НА ИСХОДЕ НОЧИ - Алексей КАЛУГИН

– Благодарю вас…

Са-турат взял стаканчик двумя пальцами за край и кинул на стол.

Подавшись назад, он сложил руки на груди и выжидающе посмотрел на подозреваемого.

– Ну?…

– Честное слово, – торопливо забормотал официант, страшно боясь, что доброго инспектора снова сменит тот, что только орал на него и все время колотил по столу. – Клянусь, уважаемый, я рассказал все, что знал… Я всего лишь раз видел убитого… Всего только раз… Я даже не знаю, как его зовут…

– Кири Ше-Холуско, – произнес негромко инспектор.

– Что? – непонимающе посмотрел на него официант.

– Убитого звали Кири Ше-Холуско.

– Кири Ше-Холуско, – автоматически повторил официант.

– Вот видишь, – довольно улыбнулся инспектор. – Теперь тебе известно его имя.

Во влажных глазах подозреваемого полнейшее непонимание. Но кроме того, еще растерянность и страх. И все это са-турат видит. И улыбается.

– Теперь можно сказать, что вы почти знакомы. Ты помнишь лицо Кири Ше-Холуско?

– Да, – кивнул после непродолжительной паузы официант.

Он помнил его лицо, худое, вытянутое, не очень выразительное – типичный клерк из мелкой государственной конторы. Официант терпеть не мог клерков. Впрочем, как и все, кому приходилось оформлять документы в любой из государственных контор. О, эта пытка ни с чем не сравнится! Во всяком случае, так думал официант до того, как попал в камеру для допросов городского управления са-турата. Может быть, еще и по этой причине он столь пренебрежительно отнесся к этому самому Ше-Холуско?

– Ну? – повторил свой весьма невразумительный вопрос инспектор. – И что ты теперь скажешь?

– Я не знаю, – удрученно покачал головой официант. – Я не знаю, что должен сказать.

– Разве?

Официант только плечами пожал.

– Хорошо! – инспектор жизнерадостно улыбнулся и хлопнул себя по коленке – не по металлическому столу. – Давай начнем с начала. Договорились, Нами?

Официант не сразу понял, что произошло, а между тем его впервые за несколько часов допроса назвали по имени. Когда же смысл сказанного дошел до его замутненного усталостью и страхом сознания, он тоже невольно улыбнулся – беспомощно и растерянно. Ему хотелось верить, что этот спокойный, выдержанный инспектор наконец-то во всем разберется, наконец-то всем станет ясно, что он, Нами Ше-Риваро, просто официант и не имеет, да просто не может иметь никакого отношения к убийству этого, как его?…

– Эй! – щелкнул пальцами перед носом Нами инспектор. – Ты меня слышишь?

– Да-да, – быстро кивнул подозреваемый.

На миг в глазах его мелькнул испуг – он испугался, что опоздал с ответом, но тут же узрел улыбку инспектора и снова поверил в то, что все еще может хорошо закончиться. Он ответит на все интересующие инспектора вопросы, и его злоключениям придет конец. Он вернется домой и первым делом примет ванну. И постарается поскорее обо всем забыть. Нет, он, конечно же, не станет подавать жалобу на допрашивавших его са-туратов, даже на того, что непрестанно стучал по столу, они ведь не хотят ему зла, просто выполняют свой долг…

– Почему ты убил Кири Ше-Холуско?

– А?… – в полнейшем недоумении уставился на инспектора Нами.

А са-турат, как и прежде, улыбался. Как будто и не он вовсе задал этот идиотский вопрос.

– Я никого не убивал, – едва ли не с ужасом прошептал Нами.

Все происходящее напоминало нескончаемую абсурдистскую пьесу без начала и конца, насыщенную ужасающими в своей нелепости сценами, каждая из которых почти в точности повторяла предыдущую. И все же Нами Ше-Риваро привел довод, который ему самому казался решающим, но который почему-то никто не желал принимать во внимание:

– В тот день я впервые увидел этого человека. С чего мне было его убивать?

– Мне тоже хотелось бы это понять, Нами, – тяжело вздохнул инспектор. – Чем тебе не угодил бедняга Ше-Холуско?

– Да, собственно, у меня к нему не было никаких претензий, – попытался оправдаться Нами.

– Да? – инспектор прищурился – не то подозрительно, не то лукаво. – А свидетели утверждают, что ты отзывался о нем с неприязнью.

– Свидетели? – удивленно повторил Нами.

– Официанты, работавшие вместе с тобой в малый цикл убийства, – уточнил инспектор.

– А, официанты, – облегченно вздохнул Нами. – Да, я жаловался им на то, что посетитель, этот самый Ше-Холуско, пришел с дамой, занял столик, а ничего толком не заказал. Понимаете, в тот малый цикл был Праздник Изобилия, посетителей очень много, а мы, официанты, помимо основной зарплаты, получаем еще и процент от заказов тех столиков, которые обслуживаем. Поэтому мне и не нравилось, что посетитель, Ше-Холуско, ничего не заказывает. Да любому бы на моем месте не понравилось!

