Революция чувств - Зоя Кураре

Машина резко притормозила у входа в телекомпанию «Полет». Куликов, не здороваясь на проходной и не предъявляя документов удостоверяющих его личность, благо личность он в городе известная, с завидной скоростью добежал до студии. Сан Саныч ворвался в служебное помещение, где шла запись прямого эфира и без реверансов в сторону режиссера прямого эфира спросил:

– Куда делась Комисар?

Дама климактерического периода с растрепанными рыжими буклями на голове и потекшей тушью под глазами, видимо от слез, узнала Куликова и подавлено ответила:

– Она пропала во время рекламной паузы, Сан Саныч, мы везде искали. Артур Лысый требовал замены ведущей, а на телекомпании находилась только Стервозова, поэтому она сейчас в кадре. Ужас, ужас и кошмар, – режиссер отвернулась, ей нужно сменить планы и дать указания помощнику режиссера.

Александр Куликов терпеливо ждал. За несколько минут он оценил ситуацию, Артур Лысый медленно, но уверенно терял в прямом эфире политические баллы. За эфирные художества придется отвечать, точнее – платить, Куликову.

– Ставьте рекламную паузу, минуты на две.

– Еще рано, – возмутилась режиссер.

– Дура, я веду ток-шоу, ставь рекламу, я сказал!

Режиссерша не обиделась. Она на самом деле чувствовала себя большой дурой. В кадре должен появиться третий ведущий, такое в ее практике впервые! Ужас!

– Рекламная пауза, – приказала режиссер.

Александр Куликов решил тряхнуть стариной. В кадре он не появлялся лет семь, если не больше. Он спокойно вошел в раскаленную от софитов и жарких политических баталий студию. Поблагодарил Татьяну Васильевну за помощь и объявил участникам программы, что теперь он ведет ток-шоу. До конца эфира осталось 25 минут. Олег Рогов помрачнел, Артур Лысый оживился. Александр Куликов взял у режиссера ее экземпляр сценария, а это означало, что Артур Лысый теперь знает все ответы на поставленные в прямом эфире вредные вопросы.

Свое появление в кадре бывалый пиарщик объяснил просто.

– Рад приветствовать телезрителей, самое объективное и правдивое в городе Задорожье ток-шоу «Родной город» сменило третьего ведущего. С вами я, Александр Куликов. Это сделано совершенно сознательно, ради объективности программы, которой сегодня доверяют горожане.

Услышав спич, режиссер невольно подпрыгнула и, потеряв на секунду самообладание, впервые в жизни сказала то, что думала на самом деле.

– Молодец Куликов, старая лиса! Молодец! За работу ребята, похоже, наши задницы спасены! Первая камера возьми крупный план ведущего, да не спите вы там, черти!!!

Идеологически прямой эфир повернут вспять, к первоначальной концепции. Оппозиции в лице Олега Рогова оставалось одно – оправдываться, а электорат этого не любит. Публично оправдываешься, значит слабый, значит, неуверенный в своих действиях политик.

Шли последние секунды прямого эфира, по спине Куликова стекали горячие ручейки пота, рубашка под пиджаком неприлично взмокла. Завершающий спич Артура Лысого ведущему особенно понравился, Александр Куликов отметил про себя, что Женька чертовски талантливая журналистка. Куликов знал, что ответы Артура Лысого, озвученные в прямом эфире, написаны Комисар собственноручно.

– Спасибо гостям студии Артуру Лысому, «Партия Губерний», которая представляет Виктора Японовича и Олегу Рогову, «Наша Закраина», агитирующая за Виктора Юбченко, телезрителям города Задорожья. Увидимся на избирательных участках и по результатам второго тура голосования оценим, кто из гостей студии сегодня наиболее убедителен. В эфире откровенничал Александр Куликов, вы смотрели самую актуальную и объективную программу «Родной город». Увидимся.

Свет погас, аппаратура остывала, телевизионщики торопились домой.

Александр Куликов и Артур Лысый первые минуты молчали, углубившись в послеэфирный транс, курили на улице. Им казалось, что они достойно прошли по информационному минному полю, главное уцелели. Артур Лысый первый нарушил тишину.

– Где твоя ведущая? Я не понял!

– Я сам пока не понял. Говорят, Женька пропала. Я знаю ее много лет. С ней что-то случилось.

– Могу предложить в помощь силовиков, – предложил Артур Лысый.

– Спасибо. Если что, я позвоню. Ума не приложу, куда она могла деться, – Куликов почувствовал знакомый позыв, на самом низменном физиологическом уровне, он вежливо попрощался с Лысым и пошел к машине, где его застала врасплох режиссер. Куликов переминался с ноги на ногу, он стойко терпел. А она все говорила и говорила, без знаков препинания, пауз на выдох. Словесная рвота женщины климактерического периода затянулась. Рыжая тетка захватила Александра Куликова в эмоциональные тиски. Сан Саныч пытался задавать ей наводящие вопросы, чтобы выяснить, как пропала Женька. Все напрасно, режиссер словесно поносила, она открывала рот, лишь для того, чтобы выпустить накопившиеся за время прямого эфира негативный пар.

