Волчья тропа - Сергей Васильевич Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От воспоминаний о детских беззаботных и не очень годах на душе стало легче, отпустили тяжелые мысли.
После визита в больницу Волк заставлял себя не думать о гибели дочери. Ведь это всего лишь особа женского пола, чужая невеста, которой следовало вот-вот покинуть отчий дом и стать женой какого-то старшего лейтенанта полиции… Там, в палате, когда дочь предлагала «менту» убежать, он не убежал. Может быть, он и в самом деле любил Алмагуль. Тогда эмир об этом не подумал. Он думал только о том, что этот «мент» строит ловушку ему, хитрому и осторожному Волку. Что ж, может быть, этот старший лейтенант полиции был и неплохим парнем.
Но эмиру Волку гораздо ближе был убитый Данияловым Абдул-Меджид. Абдул-Меджид закрыл своим телом эмира и умер как герой. Он настоящий герой, и надо будет позвонить и сказать об этом его сыновьям, которые накануне не дали ему даже посмотреть на внуков. Кто же настоящие люди? Абдул-Меджид или его сыновья, которые наверняка считают себя таковыми?
Эмир Волк двинулся дальше. Нажмутдин и Абубакир, стоявшие до этого за его спиной, пошли за ним. Нельзя же так отдаваться воспоминаниям! Перед ним стоит задача позаботиться не только о себе, но и об этих двоих – таких разных внешне, но одинаковых в душе. А потом принять еще несколько отрядов, перешедших границу, потом еще, еще и устроить в республике настоящую войну. Может быть, войну эту он проиграет, но о нем долго еще будут помнить, как до сих пор помнят о Шамиле.
Эмир и сам не заметил, как дошел до своего дома. Пришел в себя только перед калиткой, когда уже протянул руку к звонку. Нажал три раза подряд, как всегда звонил раньше, ожидая, что в доме все спят и ему не скоро откроют. Рассмотреть окна – горит ли свет – мешал высокий забор. Но шаги послышались почти сразу, как только эмир опустил руку. Калитка открылась, и за ней оказался брат Омахан – все в том же отутюженном костюме с иголочки, такой же причесанный, каким был в прошлую ночь, когда они встретились спустя долгие семь лет отсутствия Наримана.
– Опять ты! – произнес Омахан недовольно, когда эмир Волк уже переступил порог из тяжелого стального уголка.
Брат собирался закрыть калитку, не желая пускать во двор Абубакира и Нажмутдина, но старший брат подставил под калитку ногу, чтобы его верные друзья тоже вошли. Омахан с уважением посмотрел на габаритного Нажмутдина, потом лицо его скривилось, когда он обратил внимание на его короткие штаны. На карлика Омахан посмотрел с откровенным отвращением.
– Может, мы на улице подождем? – спросил чуткий Абубакир.
– Нет. – Эмир был категоричен. – Вы мои самые верные, самые лучшие друзья, и вы идете со мной. Омахан, позови мать.
Он намеренно сказал не «маму», а «мать», потому что это слово звучит грубее. А Волк хотел оправдать свои ожидания предстоящего жесткого разговора с ней. Тем не менее он надеялся, что старая Джавгарат прибежит сразу, однако ждать пришлось около пяти минут. Может быть, Джавгарат просто не торопилась. Может быть, она спала, хотя почти во всех окнах первого этажа горел свет. А может, сам Омахан не слишком спешил позвать мать.
Наконец тихо открылась главная дверь дома и вышла серьезная, одетая в белые одежды, похожие на траурные[38], старая Джавгарат.
– Мама, кто умер? Что случилось? – спросил Нариман, не успела мать подойти к нему.
– А ты не знаешь? – вопросом на вопрос ответила старая Джавгарат.
Эмир Волк промолчал. Он, честно говоря, не думал, что в доме уже знают о смерти Алмагуль. На дворе поздний вечер, кто будет сообщать трагическую весть? Нет, здесь что-то другое… Гульнара не вышла встретить мужа. Может, с ней что-нибудь случилось? У нее давно были проблемы с сердцем. Остановилось? Если так, то очень вовремя…
– Мама, просьба большая, спрячь меня и моих друзей! Желательно куда-нибудь в подвал или на чердак, – попросил Нариман. – Хотя бы до утра! Утром мы уйдем.
Уходить утром он не думал – ожидал, что мать не отпустит его.
В голове у Волка настойчиво стучала одна мысль. Он надеялся, что спецназовцы и росгвардейцы, представленные ОМОНом, посетят палату Алмагуль и найдут ее с пулей в сердце. Конечно, экспертиза определит оружие, из которого пуля была выпущена, и станет понятно, как она попала в грудь девушке. Но это произойдет не сразу, по ночам экспертизу не делают. В первую очередь подумают на отца и его соратников. Решат, что они убили Алмагуль за ее выбор жениха. А старший лейтенант полиции пытался им помешать, но успел застрелить только одного. И кто же подумает, что, убив дочь своими или чужими руками, отец придет прятаться в дом, где она выросла? Если сюда спецназ и заявится, то постесняется войти в дом, где объявлен траур, и уж тем более не надумает проводить здесь обыск. А если одновременно с Алмагуль умерла и Гульнара, то траур уже объявлен. Спецназ или «менты» просто поговорят с Омаханом, который брата, естественно, не сдаст, со старой Джавгарат побеседуют и удалятся. А мать поймет, что жизнь сына в опасности, и не отпустит его от себя. Для начала эмир Волк даже поупирается – дескать, он не желает подвергать опасности жизни матери и брата. Но мать будет стоять на своем, и тогда он согласится прожить в подвале еще несколько дней, пока ситуация не уляжется.
Мать задумалась.
– Мама, спрячь нас…
– Вот я думаю, где бы вас спрятать… Подожди…
Джавгарат решительно пошла в дом. Но не через главный вход, а через боковую дверь. Вернулась быстро, держа в руках большую связку ключей. Прошла мимо сына и его друзей, подошла к гаражу и стала подбирать ключ. Эмир Волк подтолкнул в плечо карлика:
– Помоги ей…
Абубакир, всегда готовый услужить любому, тут же оказался рядом с пожилой женщиной, взял в руки связку ключей и сразу по одному лишь виду нашел нужный. Сунул ключ в замочную скважину, дважды провернул, и ворота распахнулись. Джавгарат в благодарность погладила его по голове. Коротышу, возможно, было больно, но он, отвыкший от материнской ласки, даже не поморщился. В гараже стоял пикап «Мерседес-Бенц». Видимо, брат Омахан в самом деле сумел хорошо