Инспектор направил на официанта указательный палец.

– Любой другой на твоем месте не стал бы убивать человека только за то, что он ограничил свой заказ стаканом бальке для себя и сахарным льдом для дамы.

– Нет, послушай, уважаемый…

– Ты послушай меня, – мягко, но властно перебил инспектор. – Мне нет никакого резона торчать здесь с тобой несколько часов кряду. Так что давай быстро во всем разберемся и разбежимся: я – к себе домой, ты – к себе в камеру.

– Я не хочу в камеру!

– А кто хочет? Однако нам с инспектором Ше-Чипело приходится торчать здесь из-за тебя.

– Верно, инспектор Ше-Дорно, – кивнул стоявший у стены са-турат. – Мне этот затемненыш давно надоел. Пора с ним кончать.

Официант сжался в комок, лишь только представив себе, что инспектор Ше-Чипело снова возьмется за свое – начнет стучать кулаком по столу и орать на него, брызжа слюной в лицо. Нет уж, лучше в камеру, чем оставаться здесь, в камеру, дожидаться, когда са-тураты во всем разберутся, поймут, что ошиблись…

– Да, я согласен, я со всем согласен.

– Вот и славно. – Инспектор Ше-Дорно произнес это так, будто собирался потрепать подозреваемого по голове, точно старого доброго пса. – Значит, Кири Ше-Холуско сразу тебе не понравился?

Нами хотел было возразить, нет, не возразить даже, а объяснить, почему именно не понравился ему Ше-Холуско, но вовремя сообразил – выработавшийся за долгие часы допроса условный рефлекс сработал, – что инспектору это не понравится, и ответил коротко:

– Да.

Инспектор поощрительно улыбнулся.

– Видишь, как все интересно получается. Человек тебе просто не понравился, а ты уже едва не затеваешь с ним ссору. Постоянно твердишь другим официантам, что у тебя ужасный клиент, в открытую хамишь посетителю. Не отпирайся, женщина, которая была с Ше-Холуско, подтвердила это. То есть ты делаешь все для того, чтобы максимальное число людей обратило внимание на тебя и Ше-Холуско. Так?

Нами растерянно хлопнул глазами. Вроде все верно, только он не ставил перед собой цели обратить на себя внимание…

– Да… Наверное, так оно и было.

– Наверное? – переспросил инспектор.

– Я точно не помню…

– Все ты отлично помнишь. – Инспектор недовольно поморщился, махнул на Нами рукой, так, будто потерял всякую надежду о чем-то с ним договориться, и посмотрел на напарника, стоявшего с таким видом, точно был в любую минуту готов заменить инспектора Ше-Дорно.

И вдруг в голове у Нами как будто фейерверк взорвался.

– Да! – он чуть было не подскочил на табурете и подскочил бы непременно, не будь руки прикованы к ножке. – Я вел себя откровенно хамски, настолько хамски, что это было видно всем: и другим официантам, и даме, с которой пришел убитый, и остальным посетителям! Все они могут подтвердить, что я не покидал кафе! Я все время был там! А значит, не мог убить вашего Ше-Холуско!…

Нами так воодушевился, что едва не закончил свою пламенную речь сакраментальным «Вот так!», но вовремя сообразил, что это будет уже слишком. Инспекторы могли обидеться, а он пока еще оставался подозреваемым, прикованным к ножке табурета.

Инспектор Ше-Дорно повернул голову и посмотрел на напарника.

– А парень-то нам достался смышленый. – Нами показалось, он слышит в словах инспектора одобрение. – Соображает, что к чему.

Инспектор Ше-Чипело молча кивнул – тоже, как показалось подозреваемому, вполне благосклонно.

– Верно мыслишь, Нами Ше-Риваро, – обратился к официанту инспектор Ше-Дорно. – У нас имеется куча свидетелей, готовых подтвердить, что в момент убийства ты находился в кафе.

Нами улыбнулся – счастливо, как, наверное, никогда еще за всю свою жизнь, – у него точно гора с плеч свалилась. Все! Наконец-то инспекторы во всем разобрались. Наконец-то они поняли, что он не убийца. Настораживал только один момент, на который Нами изо всех сил старался не обращать внимания: почему двум инспекторам, в сумме проработавшим в отделе особо тяжких преступлений больше, чем несчастный официант прожил на этом свете, потребовалось четыре с лишним часа непрерывного допроса для того, чтобы прийти к вполне очевидному выводу – Нами Ше-Риваро не убийца, а, если угодно, жертва обстоятельств. Хотя и последнее для него уже слишком.