Засекреченный свидетель - Фридрих Незнанский

Вот уже второй день, как Галя Романова снова носится по столичным адресам. И уже позабыть успела, как на Черном море может припекать в эти дни южное солнце.

Потихонечку вся «команда Турецкого» оставляла ласковый курорт, оказавшийся таким негостеприимным для президента Российского олимпийского комитета, и возвращалась на привычные рабочие места. Помимо Володи Яковлева, который главенствовал над местными кадрами, еще прикомандированными к центральной следственной группе и продолжающими рутинную работу по выявлению возможных свидетелей преступления, только Рюрик оставался в Сочи — держать связь с Москвой и выполнять роль тамошнего координатора. Но, похоже, Сан Борисыч и их скоро оттуда выдернет. Да и нечего им там больше делать. Все пути ведут в третий Рим…

Про Аллу Борисовну Куклову Галя узнала из Интернета.

Вернувшись из Сочи, она позвонила Денису Грязнову и, договорившись о встрече, заехала в «Глорию». Конечно, особого повода не было, просто она соскучилась по этому рыжему парню. Но признаваться в этом ей было страшно даже себе. А уж ему она никогда и слова не сказала бы. Поэтому пришлось придумать причину для визита: попросилась — если можно, конечно, — поработать по старой памяти в каком-нибудь свободном помещении агентства. Как когда-то. Все-таки удобнее, чем в сутолоке Генеральной прокуратуры, не говоря уж о родном милицейском кабинете. Денис не отказал, тем более что прежний «кабинет», где Галя уже работала вместе со Светой Перовой, когда Турецкий искал пропавшего академика Дубовика,[12] до сих пор пустовал. Руки не доходили у сыщиков вернуть все в исходное состояние. Только компьютер Макс оттуда изъял, но теперь, по первому же намеку Дениса, поставил снова, настроил и подключил ко Всемирной сети.

Зная от Турецкого о роли Регины Альтовой в деле Калачева, Галина из чистого любопытства набрала в поисковике это имя. К ее удивлению, ссылок на биатлонных див в Интернете нашлось превеликое множество. И Романова, увлекшись, потратила минут сорок драгоценного времени на изучение всякого рода сплетен вокруг этого вида спорта. Наткнувшись на упоминание «алкогольного» скандала и ссоры Альтовой с Калачевым, прочитала, что Регину в этой войне горячо поддерживала ее давняя соперница и хорошая подруга Алла Куклова. «Интересно, — мелькнула мысль, — а вдруг подружка знает что-то, что сама Альтова упустила, посчитав незначительным. Что-нибудь о взаимоотношениях президента РОК и известной спортсменки. Но такое, что еще не стало достоянием желтой прессы?..»

Спроси ее потом, что двигало ей в эту минуту, Галя, наверное, не ответила бы. Но сейчас ее вел какой-то инстинкт, вероятно, сродни охотничьему. В родном департаменте она быстро выяснила телефон спортсменки и набрала номер прямо из «Глории». Куклова оказалась дома, что само по себе было редкостью. А еще, по счастливой случайности, она и жила на Неглинке. В пяти минутах ходу.

Галя представилась, сказала, в связи с чем заинтересовалась персоной спортсменки, и пояснила, что не хотела бы отвлекать биатлонистку, загруженную подготовкой к предстоящему сезону, от ее дел вызовом в официальные органы. Но если Алла Анатольевна может в ближайшие полчаса подойти по указанному адресу на официальную беседу, следствию по делу гибели президента Российского олимпийского комитета она очень поможет.

Через десять минут Куклова была в «Глории». И Галина действительно допрашивала ее недолго. Разговор касался исключительно взаимоотношений Альтовой и Калачева. Начиная с давешней неприязни и заканчивая совместной поездкой в Сочи.

— Как по-вашему, находились ли Альтова и Калачев в любовной связи?

— Мне Региша ничего об этом не говорила. Но я очень сомневаюсь.

— Почему?

— Ну, потому что на нее не похоже. Она в постель к кому попало никогда не прыгала. Я знаю, конечно, о ее любовных связях, которые были раньше. Но у кого их не было? Вы тоже женщина — должны понимать. Но со Славой?.. Наш Михалыч — мужик сам по себе видный. Был, — поправилась Алла Анатольевна, вспомнив. — Но казановой я бы его не назвала. Регина же никогда влечения к нему не испытывала, чтобы вдруг разом так перемениться. Тем более сейчас.

— А что такого сейчас происходит, что могло бы помешать?

— Есть у нее любовник постоянный. Или, как их модно обзывают, бойфренд. Не знаю, правда, как давно они встречаются, но мне подруга о нем обмолвилась уже с полгода как. Солидный вроде дядька. Наведывается. Подарки дарит. Может, у них что-то серьезное выйдет? И зачем ей, спрашивается, опасная интрижка?

