Горбачев и Ельцин как лидеры - Джордж Бреслауэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все, что ему нужно было сделать, чтобы выиграть борьбу за власть (что само по себе, конечно же, требовало незаурядных талантов), – это публично отождествить себя с этими отдаленными целями и на каждом шагу критиковать Горбачева за то, что тот не принял программу, которая позволила бы быстро их достичь в масштабах всей страны. В период радикализации и революционной поляризации, ставших возможными благодаря трансформации советской политики Горбачевым, это была выигрышная стратегия. Она помогла Ельцину объединиться с наиболее мобилизованными, уверенными в себе и энергичными силами общества: антисистемными избирателями и протестующими во всех республиках, а также с образованной городской молодежью и «западниками» из критически настроенной технической и гуманитарной интеллигенции. Это позволило ему выставить своих основных соперников либо исчерпавшими себя (Горбачев), либо консерваторами (Лигачев), либо реваншистами (путчисты). Это дало ему возможность укрепить собственный авторитет, играя в революционную игру по подрыву авторитета как других действующих лиц, так и государственных институтов. Это же позволило ему обзавестись политической поддержкой без необходимости детально разрабатывать свою позитивную программу и брать на себя ответственность за результаты проводимой политики.
У каждого из советских лидеров, которым мы уделяли внимание, – Хрущева в 1958–1959 годах, Брежнева в 1970–1971 годах и Горбачева в 1986–1987 годах – победа в политической борьбе сопровождалась коротким периодом, в течение которого его роль как руководителя росла и он получал полномочия и власть для реализации масштабной программы перемен во внутренней и внешней политике. Это «медовый месяц» лидера, первое время на высоком посту, когда авторитет на пике, а скептики пока молча прислушиваются к нему1. Так же и Ельцин поднялся [187] после своей победы на президентских выборах в России в июне 1991 года, а его авторитет резко возрос после августа 1991 года. Более того, во многих отношениях его руки были менее связаны, чем у предыдущих лидеров, поскольку он получил огромный мандат доверия от избирателей и потому, что больше не существовало могущественного коллективного руководства, поддерживаемого аппаратом Центрального комитета, перед которым ему следовало бы отчитываться. А в октябре того же года его парламент (Верховный Совет России), который позже станет противником его программы, декретировал ему особые полномочия сроком на один год. Его медовый месяц начался, но, как и у его предшественников, продлился он недолго.
Повестка дня политики постсоветской России
Восхождение Ельцина происходило в контексте, совершенно отличном от того, с которым столкнулись на аналогичных этапах своего правления Хрущев, Брежнев и Горбачев. Коммунистическая партия больше не играла «ведущей роли» и не имела возможности навязать стране свою «верную линию»; вместо этого она изо всех сил пыталась избежать экспроприации своих активов и сохранить свое право на существование. Политика, разумеется, перестала быть частным делом; вместо этого народные массы стали ареной конкурентной электоральной политики, а также широкое распространение получили гражданские свободы – слова, религии, организации, печати, передвижения и выбора места жительства. Командная экономика была разрушена, хотя институционализированный свободный рынок создан не был. На международной арене коммунизм перестал господствовать в Восточной Европе, Варшавский договор был разорван, и больше не было Советского Союза, который служил бы идеологическим и организационным центром мирового коммунистического движения.
Какую бы программу ни собирался разработать Ельцин, она не была ленинской. На аналогичной стадии своего правления его предшественники в Кремле выступали с программами, направленными на адаптацию, реформирование или преобразование партийно-государственного аппарата; Ельцин же столкнулся с развалившимся партийным государством; перед ним встала проблема построения нового. Его непосредственный предшественник стремился преобразовать коммунистическую партию; Ельцин предложил разрушить ее и заменить новыми основами политической организации и идеологии. Горбачев стремился преобразовать командную экономику; Ельцин стремился не только справиться с быстро распадающейся, больше не управляемой экономикой, но и построить экономическую систему, призванную ее заменить. Его предшественник пытался определить новую миссию и этос для «советских людей»; Ельцину пришлось справляться с дезориентацией и потерей идентичности, возникшими после краха советской цивилизации, одновременно помогая формированию российского народа. Горбачев старался решить «национальный вопрос» в рамках СССР; Ельцину нужно было определить стратегию упорядочения международных отношений России с четырнадцатью другими государствами – преемниками бывшего Советского Союза. Его предшественникам приходилось разрабатывать программы одновременного сохранения или расширения глобального могущества СССР и поддержания мира между двумя ядерными сверхдержавами; Ельцину пришлось с нуля определять роль и обязанности России в международной системе после окончания холодной войны. В общем, Ельцин должен был стать одновременно строителем государства, строителем нации, создателем нового экономического порядка и государственным деятелем. Он получил свою власть как оппозиционный лидер, но должен будет поддерживать ее как творец.
Осенью 1991 года, когда Ельцин стал заранее готовиться к независимости своей страны от союзных властей, российский лидер начал работать над этими общими проблемами, а также над многочисленными практическими вопросами, с которыми он все еще сталкивался в повседневной спешке принятия решений. Эти проблемы были весьма значительными. Ему все еще приходилось иметь дело с Горбачевым, который энергично работал над восстановлением своего политического статуса после путча августа 1991 года и его последствий, вкладывая большую часть своей энергии в попытки спасти Советский Союз от исчезновения. Ельцину также понадобилось набрать для разработки новых программ команду советников, помощников и членов кабинета министров. Ему нужно было решить, как справиться с давлением сторонников автономии в российских регионах, поскольку некоторые из них начали требовать большего суверенитета, чем могло одобрить большинство политиков в Москве; действительно, Чечено-Ингушская Республика официально объявила о своем выходе из состава России в ноябре 1991 года. Ельцину пришлось решать, позволить ли провести там новые местные выборы, запланированные на осень 1991 года, или изменить график выборов в свете новых политических реалий. Ему нужно было так или иначе отреагировать на оказываемое на него давление с требованием назначить внеочередные выборы в Верховный Совет и продвигать для участия в этих выборах «президентскую политическую партию», чтобы воспользоваться такой уникальной возможностью для избрания более радикального депутатского корпуса в этом законодательном органе. Кроме того, ему нужно было решить,
