Покаяние. История Кейса Хейвуда - Меган Куин

– Давай посмотрим, как быстро мы сможем добраться туда, – сказала она,

выруливая на дорогу и ударяя по газам. Я отлетел на свое сидение, а моя рука

инстинктивно двинулась к «твою мать» ручке над дверью.

– Если ты не хочешь, чтобы я заблевал твои колени, помедленнее, блядь,

Пеппер.

Пеппер засмеялась и сбросила скорость.

– Джетт был прав. Это будет весело.

Я должен был догадаться, что Джетт поговорит с Пеппер. Он, наверное,

рассказал всем девочкам о моем запое и попросил их быть невероятно раздражающими

рядом со мной. Он не отпустит это просто так. Это его способ проучить меня.

– Просто, блядь, рули, – ответил я, расслабившись на своем сидении и

прижимаясь пульсирующей головой к руке, прислонившейся к окну.

– Какого рода подарок мы ищем?

«Девочки» не знали о Мэделин. Только Джетт знал, но он не мог поехать в этом

году, поэтому отправил второй лучший вариант после себя. Она поймет мою потребность

не обсуждать этого, в отличие от Голди, которая задаст миллион вопросов. Бабс занята

помощью в «Справедливости», а Франси и Тутси бесполезны, поскольку они тоже заняты

собой или Франси пытается объяснить все маленькой блондинке Тутси. Я бы предпочел

Голди Франси и Тутси, а это говорило о многом.

Отвечая Пеппер, я сказал:

– Подарок для маленькой девочки.

– Эм, это странная для тебя покупка. Потрудишься объяснить?

– Неа, – ответил я, прислоняя голову к окну.

И на этом все. Мы сидели в тишине, пока Пеппер ехала к Французскому рынку.

Мы легко могли прогуляться по отелю, но я хотел поехать прямо к дому Мэделин после

этого, а с хреновым похмельем прогулки между рядами продавцов на рынке станут

достаточно тяжелыми.

Поскольку была суббота, рынок был переполнен, когда мы приехали, но мы

были достаточно везучими, найдя место для парковки сбоку улицы. В очках,

прикрывающих мои покрасневшие глаза, мы пошли через рынок, уклоняясь от туристов и

избегая сырных сувенирных лавок. Я искал что–то ручной работы или оригинальное для

Нового Орлеана. С тех пор как впервые купил Мэделин подарок, это стало традицией для

меня.

Я не имел понятия, нравилось ли ей вообще, что я дарил, или она даже не

открывала коробки. Ее мама могла помечать коробки, как что–то от психа, и даже не

отдавать их ей. Если и так, я буду продолжать приносить ей подарки на ее день рождения

и рождество, потому что она заслуживала их, хоть могла даже не получать.

– Что насчет Куклы–Вуду? – предложила Пеппер, хватая жуткую куклу со стола.

– Наверное, не самый подходящий подарок, – ответил я, пытаясь избегать

зрительного контакта с блуждающим взглядом куклы.

– У меня были такие, когда я была маленькой. Хотя они ни разу не сработали. Я

просила, чтобы волосы моей учительницы сгорели, каждый день, и каждый день она

приходила с копной волос на голове. Проклятые штуковины были мистификацией.

– Это так тревожно на стольких уровнях, что я даже не собираюсь спрашивать.

– Лучше не стоит, – Пеппер улыбнулась мне и продолжила идти вдоль рядов

торговцев.

Мы прошли продавца поддельных очков, и осмотрели каждую пару, изучая

размер и цвет.

– Ты же знаешь, что мы не за твоими покупками пришли, да? – я положил руку

на ее спину и наклонился ближе, чтобы она могла услышать сквозь гудящую толпу.

– Девушку невозможно остановить от покупок, – она улыбнулась мне в ответ. –

Эй, а как насчет ожерелья?

Пеппер подвела меня к одному из множества столов с украшениями на рынке,

но в этом продавце было что–то, что ее отличало. Ее ожерелья были боле французскими

по ощущениям, чем обычное бисероплетение. Серебряные кулоны, болтающиеся на

тонких нитях, были выставлены на стойке из черного бархата, привлекая мой взгляд.

– Это вроде как милое, – сказал я, разглядывая круглый кулон с фиолетовым

камнем в центре. – Но не слишком они взрослые для маленькой девочки?

– Может быть, – ответила Пеппер, разглядывая громоздкое бирюзовое ожерелье.

Оно мне не понравилось, но кого я обманывал. Я ничего не понимал в украшениях,

поэтому кто я такой, чтобы судить?

– Забавно встретить вас двоих здесь.

Я замер и сразу же убрал руку со спины Пеппер, как будто она обожгла меня. Не

снимая авиаторы, я посмотрел на Лайлу, стоящую перед нами с фальшивой улыбкой на

лице. Хоть я и говорил себе не разглядывать ее, мои глаза предали меня, когда я

посмотрел н белые шорты, которые демонстрировали ее восхитительные ноги, и мятную

футболку, вырез которой был чертовски глубоким. На ней были коричневые сандалии,

которые соответствовали ее ремню. Ее волосы собраны в хвост, обнажая ее шею, ее

шелковистую, карамельного цвета шею, которая чертовски манила меня.

Она завораживала.

– Привет, Лайла, – сказала Пеппер, немного переборщив с весельем в голосе.

Она обняла Лайлу. Пока Лайла обхватывала ее своими руками, она сохраняла зрительный

контакт со мной, опаляя меня своими зелеными глазами. По тому, как дернулась ее

челюсть и нахмурились брови, я заметил, что она не рада этому. Я не винил ее.

– Привет, Пеппер, – Лайла практически прошептала. – Что вы двое делаете

здесь?

– Пришли за покупками, – невинно ответила Пеппер, не зная истории между

мной и Лайлой. – А ты что задумала, подруга? Мы не видели тебя уже давно. Ты больше

не тренируешься с нами?

Интересно. Лайла перестала тренироваться с другими девочками, хотя все еще

имела доступ ко всем удобствам. Это из–за меня?

Конечно из–за меня. Она лучшая подруга Голди. Единственная причина, по

которой Лайла не тренировалась, потому что переживала, что я могу оказаться

поблизости.

Лайла пожала плечами.

– Мне нравиться делать все по–своему.

Когда Лайла и Пеппер продолжили свою болтовню, я оставил их разговор и

рассматривал, как блестели на солнце розовые губы Лайлы. Их образы, скользящие по

моему члену, по моему твердому, крепкому телу, по моим собственным губам,

пронеслись в моей голове. Сильное желание заняло свое место в низу моего живота, и мне

сильно хотелось дотянуться до нее. Я не только хотел эту женщину, но и нуждался в ней.

Стоя в нескольких метрах от нее, я чувствовал притяжение наших душ,

пьянящее желание объявить ее своей. Это неоспоримо. Лайла – моя вторая половинка. Я

понял это в тот момент, когда встретил ее. Я знал, что она могла бросить мне вызов,