Солдат - Василий Сахаров

– Перекличка! – слышу я со второго этажа громкий голос нашего нового командира группы, прапорщика Герасимова, бывшего «замка», которого мы называли только по позывному, Гера. – Старшие троек, доложить!

Кидаю взгляды вправо и влево, Як с АКМом занял оборону рядом с подъездом, а Глаз с ПКМом, оборудовал себе две огневых точки в соседней комнате, и сквозь пробоины в перегородке я могу видеть его очень хорошо. Приподнимаю голову к дыре ведущей на второй этаж, и вслед за остальными сержантами, докладываю:

– Левый боковой дозор, потерь не имеем, к бою готовы.

Вновь голос Геры:

– Внимание! Повторяю еще раз, первыми отступать будут наши союзники, не постреляйте их по запарке. Если за ними погоня, отсекайте хвосты, – ему никто не отвечает, и он окликает нашего радиоминера: – Юрец, подрыв фугасов только по моей команде.

– Понял, – из подвала доносится голос нашего «одноразового».

В ожидании проходит несколько минут. Неожиданно, как оно всегда и бывает, перед нашими позициями начался бой и, судя по плотности огня, прет на нас не меньше батальона. Ясно можно слышать выстрелы не менее чем сотни автоматов, наших АК и АКМ, которые у южан на вооружении стоят, а вот, в шум боя врывается гулкий грохот нескольких ДШК, давящих сопротивление передовых дозоров, и следом сильные хлопки, наверное, это РПГ-7. Серьезные ребята эти халифатцы, если только по шуму боестолкновения судить. Теперь остается только живьем их увидеть.

– Идут! – раздается чей-то крик.

В самом деле, по зарослям, отделяющие проспект Ленина от территории бывшего стадиона, в нашем направлении бегут десятка три горцев, с ними человек пять раненых, а позади, противник, догоняющий их. Три «индейца», понимают, что всем не оторваться, остаются на месте, сдерживают южан и, прикрывая своих товарищей, один за другим падают замертво. Всех врагов они не удержали, и в бой, первыми из нас, вступают пулеметчики, экономными короткими очередями роняющие врагов на землю.

На некоторое время халифатцы замирают, и только кустарник под их телами колышется. Горцы все же добираются до нашего дома, но не остаются в нем и, пройдя сквозь здание, уходят в сторону улицы Хуранова, где должны перегруппироваться, пополнить боезапас и закрепиться в следующем опорном пункте.

– Ви-у-у-у! – противно завыли мины, и инстинктивно пригнув голову, я гадаю, чьи они, наши или халифатские.

Мины падают на кусты, где скапливаются южане. Корректировщик все же молодец, не зря сидит, фишку палит, и вовремя артиллерийскую поддержку заказал. От взрывов кусты вместе с землей подлетают ввысь, и на некоторое время южане откатываются назад. Наши минометные батареи смолкают, и в работу вновь включаются орудия противника. Вот так, значит, и у них переносные радиостанции для корректировки огня имеются. Вновь ныряем в подвал, и снова наверху гуляет огненный смерч, посланный на нас врагом.

Этот артобстрел длился недолго, всего минут десять. Все закончилось, и мы вновь вылезаем на позиции. Дом горит, но он давно уже не жилой, и дерева в здании немного. Каждая деревяшка, до которой местные жители в зиму смогли добраться, давно уже в печи сгорела, так что пожара мы не боимся. Вонь и дым есть, конечно, но это и перетерпеть можно. По всему проспекту, который является передовой линией наших оборонительных порядков, воцарилась тишина и, только где-то на другом конце города идет сильнейшая пальба и слышны взрывы. Все наши парни в ожидании. Мы высматриваем южан, но ничего не происходит. Глядя через смотровые щели и бойницы на окружающую территорию, видим только дым, стелющейся над землей, дымящиеся воронки от снарядов и развалины городских окраин, затаившихся в тревожном ожидании.

Неожиданно заработали сразу несколько ДШК и тяжелые пули прошлись по каменным стенам нашего укрепления. Вражеские пулеметчики лупят метров с четырехсот, вслепую, сквозь дым, и по трассерам можно прикинуть примерное их местоположение, но мы не отвечаем и ждем появления пехотинцев. Несколько минут подряд, с краткими перерывами на замену боекомплекта, тяжелые станкачи обстреливают наш дом, но стены здесь надежные и потерь мы не имеем. Только отошли от бойниц и проемов, да некоторые из бойцов на пол легли.

Наконец, пулеметы смолкают, и слышу голос Геры:

– Приготовиться к бою! Огонь без команды, сразу после подрыва фугасов. Юрец, ты жив?

– Та, шо мне сделается, батько-командир, – вспоминая свой родной хохляцкий говорок, откликается радиоминер. – Жду твоего приказа.

