Паутина - Алексей Калугин

– Upside down, – объяснил Брейгель.

– В таком случае согласен, – кивнул англичанин. – Целиком и полностью.

– Док-Вик, – Камохин посмотрел на Осипова и развел руками. – С тобой я спорить не берусь.

– Я всего лишь высказал свое мнение, – сказал Осипов.

– Очень веское мнение! – тут же уточнил Орсон.

– Действуй, Ян! – дал отмашку Камохин. – Товарищи ученые меня убедили!

Брейгель только этого и ждал. Он быстро достал из сумки чехол с арбалетом и в несколько движений разложил его. Арбалет был небольшой, без приклада, для стрельбы с руки, с лазерным целеуказателем. Брейгель натянул тетиву и уложил в направляющий паз на ложе специальный болт – короткий, с широким наконечником, в котором был спрятан пружинный механизм. На противоположном конце болта имелось металлическое кольцо, сквозь которое была продета тонкая синтетическая нить с закрепленным на ней конусообразным грузиком. Брейгель поднял арбалет, нашел цель и нажал спусковой крючок.

Болт взлетел вверх. Бешено закрутилась катушка, на которую была намотана нить.

Отрывистый, сухой звук удара.

Болт вонзился точно в угол каменного колодца, почти у самого верха. Тотчас сработал спрятанный в наконечнике пружинный механизм, выбросивший в стороны четыре заостренные на концах лапки, прочно расклинившие болт между двух стен.

Брейгель положил арбалет на сумку, взял в руки катушку с ниткой, пропущенной через кольцо на конце болта, и начал вручную ее разматывать. Как только натяжение нити ослабло, грузик, закрепленный на ее конце, заскользил вниз. И очень скоро оказался у фламандца в кулаке. Брейгель снял с нитки грузик, специальным гибким зажимом соединил ее конец с концом смотанного в бухту троса и начал наматывать нить на катушку. Очень скоро трос оказался продет через кольцо на конце болта и снова опустился вниз.

Брейгель хорошенько дернул трос, проверяя крепление.

– Ну, кто первый? – спросил он.

Орсон поглядел вверх:

– Полезай-ка ты сам.

– Не сомневайся, Док, – улыбнулся Брейгель. – Система надежная.

Он еще раз для наглядности дернул трос.

– Я и не сомневаюсь. Но нам тут нужно еще кое с чем разобраться, – Орсон указал на доску пакалей. – Что думаешь, Вик?

Осипов посмотрел на стену и задумчиво потер пальцами небритый подбородок. В отличие от Орсона, щетина не казалась ему чем-то ужасным и отвратительным, противоречащим самой человеческой природе. Ему даже нравилось, как она покалывала подушечки пальцев. Вот борода или усы – это, действительно, мерзко. Давно, в молодости, Осипову как-то раз довелось сидеть в столовой напротив бородатого мужчины, который ел лапшу. После этого он дал себе слово, что никогда не станет отращивать бороду. Даже если придется бриться шилом.

– Сначала ты поставил на доску пакаль с пауком и ничего не произошло? – спросил он у Орсона.

– Совершенно верно, – подтвердил биолог.

– Потом ты снял паука и поставил на его место чистый пакаль?

– Да, и снова – ничего.

– Когда же ты поставил чистый пакаль на клетку с воротами, открылся проход. Затем ты снова поставил на доску паука, после чего поднялась решетка.

– Точно так, – согласился Орсон.

– Я думаю, мы можем попытаться забрать паука.

– Как скажешь, Вик.

Орсон подцепил острием ножа пакаль с пауком и поймал его на открытую ладонь.

Все замерли, не зная, чего ожидать.

Но ничего не произошло.

– Решетка осталась поднятой? – отчего-то шепотом спросил Брейгель.

– Может быть, опустилась. Какая разница? – безразлично пожал плечами Орсон. – Главное, выход все еще открыт.

– А как мы заберем другой пакаль? – спросил Камохин.

– Я бы не стал этого делать, – покачал головой биолог.

– Мы оставим его здесь?

– Если снять пакаль с доски, выход может закрыться.

– Но это же уникальный пакаль.

– Да. И он является ключом к выходу. Если мы хотим отсюда выбраться, мы должны оставить его на месте.

– Точно, – кивнул Брейгель. – Вдруг еще кто-то попадется в эту же ловушку.

– Для того чтобы из нее выбраться, этот кто-то должен будет оказаться таким же проницательным, как я, – не без гордости заметил Орсон. – Полагаю, вы должны быть рады тому, что я в одной с вами команде.

– Ты нас пытался угробить возле жарки, – напомнил фламандец.

Биолог недовольно дернул щекой.

Ох уж этот Брейгель!

Временами он бывал чудовищно нетактичен.

– Полезай наверх, Ян, – с хладнокровным достоинством сказал Орсон. – Пора уже.

Глава 23

Центр Изучения Катастроф

Кирсанов прижал пакаль к клетке на доске и на секунду замер, не убирая руки, как будто опасался, что металлическая пластинка может выпасть из предназначенной для нее ячейки. Он уже не первый раз задавался вопросом: существуют ли фальшивые пакали? Такие, что выглядят абсолютно как настоящие, но при этом не встают в ячейки на доске. Пока ему такие не попадались. Но ведь, как известно, в мире нет ничего невозможного. Тем более в мире, переживающем Сезон Катастроф.

Кирсанов сделал два шага назад, сложил руки на груди и с гордостью произнес:

– Одиннадцать!

– Могло бы быть и больше, – как будто между прочим заметил человек, сидевший в кресле у него за спиной.

Кирсанов стремительно обернулся.

Человек был одет в серую неброскую форму службы охраны ЦИКа. Укороченный френч и прямые брюки. На правой стороне груди – жетон начальника охраны ЦИКа. Такое же серое кепи с эмблемой Центра лежало на круглом прозрачном столике, слева от сидящего. Был он невысокого роста и худощавого телосложения. Должно быть, в молодости он уделял время занятиям спортом, но позже забросил это дело и малость поднабрал жирок. Выглядел человек ровно на столько, сколько ему и было, а было ему шестьдесят лет. При этом нельзя было не заметить, что он весьма заботится о своей внешности. Жиденькие светло-русые волосики были аккуратно зачесаны назад и даже как будто напомажены. Кругленькие щечки лоснились косметикой, а морщинки на узком лобике были старательно разглажены. Тени под глазами – затерты гримом. Ухоженные ногти на руках не оставляли сомнения в том, что за ними присматривает опытная маникюрша. Все это могло бы вызвать умильную полуулыбку или саркастическую усмешку – это уж у кого как, – если бы не глаза человека. Маленькие, широко расставленные и глубоко посаженные – не глаза, а глазенки. Блеклые, кажущиеся почти бесцветными, колючие и холодные, они смотрели на всех с открытым подозрением и плохо скрытой неприязнью. Должно быть, у каждого, кто встречался с ним взглядом, невольно возникала мысль, что этот человек, лишенный каких бы то ни было моральных принципов, способен на все, что угодно. Например, подсыпать собеседнику полония в чашку чая. До Сезона Катастроф он служил в ФСБ, но не на оперативной работе, а на административной. И дослужился до полковника.