– Спасибо, спасибо. Я очень спешу, извините, – остановил режиссера прямого эфира Александр Куликов.

Наконец, он не выдержал, пожал ей крепко руку и побежал обратно в здание телекомпании. Туалет служебный, там чище, принял мгновенно правильное решение Александр Куликов. Вот дверь. Вот спасение. Он дернул ручку в надежде на облегчение.

– Кто там? – отозвался уставший голос.

– Женька, это ты?

– Я!

– А что ты в туалете делаешь?

– Меня закрыли, ключ внизу, открой, а то я здесь останусь до утра!

Куликов нашел ключ, открыл дверь служебного туалета и без объяснений снял штаны, чтобы совершить задуманное. Женька на корточках сидела в маленьком коридорчике возле раковины, и с грустью отвечала на вопросы Куликова, который ухитрялся совершать два важных дела одновременно.

– Прости, что при тебе, не сдержался. Ну, здравствуй, радость моя, – Александр Куликов обнял Женьку, и та расплакалась, как маленькая девочка, которую обидели злые дети.

Дверь подозрительно посмотрела на странную парочку. Нашли где обниматься, в служебном туалете, подумала она. Впрочем, нет ничего странного, если эти двое – герои служебного романа, у них всегда все наспех и в служебных помещениях. Глазок бы мой дверной вас не видел, злорадствовала дверь и неприлично громко произнесла:

– Ходят тут всякие, а потом туалетной бумаги на всех не хватает, – тишину нарушил звук несмазанных дверных петель.

– Разве люди способны услышать что-то, помимо себя любимых, – бесновалась дверь, на которую никто не обращал внимания.

– Пошли, пошли голубки, обнимаются. А свет кто выключит? Я говорю, свет нужно выключать. Ушли. А ты спи всю ночь с включенным светом. Безобразие! Куда только охрана телекомпании смотрит!

Голосуй, не голосуй, все равно получишь…

Вот и настал самый важный день, который с таким нетерпением ждали закраинцы – 21 ноября 2004 года. Медленно просыпается любимый, родной город Задорожье. Осыпается последняя листва, наглый ветер рвет провода, сильный туман. Природа красноречиво иллюстрирует происходящие события в Закраине, материализовались желания потенциальных избирателей, не видеть, не слышать политиков, которые надоели. Делать нечего, нужно идти на избирательные участки и голосовать. Время. Самый невосполнимый ресурс на свете. На что закраинцы его тратят? На очередные выборы.

Николай Кузьмич Пузиков, начальник жилищно-эксплуатационной конторы хмурым утром особенно сосредоточен, он брился. Держать в руках острую бритву в день выборов, дело опасное.

– Коля, суп разогревать? – поинтересовалась жена, заглянув в ванную, где ее муж совершал привычный утренний ритуал, уничтожал свежевыращенную щетину на своем лице.

– Нет, я кофе выпью, крепкий завари мне, – отозвался Пузиков и продолжил монотонно царапать бритвой по щеке.

Ой, не к добру это, подумала жена. Николай Кузьмич любит по утрам завтракать горячим супом, если отказался, значит, сильно расстроен. Кофе варить жена не любила, и к его вкусовым качествам относилась скептически, так как пила исключительно индийский чай.

Из ванной послышались характерные хрюкающие звуки, указывающие на то, что хозяин дома завершает утренний ритуал, обливаясь холодной водой. Николай Кузьмич надел чистую белую майку, штаны на подтяжках, зачесал на лысине остатки выцветших рыжих волос, брызнул себе на лицо любимый одеколон «Шипръ». Теперь к столу. Жена привычно суетилась на уютной кухне, помимо кофе она выставила на стол бутерброды, печенье, варенье, яичницу, котлеты, успела нарезать салат из свежей капусты.

– Буди их, – распорядился Николай Пузиков и сел на руководящее место за семейным столом.

– Может, пусть поспят, еще рано, – заискивающе попросила жена.

Пузиков сурово посмотрел на главную хозяйку кастрюль и сковородок, жена без слов поняла, спорить бесполезно. Из комнаты долго доносились протестные лозунги и возмущения. Через десять минут на пороге кухни появился сын Николая Кузьмича с любимой девушкой. Обе жертвы родительского деспотизма сильно дезориентированые в пространстве, с трудом стояли на ногах. С помятыми лицами, и в такой же измятой одежде, они, словно маятники на старых кухонных часах, двигались вне точного времени, но с чувством собственного достоинства.