Есть, пошла пехота. Из кустарника, заросли которого наши минометы так и не выкосили до конца, поднялось несколько человек в серой униформе, это офицеры, про это мы от местных горцев знали. Они что-то кричат, но нам их голоса не слышны, вроде бы и расстояние небольшое, всего-то метров двести, а звук голоса человеческого, совсем не доносится. Повинуясь командам своих офицеров, из зарослей встают сотни рядовых бойцов халифатской армии. Надо сказать, что видок у южан, самый что ни есть затрапезный. Оборванные, много истощенных, одежда рваная и самая разная, и впечатление они производят, не солдат, а какой-то банды. Однако в руках у них автоматы, на боку сабли или ножи, а в карманах видны гранаты. Разгрузок на телах врагов я не наблюдаю. Какой-то сброд, вчерашние работяги и дехкане. Однако сброда этого, очень уж много, а драться они будут жестко и до конца.

Солдаты Халифата, без всякого толка стреляя в пустые оконные проемы дома, пригибаясь к земле и петляя по полю, бросились вперед. Мы молчим, не отвечаем, и ждем единовременного подрыва четырех фугасов, еще вчера прикопанных на поле перед обороняемым нами зданием.

Противник уже всего в ста метрах от меня, и слышу крик Геры:

– Юрец, давай!

Мгновенно падаю на пол и закрываю уши руками. Не вижу, что происходит на поле, но мощный удар потрясает весь ветхий и полуразваленный дом. Все вокруг качается и трясется, сверху падает отвалившаяся штукатурка, но видимо, строили это жилище на совесть, и здание с честью выдерживает очередное испытание.

Вот теперь и мой черед пришел. Вскакиваю на ноги и, приникнув к бойнице, высматриваю противника. Однако разглядывать нечего, земля, щебень и мусор, поднятые взрывами в воздух, оседают обратно, и среди четырех глубоких воронок, можно наблюдать только разорванные в клочья трупы халифатцев. «Ай, да, Юрец, вот так мастер, одна минная засада и вся вражеская атака насмарку», – думаю я, и опускаюсь на деревянный чурбачок, подле бойницы. Работа откладывается еще на какое-то время, а значит, можно опять передохнуть.

Следующая вражеская атака началась через час. Вновь появились офицеры, и вновь на нас двинулись сотни три оборванцев. В этот раз ждать их подхода не стали, влупили по врагам из всех стволов, как только их обнаружили, а наши снайпера, засевшие рядом с корректировщиком на третьем этаже, принялись за отстрел офицеров.

– Хлоп! – первым, бой начал Туман, лучший наш стрелок. Я выцеливал немолодого южанина, в униформе, который привлек мое внимание тем, что он был в каске и бронежилете, и смог видеть, как выпущенная из СВД пуля снайпера, попала ему в голову. Каска офицера забавно подпрыгнула вверх, а он, нелепо и в каком-то недоумении, раскинув руки, рухнул в неглубокую минометную воронку. «Видно, не судьба мне сегодня вражеского командира завалить», – мелькнула в голове мысль, и я переключился на другие цели.

Одновременно заработали наши пулеметы, два ПКМ, один «Печенег» и один РПК. Следом в работу включились автоматчики. Первую волну наступающих врагов мы выкосили подчистую, и времени на это потратили совсем немного, но следом появилась вторая. Южане мчались только вперед, и вот, несколько десятков этих оборванцев, оказались в не простреливаемой зоне, и все же смогли подобраться к нашему дому вплотную.

– Гранаты! – раздался сверху чей-то крик, и в районе подъезда, где находился Як, бахнуло несколько взрывов. Парочка осколков с визгом пронеслась над моей головой и, отколов мелкие кусочки кирпича, врубилось в стену.

Сменив рожок, передернул затвор и метнулся к выходу. Думал, что Яка достали, и надеялся, что он еще жив, и его можно вытащить. Протиснулся в узкий проем, и столкнулся с ним нос к носу. Мой напарник по тройке успел подняться по лестнице на один пролет вверх, и отсиделся за углом. Впрочем, это я узнал только потом, после боя, а в тот момент, мы заняли оборону и встретили ломанувшихся в дом южан огнем из двух автоматов. Высадив по рожку и свалив семерых вражеских бойцов, не сговариваясь, как на учениях, метнули по одной гранате на улицу, и отошли назад.

Гранаты кинули не только мы, но и те из наших бойцов, кто на втором этаже сидел. Взрывы прогремели практически одновременно. Вновь ударили наши пулеметы, и противник залег. Очередная вражеская атака захлебнулась, но все еще не была отбита полностью, и мы продолжали расстреливать уже почти и не сопротивлявшихся воинов Халифата. Наши пули кромсали вражеские тела, а град свинца, в который уже раз за сегодня, превозмог волю человека, и уцелевшие оборвыши, среди которых не оставалось ни одного офицера, вновь откатились назад.