Оружие Победы - Вячеслав Федоров

Взрывы особой секретности

Сработал радиофугас… Сработала радиомина… К сожалению, эти слова мы слышим сегодня часто. Некогда секретное и тщательно охраняемое оружие стало доступным и расползлось по миру. И у этого оружия есть своя история, в которой прослеживается… нижегородский след.

Командир поисковой группы саперов майор Карл Гендель поспешил обрадовать начальника гарнизона Харькова генерала Георга фон Брауна, что приглянувшийся ему особняк полностью обследован и очищен от мин. Как и следовало ожидать, отступавшие советские части заминировали его, но сделали это наспех и небрежно. Мину нашли в куче угля у самой двери. Русские саперы даже не удосужились спрятать ее в глубине подвала. Паутина, свисающая с потолка, была не потревожена.

Георг фон Браун распорядился перенести в особняк свои вещи. Знал ли генерал, что до него жил здесь видный украинский партийный деятель Никита Сергеевич Хрущев. Хотя в то время это имя вряд ли было широко известно.

Но пожить генералу в уютном особнячке на тихой харьковской улочке пришлось недолго. 14 ноября в 4 часа 20 минут утра прогремел мощный взрыв, превративший особняк в пылевое облако.

Военный гарнизон остался без своего начальника, осиротела и 68-я пехотная дивизия, которой командовал генерал. В Берлине принимал соболезнования главный конструктор ракет барон Вернер фон Браун, которому погибший героической смертью генерал доводился кузеном.

В ту ночь в различных районах Харькова прогремело сразу несколько взрывов. Все это было похоже на ночную бомбардировку, но никто не слышал звуков самолетных моторов, да и молчали зенитки, охранявшие город.

Тогда откуда же в городе взялось такое количество фугасов? Партизанскому подполью, которое несомненно существовало, такую операцию провести невозможно.

А если фугасы оставили отступающие советские войска, то кто тогда их подорвал?

Месяцем раньше в Одессе прогремел загадочный взрыв, унесший жизни двух сотен офицеров вермахта, собравшихся на совещание в одном из особняков.

Позже к этим загадкам добавился взрыв моста через подмосковную речку Истру, по которому в то время шла танковая колонна. Мост имел круглосуточную охрану и был отсечен тремя рядами колючей проволоки. Подобраться к нему скрытно было просто невозможно.

Загадочные взрывы прогремели в Туапсе, Ростове-на-Дону, Ржеве, на дорогах под Ленинградом… И ни одного исполнителя не попало в руки карательных органов.

Харьков же для немцев стал настоящим адом. Разведка сбилась с ног, пытаясь выяснить природу внезапных взрывов. О том, что след, по которому она шла, был ложный, свидетельствуют хотя бы эти записки офицера, представителя ставки. Вот запись от 20 ноября 1941 года.

«Еще горят дома. Большой, опустевший город неспокоен. Мы едем на автомобиле. Внезапно слышим грохот сильного взрыва. К месту взрыва помчалась масса велосипедов и мы едем туда. Место взрыва оцеплено. Вновь взорвалась мина или адская машина, которая должна была взорваться через определенный промежуток времени.

Вечером взорвалась мина недалеко от нашего дома. После взрыва нескольких мин и потери офицеров и солдат было отдано распоряжение не расселяться по нежилым домам…

Мины взрывались повсюду. Но самое ужасное — минированные дороги и аэродромы. На аэродромах взрывалось до 3–5 мин, и никто не знал, где взорвутся следующие. Однажды взорвалась мина неслыханной мощности в ангаре, где велись монтажные работы, были убиты ценные специалисты. Этим ангаром уже нельзя пользоваться. Взорвались мины на краю аэродрома, были раненые среди летчиков и повреждены самолеты.

В городе и его окрестностях погибло много автомашин и несколько поездов, наскочивших на мины. Убиты сотни солдат. Но взрывы не прекращаются, обнаруживать мины с каждым днем труднее.

По показаниям пленных часовой механизм многих образцов мин рассчитан действовать четыре месяца.

Прошел только один месяц: в течение остающихся трех мы должны будем потерять еще много машин и поездов. Уже сейчас потери из-за мин превосходят все потери, непосредственно связанные с завоеванием города».

