Мимолетная страсть - Лесия Корнуолл

— Садитесь на место Миранды, Изабель, она не вернется до конца спектакля. Герцогиня за ней присмотрит. Как вам пьеса?

Изабель грациозно опустилась на кресло перед Финеасом. Он лишь вполуха прислушивался к их разговору. Этикет требовал, чтобы он оставался в ложе, пока не вернется Адам, и Финеас уставился в затылок Изабель, мысленно проклиная задержку. Как обычно, она скрутила волосы в пучок, подобающий почтенной женщине, причем стянула волосы с такой силой, что натянулась кожа, а каждая прядка была тугой, как тетива.

Изабель вообще не обращала на него внимания, так что Финеас встал, напоминая о своем присутствии. Она подскочила и бросила на него настороженный взгляд.

Бедняга Чарлз вошел в ложу Уэлфордов, когда перед вторым актом начал тускнеть свет, и тут же обнаружил, что Миранда с Амелией ушли в ложу Холлистеров. Все, что ему оставалось, — это коротко засвидетельствовать свое почтение перед Уэлфордом и уйти, так как герцог не пригласил его сесть.

— Мне нужно идти. Вот-вот начнется второе действие, — сказала, поднимаясь, Изабель. Финеас тоже вскочил на ноги, и они столкнулись нос к носу. Она быстро отступила назад, едва не упав, он подхватил ее под локоть. Кожа над перчаткой оказалась неожиданно прохладной и нежной. Изабель издала негромкий расстроенный звук и выдернула руку, словно его прикосновение обжигало.

Что-то в этом звуке, негромком и отчаянном, привлекло его внимание, но Марианна тотчас же схватила Изабель за другую руку.

— Останьтесь с нами, Изабель… если вы уйдете сейчас, пропустите начало второго акта, и я не могу отпустить вас без сопровождения. Видите ли, Финеасу так понравилась пьеса, что он не захочет пропустить ни минуты, и Адам вот-вот вернется с шампанским.

Марианна, заговорщицки прищурившись, посмотрела на брата, но тот не отводил взгляда от Изабель, готовый проводить ее обратно, если она пожелает, несмотря на уговоры сестры остаться. Ее глаза оказались большими и нежными, и такими ясными, что ему показалось, в них можно просто утонуть. Финеас невольно удивленно выдохнул, снова ощутив сексуальное возбуждение.

Марианна подергала Изабель за руку, разрушив чары.

— Смотрите, Чарлз уже вернулся к Онории, а Миранда с Амелией сидят с Холлистерами. Всем удобно, и все в порядке. Садитесь, Изабель, прошу вас.

Адам вернулся в сопровождении официанта с шампанским. Финеас отметил, что Изабель, сделав глоток шипучей золотистой жидкости, прикрыла глаза, увидел, как она в полутьме слизнула каплю вина с губы, и рот ее влажно заблестел. Он нахмурился.

Где же он видел это раньше?

Поднялся занавес, Изабель повернулась к сцене. Вопреки тому, что наговорила про него Марианна, Финеаса вообще не интересовал спектакль. Он знал, что сейчас должен ехать в сторону дома Мейтлендов, а теперь придется дожидаться какого-нибудь поединка на мечах или любовной сцены, которые привлекут внимание зрителей. Светское общество посещало театры скорее для того, чтобы покрасоваться на публике, а не ради представления, за которое заплатили. Малейшее движение в сторону выхода, и в его сторону непременно будут направлены сотни театральных биноклей.

Марианна что-то нашептывала Изабель, и этот свистящий шепот почти заглушал реплики актеров. Финеас возвел глаза к потолку. Неужели сестра вообще не умеет молчать? На нее смотрела уже половина зрительного зала. Потребуется развести костер в оркестровой яме, чтобы выскользнуть незамеченным.

Финеас беспомощно глянул на Адама, но зять следил за представлением с таким видом, будто на свете нет ничего увлекательнее. В животе от нетерпения закрутило. Придется ждать. Чарлз, известное дело, после спектакля отправится в клуб, но Изабель, унылая вдовушка, наверняка поедет домой, чтобы улечься спать. Даже если они с Онорией приглашены на какой-нибудь прием, Финеас не узнает, во сколько они вернутся домой и сколько времени у него есть. Значит, придется прятаться в тени за Мейтленд-Хаусом, под холодным дождем, и дожидаться, когда в доме погаснет свет. Конечно, нет ничего невозможного, но куда рискованнее обыскивать дом, когда все его обитатели на месте.

Ждать следующего вечера? Исключено. Информация необходима им сейчас, а если Мейтленды окажутся ни при чем, придется идти по другому следу и разбираться с другими подозреваемыми.

Марианна продолжала шептать, не замолкая ни на секунду. Теперь, когда у нее появилась собеседница, она будет болтать до конца спектакля.

Финеас посмотрел на прядку волос, выбившуюся из пучка и упавшую на белую шею Изабель. В темноте ее бледная шея и плечи казались высеченными из мрамора. Легко представить ее в виде статуи какой-нибудь греческой богини, забытой в углу пыльного музея. Единственный изъян этой безукоризненной кожи — крохотная родинка на шее, почти скрытая волосами.

Странно. У Ясмины — или Шарлотты — есть родинка на том же самом месте. Финеас вспомнил, как ласкал ее, обводя пальцами, во время поцелуев.

Сердце пропустило удар, а потом и вовсе перестало биться. Он уставился на родинку, заставляя себя дышать. Поморгал, надеясь, что это всего лишь игра света, или кусочек корпии, или пятнышко грязи — любой дефект, который можно объяснить или сковырнуть ногтем.

Но это и в самом деле была родинка. Ужасом стиснуло желудок, шампанское устремилось обратно к горлу. Адам тоже наклонился вперед, придвинулся головой к Финеасу и прищурился.

— Паук? — тихо спросил он.

Финеас не ответил. Он не мог: только смотрел, желая, чтобы пятнышко исчезло, но оно не двигалось.

Этого не может быть. Это не может быть она.

Мысли лихорадочно метались. Финеас потряс головой, пытаясь отыскать отличия между Ясминой и…

Изабель Мейтленд?

Недоверие сменялось ужасом и наоборот, они неслись друг за другом головокружительными кругами, поднимались к горлу… Финеас закашлялся. Изабель обернулась и наткнулась на его взгляд. Тени упали на верхнюю половину лица, как маска, оставив освещенным только ее рот, слегка приоткрытые губы… Желудок рухнул вниз, к ботинкам. Этот рот он узнал бы где угодно.

Изабель Мейтленд и есть Ясмина, и Шарлотта, и… Это Изабель Мейтленд!

Финеас сидел в оглушительной тишине, не видя больше ничего, кроме ее стройной шеи и этой проклятой родинки. Ему хотелось схватить ее, повернуть к себе лицом, посмотреть в глаза и увидеть в них, что это неправда.

Вместо этого он оттянул пальцем галстук и вспомнил, как она отдавалась ему, забыв обо всем на свете. Изабель самая страстная женщина из всех, кого он знал.

До конца спектакля его разрывало между бешенством, неверием и ужасом. И что теперь, когда он разгадал тайну своей загадочной женщины? Сможет ли он снова заняться с ней любовью? Эрекция оказалась внезапной и мощной, сразу дав ему ответ на вопрос.