Сотворение мира - Гор Видал

Под многими окнами на верхних этажах есть балконы, заставленные горшками с цветами. Когда мы проезжали мимо, мужчины и женщины бросали нам под ноги цветы. Все были внешне доброжелательны.

Воздух был пропитан запахами, которые теперь всегда напоминают мне об Индии: жасмин, прогорклое ги, сандаловое дерево и, конечно, запах гнили, нет, это не гниение человеческого тела, это гниет город. У деревянных домов короткий срок и там, где дожди редкость, а в Индии обычно потоками хлещут ливни.

Царский дворец стоит посреди большой немощеной площади, где нет никаких статуй или памятников, — наверное, потому, что город совсем новый. Довольно любопытно, что в Раджагрихе нет ни одной аркады. В климате, где всегда либо мокнешь под дождем, либо жаришься на солнце, аркады, казалось бы, необходимы, но в Магадхе их не знают. Местные жители довольствуются ярко расцвеченными навесами по бокам улиц или совершают свои сделки прямо под палящим солнцем. Большинство жителей темнокожие, некоторые черны буквально до синевы.

Если не считать кирпичного основания, весь четырехэтажный дворец построен из дерева. Но в отличие от дворца в Экбатане, сделанного из однообразного кедра, на постройку изящного строения Бимбисары пошли всевозможные сорта полированного дерева: эбеновое, тиковое, шелковая акация: стены многих комнат покрыты перламутром или пластинами резной слоновой кости. Каждая часть дворца имеет свой характерный аромат — результат тщательно подобранных душистых пород дерева в сочетании с запахом цветов. Благодаря сводчатому потолку во дворце довольно прохладно даже в самые жаркие дни.

Дворец имеет четыре внутренних дворика. Два из них отведены дамам гарема, одним пользуются придворные. Дворик царя полон деревьев, цветов и фонтанов. Поскольку все выходящие туда окна, кроме окон из царских покоев, запечатаны, никто не может подглядывать за царем, когда он гуляет по саду. По крайней мере, так задумано. Вскоре я понял, что секретная служба устроила множество слуховых отверстий и постоянно следит за царем, чьими глазами она должна была бы быть. Я никогда не видывал двора, более опутанного интригами, а я ведь служил в Сузах Ксерксу до самой его кончины.

Нас с Каракой поселили на третьем этаже дворца, в так называемых комнатах принцев. Это большая честь, — во всяком случае, все без устали напоминали нам об этом. Наши апартаменты состояли из шести комнат с видом на придворный сад с одной стороны и городскую площадь — с другой. Остальное посольство расположилось в близлежащих домах.

Меня предупредили, что страна кишит шпионами и каждое слово может быть подслушано. Никто не допускал мысли, что те, кто подслушивает, не знают персидского. Между тем мне предстояло определить истинный военный потенциал Магадхи. Я говорю истинный, потому что еще не встречал страны, которая не искажала бы представления о своей мощи и богатстве, что в свой срок приводит государство к краху, поскольку оно обманывает само себя.

В Афинах и дня не проходит, чтобы мне не рассказали, будто две или три тысячи — или сотни? — греков разбили персидское войско и флот числом в два или три миллиона воинов. Греки так искажают эти войны, что уже сами запутались. Все было не так. Не умеешь считать — не ходи на рынок, и на войну тоже.

5

Должен сказать, никогда я не видел столько наготы, как в Индии. Но в отличие от греков индийцы обнажаются не для того, чтобы возбуждать друг друга, а просто потому, что живут в жаркой стране. У них существует два вида одежды. И мужчины, и женщины носят нечто вроде юбки, подпоясанной причудливым ремнем или кушаком, а также накидку, завязанную или заколотую у шеи. Придворные наряды отличаются от обычных лишь более дорогой материей.

Придворные дамы не считают зазорным выставлять напоказ высшему свету груди с раскрашенными сосками, выщипанные подмышки, пупки, украшенные драгоценными камнями. Не слишком толстые дамы бывают необычайно красивы. У них очень хорошая кожа, особенно когда чуть раскраснеется от ароматной помады.

И мужчины, и женщины раскрашивают лицо. Глаза аккуратно обводят на индийский манер. Став Великим Царем, Кир тоже принял такой обычай, и его продолжают придерживаться все Великие Цари и их придворные. По теории Кира, персы должны как можно более походить на богов, особенно показываясь перед подданными из других стран. К счастью, персы выше и мускулистее других народов и поэтому с накрашенными глазами и нарумяненными щеками в самом деле выглядят роскошно, как изображения богов-воителей.