Заметим, в записках военного специалиста нет ни слова о радиоуправляемых фугасах, только о минах замедленного действия. Немецкая разведка непозволительно долго шла по ложному следу, и только в харьковских взрывах обозначилась «спланированная и хорошо исполняемая русскими» операция. А эффективность взрывов рассеивала сомнения в их случайности.

Лишь в декабре в штабах получат секретную директиву Гитлера: «…Русские войска, отступая, применяют против немецкой армии „адские машины“, принцип действия которых еще не определен. Наша разведка установила наличие в боевых частях Красной Армии саперов-радистов специальной подготовки. При выявлении таких саперов среди пленных доставлять их в Берлин самолетом и докладывать об этом лично мне».

Только через год в руки немцев попадет несколько радиофугасов. Они попытаются их скопировать, но наладить их серийный выпуск не успеют. Комендант Берлина, которому было поручено «подготовить» город к приходу советских войск, признается: «Что касается радиофугасов, то тут русские инженеры далеко опередили наших».

А опережение это началось еще в 20-х годах прошлого века. Где-то в глубинах архивов до сих пор лежат невостребованными документы Нижегородской радиолаборатории. Та часть документов, которая касалась гражданской тематики, вполне доступна. А вот военные исследования все еще стережет гриф секретности. Между тем они-то и скрывают тот самый след радиоуправляемых мин.

Поиск — дело азартное и всегда предполагает нестандартные ходы. Зная, что Нижегородская радиолаборатория была под пристальным вниманием В. И. Ленина, попробуем поискать зацепки в его собрании сочинений. Во многих библиотеках ленинские многотомники еще стоят на библиотечных полках, дожидаясь того дня, когда их спишут на макулатуру. С идеологией нашего бывшего вождя мы сегодня не согласны, но книги содержат и отзвуки конкретных событий, которые давно стали историей.

Ленинские письма, записки, телеграммы попадали на страницы собрания сочинений по мере того, как теряли составляющую государственной тайны. Только в последнем издании, успевшем выйти до перестроечных процессов, есть дополнительная порция документов, касающихся Нижегородской лаборатории. Они раскрывают имя ростовского (это который на Дону — Авт.) студента Степана Ботина и то, чем заинтересовался В. И. Ленин.

Бывший управляющий делами Совета народных комиссаров Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич писал в своих воспоминаниях:

«…Все знали, как трудно вести восстановительную работу в обстановке войны, голода, интервенции.

Производство упало, упала производительность труда… Но, несмотря на эти тяжелые условия жизни, среди рабочих и специалистов неугасимо горел и разгорался огонь изобретательства, направленный на снижение стоимости продукции, на уменьшение затрат средств и сырья, на ускорение самого процесса производства, на охрану самих производителей, на все новое и новое использование сил и богатств природы для блага человека и общества.

Совнарком еще в Петрограде, в первые месяцы революции, был завален предложениями различных новых проектов, новых изобретений и всяких приспособлений.

Докладывал обо всех этих заявках Владимиру Ильичу, я получал от него неизменные распоряжения относиться ко всем этим предложениям самым внимательным образом.

…Владимир Ильич считал необходимым обращать самое серьезное внимание на все молодые поросли изобретательства и давать возможность всем этим только что пробившимся ее росточкам укрепляться и развиваться».

Быть может, среди присланных в Совнарком проектов был и проект студента Ботина.

Ленин пишет записку наркому внешней торговли Леониду Борисовичу Красину: «Ботин? Слышали о нем? Изобрел-де взрывы на расстоянии?»

Красин отвечает: «Не слышал. Вероятно, ерунда».

Далее опять рука Ленина: «Он здесь. Скажите, чтобы ВСНХ направил его к Вам».

Почему же Ленин обращается к наркому внешней торговли, а не к какому-нибудь авторитетному «технарю»? Объясняется это просто: Красин был блестящий инженер-энергетик.

Красин разобрался в существе изобретения и понял, что оно ближе к радио, чем к электротехнике. К Ботину прикрепили консультантом председателя Радиосовета, старого партийца Акима Максимовича Николаева.

В чем же была суть изобретения Степана Ботина?

Известно, что В. И. Ленин обращался в Особый отдел Кавказского фронта, находившийся в Ростове-на-Дону, с просьбой достать номер газеты «Донские ведомости» от 11 декабря 1918 года. Особому отделу и без того было, чем заниматься, но он выполнил задание вождя, и нужный номер газеты был ему доставлен.