Казан - Джеймс Кервуд

Пять дней и пять ночей они спускались вниз по реке, и в течение их все еще продолжался процесс цивилизования Казана: Мак-Триггер еще три раза колотил его дубиной и еще раз подвергал мучениям в воде. Утром на шестой день они наконец добрались до города Красного Золота, и Мак-Триггер раскинул свою палатку у самой реки. Где-то он добыл цепь и, надежно привязав на нее Казана около палатки, срезал с него намордник.

– Ты не мог есть мясо в наморднике, – обратился он к своему пленнику. – И я больше не желаю быть с тобою строгим и относиться к тебе по-чертовски. У меня есть своя идея. Я кое-что придумал.

После этого он по два раза в день стал приносить ему сырое мясо. Быстро к Казану стали возвращаться бодрость духа и силы. Слабость оставила его члены. Избитые челюсти поправились. А к концу четвертого дня всякий раз, когда Санди приносил ему мясо, он встречал его вызовом, оскаливая на него зубы. Но теперь Мак-Триггер уже не бил его. Он кормил его не рыбой, не мукой с салом, а только одним сырым мясом. Он уходил за пять миль, чтобы только принести ему свежие внутренности оленя, который был только что убит. Однажды Санди привел с собой какого-то человека, и когда этот незнакомец подошел к нему слишком близко, то Казан неожиданно бросился на него. Незнакомец с испуганным криком едва успел отскочить.

– Молодчина! – проворчал он. – Он легче Дэна фунтов на десять или на пятнадцать, но зато у него превосходные зубы и быстрота, и он еще покажет себя, прежде чем уступить.

– Держу пари на двадцать пять из ста частей моего пая, что он не уступит, – предложил Санди.

– Идет! – ответил другой. – Когда он будет готов?

Санди подумал.

– На будущей неделе. До тех пор он еще не поправится. Ну, скажем, ровно через неделю, считая с нынешнего вторника! Это вас устраивает, Гаркер?

Гаркер утвердительно кивнул головой.

– Значит, в следующий четверг вечером, – согласился он и прибавил: – Я ставлю половину моего пая, что Дэн убьет вашего Казана, хоть он и полуволк!

Санди медленным взором окинул Казана.

– Там уж увидим, – ответил он и пожал руку Гаркеру. – Я не думаю, чтобы и здесь, и по всему Юкону могла найтись собака, которая могла бы осилить волка.

Глава XXII. Вмешивается профессор Мак-Гиль

Город Красного Золота уже достаточно созрел для того, чтобы началось ночное разложение нравов. Кое-кто вдребезги проигрался, кое-кто подрался, а всяких питий было достаточно, чтобы постоянно поддерживать возбуждение, хотя присутствие конной полиции и сдерживало все в относительном порядке сравнительно с тем, что происходило всего только в двухстах-трехстах милях далее к северу, в окрестностях Даусона. Развлечение, предложенное Мак-Триггером и Яном Гаркером, было встречено всеобщим благосклонным вниманием. Новость распространилась на двадцать миль вокруг города Красного Золота, и не было во всем городе большего возбуждения, как в полдень и вечером того дня, когда должен был начаться поединок. А оно возрастало все более и более потому, что Казан и громадный Дэн были выставлены напоказ, каждая собака в специально сделанной для нее клетке, – и началась лихорадка: стали биться об заклад. Триста человек, каждый из которых должен был уплатить по пяти долларов только за то, чтобы присутствовать на поединке, оглядывали гладиаторов сквозь жерди клеток. Собака Гаркера представляла собою комбинацию из датской породы и мастифа, выросшую на севере и привыкшую таскать за собою сани. Ставили все больше на нее, по одному и по два против одного. Иногда три против одного. Те же, кто рисковал своими ставками на Казана, были все пожилые люди, жители пустыни, люди, которые всю жизнь свою провели с собаками и которые понимали, что должны были обозначать красные уголки в глазах у Казана. Какой-то старый кутенейский золотопромышленник тихонько сказал другому на ухо:

– Я бы поставил на Казана. Если бы у меня были деньги, то я поставил бы все. Он обойдет Дэна. У Дэна не будет того метода, как у него.

– Но зато у Дэна вес, – возразил с сомнением другой. – Посмотрите на его челюсти и плечи!

– А вы обратите внимание на его толстые ноги, – перебил его кутенейский житель, – на его дряблую шею и неуклюже оттопыренный живот! Нет уж, пожалуйста, прошу вас, послушайтесь меня и не изводите ваши деньги на Дэна!

Другие зрители протиснулись к ним и разделили их. Сперва Казан рычал на все эти чужие лица, собравшиеся вокруг него. Но потом улегся у задней сплошной стенки клетки и стал молча посматривать на них, протянув голову между двух передних лап.

Поединок должен был происходить в помещении у Гаркера, представлявшем собой нечто вроде кафе-ресторана. Столы и стулья из него были вынесены, и в центре самой большой комнаты его, на платформе вышиною в три с половиной фута, была установлена клетка в десять футов в основании. Со всех сторон ее в очень близком от нее расстоянии были устроены места для трехсот человек зрителей. Потолка в клетке не было, и над нею были подвешены две громадные керосиновые лампы с зеркальными рефлекторами.

Было восемь часов, когда Гаркер, Мак-Триггер и еще двое других людей втащили на арену Казана с помощью брусьев, подсунутых под дно его клетки. Громадный Дэн находился уже в клетке, в которой должна была происходить драка. Он стоял, щурясь от яркого света, падавшего на него от рефлекторов. Увидев Казана, он насторожил уши. Казан не оскалил зубов. Даже не проявил ожидавшегося воодушевления. Собаки увидели друг друга только в первый раз, и ропот разочарования пронесся по рядам всех трехсот зрителей.

Дэн не шелохнулся и стоял как вкопанный, когда к нему в клетку вывалили из отдельной клетки Казана. Он не прыгнул, не заворчал. Он посмотрел на Казана вопрошающим, полным сомнения взглядом, который перевел затем на возбужденные, полные ожидания лица нетерпеливых зрителей. Некоторое время и Казан, твердо став на все свои четыре ноги, смотрел на Дэна. Затем он повел плечами и тоже равнодушно стал смотреть на лица зрителей, ожидавших боя не на жизнь, а на смерть. Ядовитый смех пронесся в первых рядах. Усмешки, язвительные улыбки послышались в сторону Мак-Триггера и Гаркера, и раздались сердитые голоса, потребовавшие деньги назад, начался шум все увеличивавшегося неудовольствия. Санди покраснел как рак от разочарования и злобы. На лбу у Гаркера вздулись жилы и стали вдвое толще нормальной величины. Он погрозил публике кулаком и крикнул:

– Погодите! Дайте им разойтись, дурачье!

При этих словах все стихли. Казан обернулся. Посмотрел на громадного Дэна. И Дэн в свою очередь стал смотреть на Казана. Казан сделал шаг вперед. Дэн ощетинил на плечах шерсть и тоже сделал шаг к Казану. Затем, точно одеревенелые, они остановились один против другого на расстоянии в четыре фута. Можно было бы услышать, как муха пролетела в комнате. Стоя около клетки, Санди и Гаркер затаили дыхание. Обе собаки, великолепно сложенные и сильные, оба полуволки, сделавшиеся жертвами человека, дравшиеся на своем веку уже сотни раз и никогда не боявшиеся смерти, теперь стояли и спокойно смотрели один другому в глаза. И никто не мог заметить в их глазах мучительного вопроса. Никто не знал, что в этот трагический момент невидимая рука духа пустыни уже протянулась между ними и что произошло одно из дивных чудес природы. Это было понимание.