Стоянка поезда – двадцать минут - Мартыненко Юрий

— Уме

ют же

где-то де

лать

вещи! — вос

хищалась

об

новкой

счас

тливая

Юль

ка,

кру

тясь

пе

ред

зер

калом

и не от

рывая

глаз от зер

кального

от

ражения

себя лю

бимой. —

В сле

дующий

раз джин

совку

или джин

сы

гля

нем,

ага же, Лид?! Ага, Лида?!

— Ага-ага, — та по

дошла

сза

ди,

не

вольно

за

любовалась

млад

шей

сес

трой,

ощу

пывая

ее пле

чи. —

До

роговато,

ко

нечно,

но ты ведь не от

вяжешься.

— Не пе

реживай!

День

ги

ведь есть! Мама дала на са

мый-

са

мый

край

ний

слу

чай.

У меня в коф

точке

за

шиты.

— И этот са

мый

слу

чай

нас

тупил,

да? — улыб

нулась

Лида, об

нимая

сес

трёнку.

— Нас

тупил,

нас

тупил,

как я тебя люб

лю!

— Не под

лизывайся.

Иди мыть руки. Се

годня

на обед у нас яич

ница.

— Ага. Как я обо

жаю

яич

ницу!

С са

мого

дет

ства.

— Хох

латок-

то сколь

ко

дома ос

талось?

— Ров

но

де

сяток.

— Рань

ше,

боль

ше

дер

жали.

— С кор

мёжкой

туго ста

новится.

Дроб

лёнки

не хва

тает.

Ког

да

кол

хоз

был, её не счи

тали,

меш

ками

на ма

шине

при

возили…

— Да уж, до

вели

де

ревню, —

сог

ласилась

Лида. — Бат

ник

по

весь

ак

куратно

на пле

чики.

Пос

ле

пог

ладим.

Мой утюг пе

регорел,

надо на эта

же

поп

росить.

— Нет, я сей

час

хочу пог

ладить.

Куда сбе

гать-

то за утю

гом?

В ка

кую

ком

нату?

— Вот ведь не

терпячка!

Так-то не ме

шало бы

его прос

тирнуть

сна

чала?

— Да, лад

но,

вещь ведь за

пакована

была.

— Сиди уже. Сама схо

жу

за утю

гом.

Вот чай толь

ко

дай до

пить.

…Ночью Юль

ка

не мог

ла

ус

нуть.

Одно му

чение.

Лида дав

но

по

сапывала.

Млад

шая

сес

тра,

лёжа на боку на сво

ей

рас

кладушке,

дол

го

смот

рела

на окош

ко.

За ним из-за не

исправности

про

тивно

под

мигивал

улич

ный

све

тильник

на фо

нарном

бе

тонной

стол

бе.

«Хоть бы ско

рее

пе

регорел,

что ли», — зли

лась

она от бес

сонницы

на ми

гающий

све

тильник.

По

вернулась,

ск

рипнув

пру

жинами

рас

кладушки,

спи

ной

к окну. Сон не шёл, хоть ове

чек

счи

тай,

хоть ба

ранов.

Фар

цовщики.

Что за сло

во

та

кое?

Одно по

нятно,

что инос

транное.

Не

понятно

то, что оно обоз

начает?

Сле

дуя

ло

гике,

то есть тому, что в шко

лах

те

перь

в ос

новном

изу

чают

ан

глийский,

зна

чит,

ско

рее

все

го,

и это сло

во

име

ет

ан

глийское

про

исхождение?

Пе

ред

внут

ренним

взо

ром

пос

тепенно

одо

леваемой

сном Юль

ки

прок

ручивался

ка

лейдоскоп

со

бытий

про

шедшего

дня. Му

торная

езда в пе

реполненном

пот

ными

и злы

ми

пас

сажирами

ав

тобусе

в цен

тр

го

рода.

Го

рячий

ас

фальт

го

родских

улиц в си

неватой

рас

калённой

дым

ке

от по

луденного

сол

нца.

Му

равейник

го

родской

ба

рахолки,

что рас

полагалась

за ста

рой

цер

ковью…

… — Лид? — пер

вым

де

лом

ут

ром

Юль

ка

об

ратилась

к сес

тре.

— Что?

— У тебя слу

чайно

ан

гло-

рус

ского

сло

варя нет?

— Слу

чайно

нет. Тебе за

чем?

— Надо. Ты же ког

да-

то в пе

динститут

пос

тупала.

Мо

жет,

слу

чайно

за

валялся?

— Слу

чайно

не за

валялся.

Выб

росила

в своё вре

мя

все учеб

ники

в му

сорку.

Тол

ком

объяс

ни,

за

чем

тебе вд

руг

сло

варь

по

надобился?