Индийские мужчины и женщины красят также губы веществом, называемым лак, в рубиново-красный цвет. Несомненно, косметика украшает всех, но очень утомительно носить ее и удалять. При индийском дворе мне приходилось краситься — или давать себя раскрашивать — два раза в день. Как любому персу моего поколения, такое внимание к собственной внешности казалось мне смешным и недостойным мужчины, да и утомительным. Тем не менее в этом есть какая-то томная привлекательность: тебя купают и умащают хорошенькие девушки, а потом важный старик особым раствором промывает тебе глаза, подцвечивает бороду и делится последними сплетнями. Между прочим, индийцы отращивают лишь клочок волос на подбородке, на щеках у них волосы не растут.

На следующий день после моего обустройства во дворце я был приглашен царем Бимбисарой. В длинном высоком зале собралось несколько сот придворных. Решетки в верхних окнах были столь частыми, что солнечные лучи с трудом пробивались сквозь них и мелкими брызгами падали на бледно-зеленые плитки пола.

В дверях тронного зала меня встретил Варшакара. На нем был алый тюрбан и полупрозрачная накидка, поддерживаемая ниткой необработанных рубинов. Как и у многих жирных индийских придворных, грудь его напоминала женскую. Подобно многим индийцам, он казался выше благодаря туфлям на высокой платформе.

Очевидно, Варшакара предпринял все, чтобы произвести на меня впечатление. Но после двора Ахеменидов магадханский двор выглядел по меньшей мере провинциальным. Мне он напомнил Сарды.

Распорядитель двора держал в руке трость из слоновой кости. Он произнес короткую речь для меня и моей свиты из семи человек. Я произнес такую же короткую ответную речь. Затем Варшакара подвел нас к высокому трону из слоновой кости, где, скрестив ноги, восседал Бимбисара, царь магадханский. Над его золотым тюрбаном возвышался балдахин из страусовых перьев.

Старая царица сидела на табурете слева от царя. В отличие от персидских и афинских женщин индийские дамы свободны — в известных пределах — ходить куда им вздумается. Например, индийская женщина может пойти за покупками в сопровождении одной старухи. Но сделать это она должна на рассвете или в сумерках, чтобы лавочник не мог ее хорошо рассмотреть. И в то же время — парадоксально! — она может показаться практически голой перед мужчинами своей касты.

На голове у старой царицы был причудливый убор из жемчуга, нанизанного на серебряные нити, искусно перевитые с седыми волосами. На ней была мантия из павлиньих перьев. Царица выглядела незаурядной, даже умной женщиной. Некоторое время я принимал ее за индийский вариант Атоссы, ведь она была главной женой Бимбисары и сестрой Пасенади. Но при дворе, где женщины не совсем изолированы и где — что, возможно, еще существеннее — нет евнухов, власть целиком осуществляется самим царем и его советниками. Гарем практически не имеет влияния.

По правую руку от царя сидел принц Аджаташатру. Наследник трона был несомненно и восхитительно (по индийским понятиям) толст. Лицо у него было как у огромного ребенка, а из трех мягких подбородков пробивался пучок светло-зеленой бородки. Принц все время умильно улыбался. Мочки его ушей оттягивали бриллиантовые серьги, а необъятную талию перехватывал широкий пояс из золотых звеньев. Руки были на удивление мускулисты.

Царь Бимбисара был старик с длинной фиолетовой бородой. Я никогда не видел его шевелюры — если таковая была, — поскольку никогда не видел его без причудливого тюрбана из золотых нитей — аналога персидского цидариса. Бимбисара был высок и жилист, и можно было догадаться, что в свое время воином он был сильным и грозным.

Поскольку я представлял собой тень — не важно, сколь слабую тень — Великого Царя, то ниц не простерся. Но колено преклонил. Тем временем мой эскорт открывал сундуки с дарами Бимбисаре от Дария. Там было много среднего размера драгоценных камней и несколько изысканных ковров из Лидии и Мидии.

Закончив вступительную речь, я передал Варшакаре письмо, написанное индийским евнухом от имени Дария. Произнеся цветистую фразу, распорядитель передал письмо царю; тот даже не взглянул. Мне сказали, что Бимбисара не умеет читать. Но говорил он действительно хорошо, и не на староарийском, каким пользуются при дворе и в храмах, а на современном диалекте.