Магические узы - Марина Ефиминюк

Глухо застонав, я облокотилась о столешницу, прекрасно осознавая, что мною снова завладела магия браслета, пытавшаяся предупредить о новом несчастье. Это никогда не закончится! Похоже, браслеты Гориана действовали на меня, куда сильнее, чем мне самой хотелось бы думать!

В кармане затрезвонил ловко подброшенный Ратмиром зеркальный коммуникатор. От неожиданности я судорожно вздрогнула, будто застигнутая на месте преступления. Поспешности, с какой трясущиеся руки выудили аппаратик, позавидовал бы любой ловкий вор.

– Цао! – ткнул пальцем в тонкое дорогое зеркальце Ратмира (позер, я себе, между прочим, с зарплатой клерка такой модели позволить не могла) сосед напротив, округлив желтые зенки, словно бы подведенные черным карандашом для глаз. – Поди, в подземке стащил? Загоним?

– Давай, браток, прямо сейчас продадим, – непроизвольно облизнувшись, заканючил гоблин рядом.

– А денежку поделим по-братски, – предложил любезно жулик из Ратуши.

Окатив обоих презрительным взором, я быстро нажала на вызов, и зеркало мгновенно отразило хмурое лицо Ратмира. В душе вспыхнула шальная необъяснимая радость, едва не сбросившая столь тщательно надетую маску напускного безразличия, по идеи означавшую, что обида за пережитые от Ветрова унижения нимало не утихла. Стоило мужчине увидеть меня в ответ, как морщины, прочертившиеся между чернявых бровей, разгладились.

– Ты где, Веда? – спросил он, и, клянусь, в голосе прозвучала тревога. Вероятно, Ратмир страшился моего побега, не подозревая, что мне и не хотелось никуда от него скрываться. Ну, хм, вернее, от них двоих со Стрижом.

– Где я? – рявкнула я женским голосом лопоухому гоблину, сидевшему рядом и нахально тянувшему кривые пальцы с длинными, как у барышни, изумрудными ногтями к коммуникатору. Застигнутый врасплох сосед от конфуза хлопнул круглыми налитыми кровью глазенками и, прежде чем ответить, пару раз чмокнул губами:

– В кабаке.

– Ты слышал, – заявила я Ратмиру, – приезжай быстрее, а то меня скоро поколотят и отнимут твой коммуникатор.

– Название кабака спроси, – за снисходительной улыбочкой Ратмир, похоже, виртуозно скрывал облегчение.

– Как называется? – снова вопросила я сурово.

– «У утенка».

– Птаха, ну ты и притон нашла! – недоверчиво покачал головой Ветров, услыхав название местечка.

– В приличное место в таком макияже меня бы не пустили, – скривилась я.

В ответ Ратмир только усмехнулся и подмигнул:

– Держись там, скоро буду.

Он отключился, и, нахмурившись, я грозно оглядела своих соседей, заставляя их притихнуть и замяться.

– Парень, ты потерялся? – с сочувствием пробормотал гоблин рядом, похоже, нацелившись на зеркальный аппаратик в надежде упереть его, лишь стоит мне моргнуть.

– Да! На коммуникатор не косись! – скомандовала я, уверенная, что прямо сейчас разразится драка.

– А что за цао тебя разул? – пристал сосед, как банный лист, вероятно, пытаясь меня, пришлого в злачном месте, заговорить. Раз разуть они меня уже не могли, так страстно желали поживиться дорогим аппаратиком. Вот прощелыги-то!

– Хочешь, – тут же спохватился жулик напротив, – мы сейчас тебе надыбаем боты. Глянь-ка, как тебе сапожки этого цао?– он ткнул коротким кривым пальцем в похожего на скалу тролля с размером ноги не меньше сорок пятого. Даже стало любопытно, как двое тщедушных лопоухих карликов собирались завалить на лопатки подобного качка. Обувка у него, аж зависть брала, была что надо, с острым носом и железными бляхами. Только вот великоватые.

– Боюсь, размерчик будет жать, – буркнула я, почмокав губами совсем, как настоящий гоблин. Тьфу, гадость! Еще немножко и голова действительно станет работать, как у натурального ворюги!

Ратмир и впрямь появился скоро. Он вошел в низенькую дверь, пригнув голову, чтобы не удариться о притолоку. Спаситель постоял мгновение, оглядываясь, ловко обогнул полупьяную нимфу, пытавшуюся броситься ему на грудь, и безошибочно подошел к нашему столику. Мои соседи уважительно примолкли, подняв на мужчину жалобные желтые зенки.

– Выжила? – усмехнулся он и громыхнул прямо на стол пару моих потрепанных ботинок с отбитыми носами.

