Механист - Вадим Вознесенский

— И чего тут важного? — Механист закончил измерять углы и перекрестил ободья сферы в проекции текущего положения на поверхности планеты.

Сейчас, пользуясь эквиториумом, он мог рассчитать координаты и расстояния относительно значимых географических объектов. Например, до Ишима — Вик совместил деления на логарифмических дисках-тимпанах — по прямой было аккурат девятьсот девяносто четыре километра. Теперь, если статично задать второй парой подвижных обручей координаты столицы каганатов, то можно в любое время отслеживать свое положение относительно города городов. Никаких точных привязок к объектам по западную сторону Каменного Пояса, понятное дело, в таблице не прилагалось, но это и не принципиально.

Вообще же в сфере навигаторами использовалось до четырех пар армилляров: одна для текущей координаты, а остальные — для триангуляции. Одним словом, ходить с таким прибором знающему человеку — сплошное удовольствие. Вот только Вик снова посетовал на конструкцию: все манипуляции с устройством приходится выполнять на корточках. Надо будет при удобном случае смастырить что-нибудь вроде раздвижного штатива.

Знал Старьевщик и запрещенные в каганатах схемы доработки армилляра, при использовании которых на предварительно заданном маршруте сложные вычисления не требовались. Раскрутил гироскоп, сделал поправку на прецессию — и наблюдай, как координатная метка сама отслеживает твои же перемещения. Со стороны процесс выглядел совершенно мистически, но на самом деле — чистой воды механика.

За такими сладостными размышлениями Старьевщик чуть не упустил нить беседы. Венедис рассказывала, что важным в той части истории про Холат-Сяхль, когда на нее началось массовое паломничество любопытных, является причинная связь горы с неким местом на западе.

— Видишь ли, инверсный след третьего уровня просто так не возникает. То, что произошло здесь, связано с неким событием, случившимся там. Эта цепочка для нас — явный указатель.

На взгляд Вика, девушка переоценивала собственную значимость для мира. Поверить, что несколько сотен лет назад последовательность громких и трагических происшествий свершилась только для того, чтобы сегодня послужить знаком взбалмошной девчонке, было нереально. Но Венди утверждала обратное:

— Ты попадаешь в ловушку своей примитивной и ограниченной прямыми следствиями так называемой логики. Ни в коем случае одно не вытекает из другого. Область, в которой мы находимся, искусственна во всех пониманиях. Сам говоришь; ветер шумит в полостях скал — это просто ирония вероятностей. Соотношение мест, о котором я говорила, тоже носит хм… рукотворный характер. И наличие людей в этой пустыне, мягко говоря, непредсказуемо. Возникновение Поклонения — тем более нетипично. Это же полный бред — устроить такой ажиотаж из-за спорадической смерти. И это только то, о чем мы знаем.

— Вот как? — ухмыльнулся Старьевщик. — Кто-то недавно говорил…

— Мол, чем невероятнее событие, тем меньше в нем случайности. Об этом и речь, а «тогда» или «сейчас» не имеют никакого значения. Мы с тобой здесь сами — как блохи, путешествующие на кошке. Может быть, это место еще проявит себя совсем по-другому и в данный момент только накапливает свой багаж вне закономерностей. Сейчас — просто один из эпизодов. Глупо им не воспользоваться.

Не воспользоваться — глупо.

Не воспользоваться — глупо.

Глупо.

Не воспользоваться.

Может быть, не все случайности эпохальны? Может быть, бывают случайности, далекие от судеб всего мира? Этакие частные случайности для пары человек?

Вик решился:

— Мне кажется… обстоятельства… если мы станем ближе… ну…

Это были не те слова, которые механист умел говорить. Инженер — невозмутимый и бесстрастный. Гроза борделей. Наверное… кажется… он даже слегка покраснел.

Венедис старательно отвела взгляд в сторону:

— Я подозревала, что ты можешь неправильно истолковать четвертую карту… Виктор… в тебе масса достоинств. Но я предназначена Убийце. А ты — не он. К сожалению.

Нет более обломных ответов. Останемся друзьями…

Вот и ладно — жесткие точки над «ё» и ничего лишнего.

Безнадежно и мучительно помолчали.

— Ты разобрался с координатами?

— Давно уже.

— Теперь посчитай координаты второго места. — Венедис указала рукой на запад.

Старьевщик рассмеялся — как она представляет вычисление положения точки в пространстве по одному только азимуту?

— Не по азимуту, — поправила Венди, — а по направлению. Абсолютному.