— Действительно… — Галина на секунду призадумалась, прикусив нижнюю губу. — Да, некоторая нестыковка получается. А имя его вы знаете?

— Да. Она говорила. Обещала и познакомить по случаю. Но все пока не выходит как-то.

— И все-таки?

— Левой его зовут. Лев Орехов.

3

Ирина Генриховна, склонившаяся над газетой, хохотнула негромко, но тут же закашлялась.

— Ириша, господи, что же у тебя за кашель-то такой? Когда пройдет уже?

— Вот помру — и все пройдет, — жена улыбалась, но от смеха удержалась, чтобы не спровоцировать очередной приступ кашля.

— Ты шути, но постарайся в следующий раз поумнее. Ладно? А эскулапа твоего, чувствую, пора к ответственности привлекать за халатность. Может, у тебя уже астма? А он и не чешется.

— Ты, Шурик, ненамного умнее шутишь, — отпустила ответную шпильку супруга. — А кашляю я значительно меньше уже. Помогли таблетки-то эскулаповские. Он, пока ты по курортам раскатывал, антибиотик в меня впихнул все-таки. Рентген показал, что воспаление было, хотя явно не диагностировалось. Но сейчас легкие приходят в норму. Теперь вот восстанавливающие витамины прописал… Не переживай. Прорвемся. Я себя, правда, значительно лучше чувствую.

— Ну хорошо, если так. Пусть живет пока костоправ твой.

— У самого-то как дела? Мальчика отпустили? Живого-здорового, надеюсь?

— Этот мальчик живее-здоровее нас, вместе взятых, будет. А чего это ты вдруг о его здоровье забеспокоилась? Давно ли ты меня в изверги записала?

— Это я под действием печатного слова, — не удержалась от смеха Ирина. Но на этот раз обошлось без кашля. — Вот. Нинке подружка подсунула «Тульские известия». Полюбуйся. Тут протокол допроса оперативного работника по поводу жалобы на неправомерные действия милиции.

«Я, старший оперуполномоченный капитан милиции Витницкий, по существу заданных мне дознавателем вопросов поясняю следующее.

Вечером 16 июня с. г. около 23 часов я и эксперт старший лейтенант Рюмин зашли в ресторан, чтобы купить сигареты. В зале мы увидели гр. Суркова по кличке Гараж, полученной от братвы за большие габариты.

Данный гражданин, находящийся во всероссийском розыске, был пьян и приставал к неизвестной женщине. Мы с Рюминым хотели провести с ним воспитательную беседу, но Сурков вытащил из кармана пистолет системы ТТ, выстрелил в нашу сторону и попал в бармена, легко его ранив.

После этого Рюмин выбил у Суркова пистолет, а я свалил его на пол. Но гр. Сурков не успокоился и начал нагло, с особым цинизмом биться печенью, почками и лицом об мои и Рюмина ботинки с целью завладеть нашим табельным оружием, что могут подтвердить официанты и посетители ресторана.

Позднее уставшего гр. Суркова мы доставили к следователю в районное отделение милиции. Следователь Кокорин, увидев пистолет задержанного и услышав его матерные выражения в адрес российской милиции и себя лично, начал стыдить гр. Суркова и объяснять, что он не прав. В припадке раскаяния Гараж стал плакать и случайно ударился об угол сейфа той частью мозга, которая заведует устными показаниями.

Следователь Кокорин записал добровольные признания гр. Суркова. Потом я и Рюмин пальцами раздвинули задержанному веки, самотравмированные в ресторане, чтобы он мог видеть и подписаться под протоколом, что он и сделал.

В дополнение к вышесказанному хочу добавить, что с моей стороны, а также со стороны Рюмина и следователя Кокорина никакого физического воздействия к гр. Суркову не применялось, а его заявление прокурору — наглая ложь и провокация с целью опорочить нашу родную российскую милицию».

— Да уж. — У Турецкого заметка вызвала даже не улыбку, а какую-то болезненную гримасу. — Это юмор?

— Вроде бы, — насторожилась жена.

— Дурак сочинял.

— Если отвлечься от ваших милицейских реалий, а сразу читать как юмореску, то вполне даже смешно.

— Ну-ну. Значит, я тупой.

— Нет, Шурик. Это у тебя просто чувства юмора нет, — продолжала веселиться жена.

— Есть. Но мне, мать, не до него просто сейчас, — вполне серьезно отозвался Александр Борисович. — Ну, что? Спим?

Супруги забрались в кровать и пожелали друг другу спокойной ночи. Турецкий щелкнул выключателем висевшего над головой бра, потянулся до хруста в костях, забросил руки за голову и с надеждой на отдых прикрыл усталые глаза.