После ужина разделю вас на два взвода и посмотрю, кто чему научился. Стенка на стенку. Самому нерадивому отвинчу башку перед строем! Ясно?! Тогда старайтесь, воины. Включайте мозги, хватит им отдыхать! Но для начала… каждому доза стимулятора! Бионики, приступайте!

За предыдущий день Иван успел привыкнуть к уколам, поэтому воспринял очередную инъекцию какой-то химической дряни совершенно равнодушно. К тому же было не больно.

Иван вообще стал иначе относиться к боли и прочим ощущениям. Нет, он не полюбил то, чего раньше боялся, но зауважал и боль, и усталость, и перенапряжение, это точно. Потому что теперь он знал — боль для солдата лучший друг. Она не дает ему расслабляться, сигнализирует, что он еще жив. А главное — вовремя указывает, где надо наложить повязку, чтобы сохранить боеспособность. Усталость тоже друг, она заставляет искать скрытые резервы организма и запоминать, в каких сундуках они хранятся. В критической ситуации очень важно вовремя подключить к делу резерв. Та же история с перенапряжением. Когда ты в курсе, до какой степени способен напрячься, ты правильно рассчитываешь силы. Опять же очень важное умение в бою.