Миллиардеры поневоле. Альтернативная история создания Facebook - Бен Мезрич

— Ты Питеру понравишься, — сказал Шон. — Всего пятнадцать минут переговоров. Считай, вошли, вышли — и готово.

Он был уверен, что так все и будет. Питер Тиль, основатель невероятно успешной компании PayPal, глава многомиллиардного венчурного фонда Clarium Capital, мастер спорта по шахматам и один из богатейших людей Америки, кого-то мог и напугать своим напором, но при этом был чистой воды гением и именно тем бизнес-ангелом, которому хватит прозорливости и силы воли, чтобы понять огромный — прямо-таки революционный — потенциал сайта Thefacebook. А все потому, что, подобно Шону Паркеру и Марку Цукербергу, Питер Тиль был не просто предпринимателем — сам себя он считал в первую очередь революционером.

Выпускник Стэнфорда и бывший юрист, Тиль славился как видный либертарианец. Во время учебы в университете он основал газету «Стэнфорд ревью» и с тех самых пор оставался ярым сторонником свободы распространения информации, каковую в пространстве социальных сетей олицетворял собой Thefacebook. Скрытный и ревнивый по отношению к возможным конкурентам, Тиль, тем не менее, был открыт для многообещающих начинаний и, насколько знал Шон, питал интерес к социальным сетям.

Шон никогда не работал непосредственно с Питером Тилем, но приложил руку к привлечению его в качестве инвестора во Friendster. Он постоянно держал Тиля в уме на случай, если появится шанс для взаимовыгодного сотрудничества.

И вот такой шанс появился. Вместе с соратником по PayPal, президентом-соучредителем LinkedIn Рейдом Хофманном, и блестящим компьютерщиком, восходящей звездой Кремниевой долины Мэттом Колером, Питер Тиль у себя в кабинете, оформленном в стиле хай-тек, гадал, что интересного расскажет ему странный парнишка, умудрившийся взбаламутить Интернет.

Если Тиль останется доволен услышанным, это будет означать, что революция Thefacebook — а именно такое выражение употреблял про себя Шон — началась.

Пятьсот тысяч долларов.

Три часа спустя эти слова, эти цифры пульсировали в голове Шона, который стоял рядом с Марком в стремительно спускающемся лифте и смотрел, как табло над дверью отсчитывает этажи, оставшиеся до вестибюля гранитного небоскреба на Калифорния-стрит, 555.

Пятьсот тысяч долларов.

По большому счету не такая уж умопомрачительная цифра. Это не те деньги, с которыми можно поменять жизнь к лучшему, основать империю или забить на всё и вся, — это даже не та сумма, которую предлагали совсем юному Марку за программку для MP3-плеера и которую он не взял, потому что ему было наплевать на деньги, будь то тысяча долларов, одолженная у приятеля на создание компании, или миллион, обещанный крупной корпорацией. Насколько мог судить Шон, Марк по-прежнему плевать хотел на деньги. Однако и он не мог не проникнуться надеждами, связанными с этими пятьюстами тысячами, предвкушением великой будущности компании, созданной им в комнате гарвардского общежития.

Шон хорошо подготовил Марка к встрече с Тилем. Тот и вправду внушал дикий ужас и был чертовски умен — а кроме того, готов к сотрудничеству. Пятнадцатиминутной ознакомительной встречей их общение не ограничилось. Тиль пригласил Марка с Шоном на ланч, после которого они еще долго сидели и обсуждали детали сделки, призванной отныне и навсегда материально обеспечить функционирование сайта. В какой-то момент Шона и Марка отправили погулять — Тилю, Хофманну и Колеру надо было спокойно посоветоваться. А к вечеру Питер Тиль порадовал их грандиозным известием: Thefacebook деньги получит.

Вернее, уже не Thefacebook, а просто Facebook, как отныне будет называться компания. Шона с самого начала раздражал артикль «the» в названии, и наконец он убедил Марка отбросить его в порядке реорганизации — теперь уже неизбежного первого шага на пути к получению «ангельской» инвестиции, которая спасет компанию от краха.

Тиль называл эту сумму «начальным капиталом». Ее должно было хватить на несколько месяцев, и одновременно она служила залогом, что в случае нужды Тиль вложит в компанию дополнительные деньги. Взамен он хотел получить семипроцентную долю в обновленной компании и одно из пяти мест в совете директоров. Большая часть директорских мест — соответственно, и сама компания тоже — останется под контролем Марка. Ему же по-прежнему будет принадлежать львиная доля акций. Но при этом Тиль станет направлять развитие компании наравне с Шоном и Марком. Лучших условий невозможно было вообразить.

Шон был в восторге, который слегка омрачался ублюдочными вариациями на тему Rolling Stones — от них его чуть не стошнило прямо в лифте. При всем при том он понимал, что еще очень многое надо сделать, а в процессе преобразования придется решать непростые вопросы.

Реинкорпорация компании необходима — в этом Шон и Питер Тиль были согласны. Facebook должен перейти в новое качество, отречься от своего кустарного происхождения, сделать шаг от Ветхого Завета к Новому. Надо перевыпустить акции с учетом нового расклада, по которому в число держателей войдут Тиль, а также, разумеется, Шон — с самого переезда в арендованный Марком дом он фактически являлся его компаньоном, — Дастин и Крис.

Но вот как поступить с Эдуардо? Изначально Марк решил, что за Эдуардо останутся его 30 процентов, и Шон с этим согласился. Как совладелец компании, Эдуардо мог заниматься делами компании ровно в той мере, в какой считал нужным. Но в обновленной компании правила игры менялись — они просто обязаны были измениться! Для ведения бизнеса необходима возможность по мере необходимости проводить новые эмиссии акций. В дальнейшем акции должны распределяться между владельцами соразмерно вкладу каждого в работу компании. Facebook больше уже не был проектом, клепаемым на коленке, — он превратился в настоящее коммерческое предприятие с важным инвестором. Следовательно, и принципы выплаты вознаграждения в Facebook должны применяться такие же, как в других компаниях, — без этого невозможно будет определить его истинную стоимость, зависящую от того, насколько проект успешен.

А это означает, что, если Марк, Дастин и Шон своей работой обеспечат рост компании, они получат определенное количество дополнительно выпущенных акций. Если Эдуардо в Нью-Йорке найдет новых рекламодателей, то ему тоже будет причитаться прибавка. Но у него ведь может ничего не выйти, и тогда стоимость принадлежащих ему акций уменьшится, поскольку акций Facebook в целом станет больше. Да все они, черт возьми, сходным образом проиграют в деньгах, если в будущем компании понадобится привлечь дополнительные средства.

Шон считал, что Эдуардо страшно провинился перед компанией, когда в и без того сложный момент поставил под угрозу само ее существование. Марк на него, похоже, зла за это не держал — он, в принципе, не умел и не хотел держать зло на кого бы то ни было. Но по мнению Шона, Эдуардо своим поступком показал, чего он на самом деле стоит. В отличие от него для Марка, Дастина и Шона не было ничего важнее, чем Facebook. Они без остатка посвящали себя компании.