Муниципальная ведьма - Александра Брагинская

В ‘группировку’ Андрея входил он сам и та девица, к которой он от меня ушёл. Мелентий, пообщавшись с ними, решил, что они ни при чём, а ведь он, как хороший адвокат, разбирается в людях. С другой стороны, он вполне мог разок и ошибиться. Тем более, будучи разбуженным среди ночи.

‘Группировка’ Мэрского была гораздо многолюднее. Всё знал Мелентий, ведь Мэрский ему полностью доверял. В курсе дела был Колян, он хоть и беззаветно предан своему шефу, но мог проболтаться Каретникову, тем более что они хорошо знакомы. Если не ему самому, так кому-нибудь из его людей. Всё, что можно услышать, слышала нянечка. Она всё время приносит еду, напитки, убирает со стола, а на неё никто не обращает внимания. Сюда же можно приплюсовать и Карину, на то она и секретарша, чтобы знать секреты. Мэрский наверняка иногда вёл разговоры с тестем из своего кабинета, и за много лет Карина вполне могла сложить полную картину из обрывков этих разговоров. Самого Мэрского я исключила. Он, конечно, вполне мог устроить провокацию против себя, например, как предвыборную рекламу, но если вдруг я докажу его виновность, кто мне заплатит?

Из окружения губернатора я знала только двоих — Эвелину и старую ведьму. Правда, супругу можно не учитывать, это именно от неё всё тщательно скрывают, а вот сам губернатор и его секретарша полностью в курсе дела и вполне могли передать информацию Каретникову, вольно или невольно. Как из этого списка отобрать нужного человека? Может, профессиональный сыщик и смог бы как-нибудь, а я даже представления не имела, как к этому подступиться.

Здесь мне пришло в голову, что всё мог узнать и сам Каретников. Ему требовался компромат на Мэрского, и он отправил своих людей за ним следить. Всплыло подпольное казино, а после этого несложно было выяснить, что Мэрский проигрывает там Андрею одну и ту же сумму, а в субботу Андрей несёт эти деньги на базар Ахмеду. Но если так, то Каретникову никто в помощь не нужен, и он сам способен организовать всю эту операцию. Для её успешного завершения ему требовалось лишь найти того, кто подбросит деньги в тайник Мэрского, но Мелентий говорил, что со многими из имеющих возможность это сделать Каретников знаком.

За тяжкими раздумьями я и не заметила, как всё съела. Арина Родионовна предложила добавки, но я категорически отказалась — нужно соблюдать хоть какое-то подобие диеты. По моей просьбе няня отвела меня в спальню, я боялась вновь заблудиться. Пока надевала колготки, она принесла мне туфли, а босоножки забрала.

— На вот, обуйся, — предложила Арина Родионовна. — А то, со своими дурацкими комплексами, босая к двери пойдёшь, в одних колготках.

— Не комплексами, а принципами, — поправила я. — А дурацкие они или нет — моё дело.

— Без обуви сейчас тут ходить нельзя. Мелентий, этот идиот, бокал разбил. На счастье, говорит, морда адвокатская! Я, конечно, пол подмела, но ещё не пылесосила. Тебя будить не хотела. Порежешь ноги хрусталём — будешь знать, какая цена твоим и принципам, и комплексам.

В прихожей я испытала жгучее желание не переобуваться. Очень уж туфельки были красивыми, особенно если сравнить с моими старенькими сапожками. И погода вполне позволяла. Туфли, правда, не мои, но ведь куплены специально для меня, и иду я заниматься делами того, кто их купил. Надела пальто, взглянула в зеркало и остолбенела. С этими туфлями пальто выглядело убогим до неприличия. Переобувшись в сапоги, глянула на себя ещё раз. Пальто, конечно, не изменилось, но теперь его убогость не так бросалась в глаза.

Только достав телефон из сумочки, я вспомнила, что он ночью разрядился, и Коляна мне с его помощью не вызвать. Использовать для связи магию даже не пыталась, она никогда не действовала, если можно было справиться без неё. Проблема решилась очень просто. Нянечка по моей просьбе позвонила Коляну, и он сказал, что будет примерно через десять минут.

— Карету мне, карету, — негромко пробормотала нянечка.

— Что вы сказали? — переспросила я.

— Монолог Чацкого. ‘Горе от ума’. Ты разве этого в школе не проходила?

— Проходила. Мимо. Это, кажется, Грибоедов?

— Он самый. Надо же, кажется ей. А я, между прочим, преподавала литературу. Только детей становилось с каждым годом всё меньше, и наконец, нашу школу закрыли. А в моём возрасте другую работу найти почти невозможно. Повезло, что устроилась домработницей к Мэрскому. Другим и этого не удалось.

Я заметила, с какой горечью она всё это говорит. Похоже, бывшая учительница ненавидит и презирает Мэрского. Наверно, считает, что он виноват в её бедах. Может, она и права, кто же ещё виноват, если не политики и чиновники? Раз так, вполне могла отомстить своему шефу через Каретникова. В моём списке подозреваемых нянечка переместилась на пару позиций вверх.

Колян прибыл через двенадцать с половиной минут.

— В пробку попал, — стал оправдываться он. — Никогда тут пробок не бывало, и вот именно сейчас — на тебе, авария! Пришлось добираться в объезд, через дворы.

Мы с ним уже спустились в подземный гараж, а он всё продолжал описывать, как героически прорывался сквозь неожиданно возникавшие на его пути препятствия. Как по мне, двух-трёхминутное опоздание не стоило таких длинных объяснений. Но как только мы сели в машину, он сразу же свой рассказ прервал и поинтересовался:

— Куда вас везти, Елена Михайловна?

Мне не помешало бы заехать домой. Хотя бы для того, чтобы зарядить батарею телефона. Но очень не хотелось видеть маму именно сейчас. Она, после того, как проведёт ночь с мужчиной, выглядит такой довольной, что я не могу на неё смотреть.

— Едем к Карине, — решительно распорядилась я.

За всё время, что я с ней знакома, она ни разу не выглядела довольной. Наверно, её личная жизнь такая же, как моя. То есть, совсем никакая. Значит, она именно тот человек, с которым мне будет приятно поговорить.

У меня были и другие причины для разговора с Кариной. Она была единственной, кто знал или мог знать о шантаже, и в то же время имела ничем не ограниченный доступ к тайнику в кабинете Мэрского. К тому же, она наверняка была знакома с Каретниковым. Тот часто бывал у Мэрского, а постоянные посетители всегда стараются подружиться с секретаршей.

На самом деле я не думала, что Карина имеет к этому делу хоть какое-то отношение. Если бы она помогала Каретникову, то знала бы о происходящем слишком много. Ведь если сообщник проболтается, на нары отправится не Мэрский, а сам Каретников, причём на долгий срок. Он это превосходно понимает, и от сообщника непременно избавится. Поговаривали, что в девяностые многие его конкуренты гибли в автокатастрофах или от неведомых болезней, так что опыт у него, несомненно, имелся.