«Игры престолов» средневековой Руси и Западной Европы - Дмитрий Александрович Боровков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре после возвращения на Волынь Ярополк отправился в Звенигород Галицкий, «и еще не дошел он до города, как пронзен был проклятым Нерадцем, наученным дьяволом и злыми людьми. Он лежал на возу, и пронзил его саблею с коня месяца ноября в 22-й день. И тогда поднялся Ярополк, выдернул из себя саблю и возопил громким голосом: „Ох, поймал меня враг тот“. Бежал Нерадец треклятый в Перемышль к Рюрику, а Ярополка взяли отроки его, Радко, Вонкина и другие, и везли его перед собой на коне во Владимир, а оттуда в Киев. И вышел навстречу ему благоверный князь Всеволод со своими сыновьями, Владимиром и Ростиславом, и все бояре, и блаженный митрополит Иоанн с черноризцами и с пресвитерами. И все киевляне оплакивали его горько, с псалмами и песнопениями проводили его до [монастыря] Святого Дмитрия, убравши тело его, с честью положили его в гроб мраморный месяца декабря в 5-й день, в церкви Святого апостола Петра, которую сам когда-то начал воздвигать». Ретроспективный характер этого рассказа был отмечен М. Х. Алешковским, обратившим внимание на то, что митрополит Иоанн II, скончавшийся в 1089 г., именуется в тексте «благоверным»[368]. Это же определение применяется и по отношению к князю Всеволоду, скончавшемуся 13 апреля 1093 г., что указывает на то, что рассказ сложился после этой даты в Начальном своде.
Летописец составил интересную характеристику Ярополка, написав, что он, «многие беды испытав, безвинно прогнанный братьями своими, обиженный, ограбленный, затем и смерть горькую принял, но вечной жизни и покоя сподобился. Так был блаженный князь этот тих, кроток, смирен и братолюбив, десятину давал Святой Богородице от всего своего достояния ежегодно и всегда молил Бога, говоря: „Господи, Боже мой! Прими молитву мою и дай мне смерть такую же, как и братьям моим Борису и Глебу, от чужой руки, да омою грехи свои все своею кровью и избавлюсь от суетного этого света и мятежного, от сети вражеской“». Из этой характеристики следует, что мученический подвиг Бориса и Глеба, повествование о котором уже было включено в летопись, служил примером для членов княжеского рода. Возможно, упоминание о том, что Ярополк стремился повторить судьбу князей-страстотерпцев, было сделано по указанию его брата Святополка Изяславича, который в 1088 г. наследовал ему в Турове. После кончины Всеволода Ярославича Владимир Мономах отправил посланцев к Святополку с предложением занять киевский стол, а сам ушел в Чернигов, признав приоритет «отчинных» прав на Киев своего двоюродного брата (и поступив подобно св. Борису, признавшему «старейшинство» Святополка I). Святополк Изяславич прибыл из Турова в Киев 24 апреля 1093 г., однако едва он успел сесть на «столе отца своего и дяди своего», как спровоцировал конфликт с половцами, которые пошли на него войной, после чего, по совету «разумных мужей», был вынужден обратиться за помощью к Мономаху. Несмотря на то что Мономах и его младший брат Ростислав, получивший княжение в Переяславле, оказали ему поддержку, у них не было единства мнений относительно методов противодействия половецкой угрозе. Когда под Треполем князья столкнулись с половцами, первыми побежали воины Святополка, а за ними – воины Владимира и Ростислава, который утонул при переправе через вышедшую из берегов реку Стугну. Святополк попытался продолжить сопротивление половцам в одиночку, но 23 июля потерпел поражение на реке Желань и бежал в Киев, а наутро, в день святых мучеников Бориса и Глеба – «новый праздник Русской земли», – был «плач великий в городе, а не радость»[369].
Вероятно, под влиянием этих событий в летописной похвале князьям в летописной статье 1015 г., где они прославлялись преимущественно как «страстотерпцы Христовы, заступники Русской земли, подающие исцеление», появилось следующее «воззвание» летописца: «Покорите поганых под ноги князьям нашим, молясь владыке Богу нашему, чтобы пребывали они в мире, в единении и в здоровье, избавляя их от усобных войн и от пронырства дьявола, удостойте и нас того же, поющих вам и почитающих ваше славное торжество, во вся веки до скончания мира». В 1094 г. Святополку удалось заключить мир с половцами, женившись на дочери половецкого хана Тугоркана. По свидетельству ПВЛ, «в тот же год пришел Олег с половцами из Тмутаракани и подошел к Чернигову, Владимир же затворился в городе. Олег же, подступив к городу, пожег вокруг города и монастыри пожег. Владимир же сотворил мир с Олегом и пошел из города на стол отцовский в Переяславль, а Олег вошел в город отца своего. Половцы же стали воевать около Чернигова, а Олег не препятствовал им, ибо сам повелел им воевать». Владимир Мономах в «Поучении» сообщает детали этих событий, из которых выясняется, что он не сразу уступил тмутараканскому князю его «отчину». «…Олег на меня пришел со всею Половецкою землею к Чернигову, и билась дружина моя с ними 8 дней за малый вал и не дала им войти в острог; пожалел я христианских душ, и сел горящих, и монастырей и сказал: „Пусть не похваляются язычники“. И отдал брату отца его стол, а сам пошел на стол отца своего в Переяславль. И вышли мы на святого Бориса день из Чернигова и ехали сквозь полки половецкие, около 100 человек, с детьми и женами. И облизывались на нас половцы точно волки, стоя у перевоза и на горах, – Бог и святой Борис не выдали меня им на поживу, невредимы дошли мы до Переяславля»[370].
Эта уступка не способствовала восстановлению взаимопонимания между ними. Владимир и Святополк были готовы вернуть всю его «отчину», но Олег, помимо этого, хотел проводить самостоятельную политику в отношениях с кочевниками, отказываясь от предложений, которые делали ему двоюродные братья. Вследствие этого произошло возобновление военных действий на территории черниговского княжества, затем они перекинулись на северо-восток Руси, где продолжались до тех пор, пока Олег не потерпел поражение от войск Мстислава, старшего сына Мономаха, в