— Пос

мотреть,

что обоз

начает

сло

во

фар

цовщик.

— Я тебе и так ска

жу.

— Ух, ты! — Юль

ка

под

прыгнула

как на пру

жине,

так что рас

кладушка

отоз

валась

ст

рашным

су

хим

ск

рипом.

— Про

изводное

от ан

глийских

слов for sell, что оз

начает

«для про

даж».

— Лида, ка

кая

ты у нас мо

лодчина,

ум

ничка!

 — вос

кликнула

Юль

ка. —

И ты до сих пор си

дишь

на сво

ём

ком

бинате?

— А где я дол

жна

си

деть?

— Да ты та

кая,

ты та

кая!

 — у Юль

ки

не на

ходилось

слов. — Вон как по-ан

глийски

шп

рехаешь.

— Ну и что с того? В ин

ститут

идти поз

дно.

Ро

весницы

дав

но

по

оканчивали…

— Нет, ну это, — не мог

ла

ус

покоиться,

ох

ваченная

гор

достью

за ум

ницу-

сес

тру

Юль

ка. —

Прям без сло

варя

сра

зу

бац и пе

ревела!

Для про

даж,

для про

даж.

А как? Ну, я за

была.

— For sell.

— Фор сэл, фор сэл. Надо за

помнить.

— Ты, ни

как

сама за

горелась

этим де

лом?

Даже и не по

мышляй.

Выб

рось

из го

ловы.

Тебе сей

час

об учё

бе

надо ду

мать.

— Лад

но.

Чего там ду

мать.

Учи

лище

не уни

верситет.

— Но о пер

спективе

надо не за

бывать.

Об

разование

ни

кому

ещё не по

мешало…

— Мне бы твои зна

ния,

тог

да,

ко

нечно,

мож

но

было и по

мечтать.

— Зна

ния —

дело на

живное.

Бери учеб

ники

и сиди.

— Сиди и на

сиживай

ге

моррой

на попу, да? В шко

ле

не зуб

рила,

а те

перь —

из

вините-

под

виньтесь…

— По-тво

ему,

все, кто хо

рошо

учит

ся

в шко

ле —

все зуб

рилы?

И я тоже?

— Ты нет. Ты осо

бый

слу

чай.

Ну, не оби

жайся.

Я сго

ряча

ляп

нула,

не по

думав, —

Юль

ка

сор

валась

с рас

кладушки

и в ноч

ной

со

рочке

под

бежала

к сес

тре

и чмок

нула

её в щёку.

— Опять под

лизываешься?

Оде

вайся.

С тво

ими

сказ

ками

се

годня

на ра

боту

опоз

даю.

Пос

ле

зав

трака

вы

мой

по

суду

и сде

лай

влаж

ную

убор

ку.

— Вы

мою

и сде

лаю,

мой по

велитель!

 — ду

мая

опять о чём-то сво

ём,

крик

нула

вдо

гонку

Юль

ка,

зас

тёгивая

пу

говки

сит

цевого

ха

латика,

сши

того

ма

мой

Ан

ной

на

кануне

отъез

да

из дома в Читу…

* * *

…Что

бы

ку

пить

де

фицит,

ко

торый

за

частую

вык

ладывали

на при

лавок

вне

запно,

как го

ворили —

«выб

росили»,

не

обходимо

было от

стоять

оче

редь,

а то и нес

колько

оче

редей

за каж

дым

ви

дом

то

вара

от

дельно.

Мно

гие

люди на по

добный

слу

чай

всег

да

но

сили

с со

бой

спе

циальную

сет

ку-

авось

ку

«на авось», так как плас

тиковых

па

кетов

в про

даже

в про

дуктовых

ма

газинах

не было и сами эти па

кеты

были де

фицитным

то

варом.

Это была це

лая

на

ука —

сто

ять

в оче

реди.

Нуж

но

было мно

гое

пре

дусмотреть

и рас

считать.

Лю

бая

ме

лочь

мог

ла

сто

ить

по

тери

мес

та.

Где сто

ять?

Ког

да

сто

ять?

И даже в чём сто

ять —

одеж

да

и внеш

ний

вид при

обрели

осо

бое

зна

чение

пос

ле

того, как в Мос

кве

ста

ли

про

давать

то

вары

толь

ко

мос

квичам,

по предъяв

лении

про

писки.

Оче

реди

за де

фицитным

то

варом

мог

ли

дос

тигать

ог

ромных

раз

меров.

В 1940 году, ког

да

в про

винции

уже было не

возможно

что-либо ку

пить,

оче

реди

в Мос

кве

дос

тигали

вось

ми

ты

сяч

че

ловек,

нес

мотря

на ог

раничения

по въез

ду

в сто

лицу.