— Это типа не одно и то же? — Вик продолжал потешаться.

— Твой азимут — выдумка механистов для оправдания их беспомощности.

У видоков, оказывается, все просто — ткнул пальцем и подавай координаты. Где-то «там», градус туда-сюда, ведь чуйка — штука железобетонная. Не то что всякие широты, долготы и прочие умозрительности. Несколько смущало разве что соседство понятия «абсолютный» рядом со словом «направление».

Венедис глубоко вздохнула, словно разговаривала с малолетним:

— Физическая связь оставила примерно такой след… — Она провела пальцем кривую, которая возникала где-то за горизонтом, рассекала небо, вихляла и заканчивалась под ногами.

О да, рассчитывать корреляцию такой легкомысленной траектории — все равно что искать начало радуги.

— …но ты, механист, вместе со своей замудреной геометрией всю жизнь угробишь, но ничего из этого не вычислишь.

Хорошо хоть, что статутная княгиня отдает себе отчет в подобных вещах. Хотелось бы знать, на что же тогда способна «ее» геометрия.

— На многое, — успокоила Венди, — астральная математика проста для восприятия. Какое, говоришь, кратчайшее расстояние между двумя точками?

Вик почесал нос — он вдруг осознал, что девушка может оказаться права.

Глава 9

Иногда приходится признавать, что разум зашорен прописными истинами и логика присуща даже самым трансцендентальным реалиям. Потому что логика непогрешима, а физика фундаментальна. Они основа любых явлений, просто понимание этого у каждого свое. А человеку свойственно ошибаться, усложняя там, где все намного проще. Причем человек рисует свой мир, кажущийся ему обоснованным и понятным, и так вживается в него, что извлечь его из-условностей, к примеру, планетарной координатной сетки невероятно сложно.

На собственной шкуре — смеюсь над милашкой Венди, не сдерживаю играющее в заднице веселье, очередной раз убеждаясь, что ум и красота обратно пропорциональны. До тех пор пока не догоняю, что меня самого, похоже, природа не осчастливила ни первым, ни вторым. Насчет второго-то я никогда не питал иллюзий, а с первым вон оно как получилось…

Сначала девчонка тычет пальцем в землю — мол, можешь определить местонахождение точки? Хлопаю глазами — уже ведь сделал. Морщит свой острый носик — не здесь, а там. Там — это где? Готов покрутить пальцем у виска, и тут она, паршивка, начинает объяснять мне, умнику, что Земля-то у нас круглая. Кто бы мог подумать? И я засовываю свой смех туда, откуда он вылез. Венди довольна произведенным эффектом.

Зачем ей, спрашивается, глобус, если для нее пространство — неискривленная поверхность планеты. Чего мне остается делать — изготавливаю на лице кислую мину.

Сможешь посчитать? Девчонка указывает чуть ниже линии горизонта — вот ее абсолютное направление. По прямой, которая есть кратчайшее расстояние между точками. Вот так-то. Смогу, что может быть проще.

Азимут я знаю. Угол по вертикали могу измерить. Радиус планеты помню. Указанное Венди направление — хорда по отношению к окружности Земли. Погрешность будет, но не критическая — высоту горы, на которой мы стоим, можно прикинуть на глаз. А вообще — расчет элементарный. Если, конечно, не ориентироваться тупо на палец.

Девчонка согласна: пальцем — это пижонство. Она вытаскивает из подсумка биолокационные рамки, чего только у нее там нет в загашнике, и я наблюдаю, как серебряные проволочные стрелки, дрожа, указывают одна практически строго на запад и другая — почти аккуратно на горизонт. Если и ниже видимой линии, то градусов на пять. Пять градусов отклонения — это дуга навскидку около тысячи верст длиной. Сейчас измерю точно.

Ну, дурак, дурак — где роспись поставить?

Старьевщик, бурча под нос, что на близких дистанциях такой способ определения координат фиг сработает, взялся двигать шкалы на армиллярной сфере. Время от времени он отрывался от прибора и чертил на земле какие-то треугольники и формулы. Пересчитывал градусы в радианы, катеты в гипотенузы и вообще — безжалостно камлал по-механистски.

В конце концов обозначил и вторую точку:

— Хм… интересно.

— Что?

— Вот мы, — Вик показал на перекрестие обручей, — шестьдесят один градус северной широты и по-старому пятьдесят девять восточной долготы. Ну, или ноль по Мертвой. Вот твое Место — шестьдесят три северной и сорок один восточной по-старому. Минус восемнадцать или триста сорок два, это одно и то же, по Мертвой.