Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2 - Джилли Купер

– А меня это не интересует.

– Послушай, мы все-таки партнеры, – сердито сказал Ферди. – Почему это я должен расплачиваться своей задницей за тебя. Я свой кусок отрабатываю. Да где же еще столько заработаешь? Вспомни, в каком бедственном положении ты был в это же время год назад. А с Раннальдини ты и сам не хотел связываться, он все-таки опасный жук, не хочешь же ты, чтобы тебе все ноги переломали. Да и Китти, ну, миленькая, но, откровенно, разве это класс? И уж точно выглядит не слишком ах... Так что не надо ей внушать невозможное.

– Мне наплевать на твое ворчание. И заткнись по поводу Китти.

– Я перезвоню, когда у тебя настроение будет получше.

За окном пошел снег, покрывая белым золотые фонари и светящиеся окна городского сквера, обертывая церковный шпиль хлопковой пряжей. Только сейчас сообразив, что он не спал уже сорок восемь часов и нуждается в ободряющей компании Китти, Лизандер побрел к огромному номеру-люкс президента де Голля, который Раннальдини снял на каникулы. Он нашел ее среди диванных подушек на огромной, обитой темно-зеленым вельветом софе, залитую слезами. Лизандер испугался. Единственный раз он видел Китти плачущей после окончания теннисного турнира, когда она обнаружила, что не беременна. Может, у нее опять месячные? Черт! А он-то рассчитывал оказаться с ней в постели этим вечером. И тут же почувствовал ярость к себе за свой эгоизм.

– О, Лизандер, я такая бестолковая. Лизандер уже собирался обнять ее, когда зазвонил телефон. Раннальдини был в гневе из-за того, что Китти не покинула номер-люкс президента де Голля. Почему после его отъезда она продолжает жить в той же роскоши, которая приличествует только великому маэстро?

– Извини, Раннальдини. Мы сразу же переедем в другой номер.

Лизандер рассердился на смиренность Китти, отошел к двери, ведущей в ванную комнату, и холодно оглядел росистые заросли папоротника. Ступеньки, обитые малиново-розовым вельветом, вели непосредственно в ванну, настолько огромную, что там свободно мог бы поместиться струнный квартет. И этот ублюдок хочет запихать Китти в какую-то вонючую маленькую дыру. Он чуть не схватил другую трубку и не включился в разговор. Но после того, как Китти неистово замотала головой, он на полную громкость включил телевизор – какую-то французскую рок-группу.

– Что там еще за шум? – резко спросил Раннальдини.

– Ничего, это дети, – пробормотала Китти сквозь грохот.

– Они должны быть в постели.

Лизандер так разозлился, что съел всю клубнику из фруктовой вазы и принялся за нектарины.

– Как ты посмел так шуметь? – в ярости произнесла Китти, положив трубку.

Лизандер посмотрел на нее в изумлении:

– Китти, да ты умеешь по-настоящему сердиться! И, словно пуля между глаз, пронеслась мысль: он влюбился в нее.

– Я просто ненавижу, когда ты так хорошо к нему относишься, – пробормотал он.

Вытерев руки о джинсы, он потянул ее к себе.

Несмотря на то что она извивалась, как поросячий хвостик, он поцеловал ее. Было ощущение чистоты и сладости, а ее юная кожа пахла дикой розой, и он продолжал целовать ее до тех пор, пока она не замерла.

– Меня колени не держат.

Он положил ее на зеленую вельветовую софу и вновь начал целовать, изучая ее тело.

Под платьем, промокшим во время купания детей, он обнаружил полную упругую грудь и талию, уже далеко не напоминающую запасную шину.

– О Китти, я без ума от тебя. Извивания начались вновь.

– Ты не должен быть так добр ко мне, – захныкала Китти. – Твое дело – только подразнить Раннальдини и привести меня в форму.

– Раннальдини здесь ни при чем, – оскорбился Лизандер.

Захватив ее лицо ладонями, он заставил ее посмотреть на себя.

– Я это делаю потому, что не могу иначе. Я люблю тебя, Китти. Поэтому я смылся из Бразилии. Я тосковал не по дому, я тосковал по Китти. И отныне я принадлежу тебе.

Затем, глядя на нее со сверхобожанием, он, сцепив пальцы для большей поэтичности, заговорил:

– Ты неотразима, как теплая печь, ты приятна, как печеный картофель, полный масла в воскресную ночь. Так... так... так желанна, как стакан холодной воды посреди ночи после пересоленной ветчины. О, Китти, я не могу сказать ничего умного, но я хочу быть грелкой, которая растопила бы твое замороженное сердце.

– Ох, чтоб мне сдохнуть!

Глядя на него, Китти пыталась бороться со слезами.

– Ведь ты же такой красивый, твое изображение может украшать жакеты, и ты должен быть кумиром для девушек, и уж никак не обращать внимания на такую, как я.

Теперь настала пора Лизандера проявлять выдержку.

– Да зачем они мне. Они же просто хорошенькие. Он, любуясь, провел рукой по ее раскрасневшемуся пухлому маленькому личику:

– А ты прекрасна. И душа у тебя прекрасная, как у Артура.

Понимая, насколько это серьезный комплимент, Китти старалась не расхохотаться.

Приободрившись, Лизандер предположил, что они возьмут курс к Джакузи. Но лицо Китти омрачилось.

– Мы не должны. Я замужем.

– Да не будь смешной, – Лизандер чуть не пустился в перечисление женщин Раннальдини.

– В любом случае это так здорово, целоваться с тобой, – вздохнула Китти. – Я не могла бы остановиться.

– Прекрасная идея.

Он начал расстегивать ее платье, видя ее задумчивость.

– Давай обсудим это за ужином. Иди переодевайся.

Он зевнул:

– Я люблю тебя, Китти.

Но когда она вышла, запоздалая усталость овладела им. Он рухнул на софу и быстро уснул. Полусъеденный гранат упал на пол, по подбородку стекал красный сок.

– Доброй ночи, Принц, – пробормотала Китти, проходившая в школе «Гамлета», закутывая его своим одеялом. Она предвкушала наслаждение наблюдать за ним всю ночь.

На рассвете она с трудом заснула в кресле и была разбужена телефонным звонком.

– Я думал, что Лизандер собирается со мной на спуск, – говорил высокомерно растягивающий слова голос, похожий на голос Раннальдини.

Тот факт, что уже несколько секунд спустя сонный Лизандер взял трубку, не успокоил подозрений Руперта. Лизандер мог те деньги, что платили ему как жиголо Китти, использовать и для ухаживания за Тегги.

– Куда вы собрались? – спросила Китти, запихивая в Лизандера круассаны, намазанные абрикосовым джемом, в то время как он торопливо натягивал желтые лыжные брюки.

– В какое-то местечко, называется то ли Парашют призраков, то ли Смертельный выстрел, не знаю[7]. Буду спускаться так быстро, как смогу. Но все же прожужжу Руперту уши Артуром.

Ночью шел сильный снег, засыпавший вчерашние следы и лыжные трассы и образовавший слой толщиной в пять дюймов на припаркованных машинах и на шляпе генерала Де Голля в городском сквере. Выглянув из окна, Китти увидела, как подъехал темно-голубой •«мерседес» Руперта. Его лицо за стеклом было холодным и мрачным, как и наступивший день. Внезапно Китти испугалась.