– Даже получила первые уроки разбоя, – отозвалась я, кивнув на притихших новоприобретенных знакомых. Схватив обувку, неловко из-за округлившегося животика я согнулась и натянула ботинки на заледеневшие ступни, почувствовав ни с чем несравнимое блаженство. Господи, оказывается как мало человеку нужно, чтобы ощутить себя счастливым!

– Я выучила ругательство на гоблинском, – деловито заявила из-под стола, – сказать?

– Не стоит, – едва сдерживая улыбку, Ратмир следил за моей неуклюжей возней и скорчившейся физиономией, когда, выныривая, макушка с острыми ушками чуть не треснулась об острое ребро столешницы.

Едва протискиваясь рядом с соседом, я хорошенько ткнула гоблина острым локтем в нос, и пройдоха с возмущением замычал, но ответить ударом на удар в присутствии высокого защитника с аггеловскими рожками в спутанных волосах побоялся.

– Нет, – настаивала я, дернув Ветрова за рукав, чтобы привлечь внимание, – послушай. Ты знаешь, что значит «цао»?

Несколько голов мгновенно повернулись в нашу сторону, лишь заслышав страшное ругательство. На лицах публики нарисовалось недовольство и неодобрение, как будто я одним словом прокляла и притон, и всех, кто веселился в нем этим томным вечером.

– О да! – отозвался Ратмир, поспешно подталкивая меня к выходу из дымного зальчика, где над дверью светилась руна расточительства, призванная привлекать посетителей.

– Переведешь? А то они все время это повторяли, а мне было неудобно спросить, я ж, вроде, настоящий гоблин.

– Как-нибудь потом, – пробормотал Ветров. В его голосе прозвучал смех, и мне стало очень тепло.

Казалось бы, что в этом такого? Только вчерашняя обида стремительно таяла, как приближающийся к экватору айсберг. Наверное, стоило себя проклясть за женскую мягкотелость, и определенно не хотелось анализировать, отчего я так решительно быстро прощаю Ратмира и спускаю с рук форменные издевательства. Даже превращение в гоблина вместо человеческого парня меня больше не задевало, стоило Ветрову возникнуть рядом и по-книжному спасти меня от жуликов (ну то, что в притон я попала по его милости, опустим).

Уже выбравшись на улицу из дымного помещения и с блаженством втянув в легкие чистый холодный воздух, я полюбопытствовала:

– Как ты меня узнал?

Его рука, приятно согревая через рубаху, лежала у меня на плече. Сам жест казался защитным.

– А там кто-то был на тебя похож? – отозвался рассеянно Ратмир, ведя меня к неосторожно брошенному посреди дороги спортивному автокару с заведенным двигателем и зажженными фарами. Складывалось ощущение, что, наплевав на сохранность дорогой игрушки, Ветров, стоило отыскать вертеп на тесных улочках, со всех ног бросился вытаскивать меня из лап кровожадных посетителей. Стоя в круге скудного фонарного света и попивая из глиняных бутылей сидр, на автокар уже навострила большие острые уши парочка отроков-троллей разбойного вида.

– Как минимум двое, – хмыкнула я.

– Не заметил, – отозвался Ратмир и вдруг выдал нравоучительную тираду, приличествующую университетскому преподавателю: – и не говори больше слова «цао» в обществе, а то тебя заклеймят позором.

Глава 12

Зелье на удачу

Улица утопала в чернильных потемках. Во дворе высокого особняка с черепичной крышей не горели фонари, и чернота окутывала шумевшие от прохладного ветра деревья. Окна, изнутри сплошь закрытые ставнями, не пропускали теплый домашний свет, а потому здание выглядело заброшенным.

– Кто здесь живет? – полюбопытствовала я, споткнувшись об последнюю ступеньку высокой деревянной лестницы, когда мы поднимались к чердаку, и непроизвольно схватила Вет-рова за футболку, чтобы устоять на ногах.

– Знаком… – он осекся и пробормотал, ощупывая притолоку в поисках ключа: – Друг.

Ратмир лгал, как всегда, но впервые так неуклюже, что резануло слух. В душу закралось смутное нехорошее предчувствие, что сейчас он отопрет дверь, а вместе с ней мне откроется секрет, который, возможно, совсем не понравится. Замок слажено щелкнул.

– Заходи, – пропустил меня Ратмир, и, шагнув, я оказалась в холодной сумрачной студии, едко пахнущей красками и специальным растворителем.

Во мгле на высоких оштукатуренных стенах переливались невероятные картины. Яркие, сочные пейзажи казались иллюстрациями к волшебным сказкам. Магические краски позволяли причудливым цветам менять оттенки. Нарисованные деревья гнулись в ураган, а огромное синее море, изображенное на одном из холстов, ласково набегало на морской пляж белыми пенными волнами, и потоки воды бесконечное число раз, отступая, смывали с желтоватого песка начертанное сердце и слова на латыни. Здесь, во мраке холодной студии, картины выглядели чародейными и заставляли заворожено замереть. На мгновение меня ослепило.