Ходоки в миры СССР - Ал Коруд

брошен, Рубикон перейден! По поводу обмана хозяев он, вообще, нисколечко не тревожился. В трудные времена болезни матери, когда требовалось помощь от родни, от тетки и копейки не прилетало. Как и за то, что он по малолетству вкалывал на их огородах, их семье обычно доставалось полмешка мелкой картошки и немного чахлых овощей. Так что не жалко было ни разу эту жадную сволочь.

Все равно у них сгниет, как и сгнило у подобных хозяев множество старинных изделий. Так что надо еще спасибо сказать собирателям и спекулянтам, что подвымели в русских деревнях древние иконы и прочую старину. Хоть так сохранятся в коллекциях, а то и попадут в музеи в хорошие руки. Там их очистят, отреставрирую и представят доброму народу воочию. Так что с совестью в этом плане у молодого человека было все в порядке.

Ну а что он сам на этом деле заработает? Так каждый труд должен быть оплачен! Если государство не заботится о своем прошлом, то пусть себя проявит частная инициатива.

Звякнула колокольчиком дверь и пожилой человек встрепенулся. Старик уже давно должен был уйти на пенсию, но боялся без работы зачахнуть. Потому и торчал беспрестанно в букинистическом магазине, поджидая хорошего клиента или просто заинтересованного читателя. Он подслеповато посмотрел на высокого молодого человека.

— Тимофей Степанович, наше вам с кисточкой!

Старик радостно всплеснул урками:

— Шурик, какими судьбами?

Воробьев наклонился поближе и тихо проговорил:

— Разговор есть.

— Как всегда в кабинете. Фаина, подмените меня, пожалуйста, на пару минут.

Толстобедрая дама неопределенного возраста лишь мельком взглянула на обоих и снова уставилась в книгу в яркой обложке

По юности Шурик имел дело со стариком в области букинистики, и тот ни разу его не подводил. Потому к нему и пришел за консультацией, смело зайдя через черный вход. Тимофей Степанович ознакомился с принесённым и поднял на Шурика удивленные глаза:

— Шура, откуда у вас такое сокровище?

— С деревни от родни. Дом хотят строить, деньги нужны.

— О-хо-хо! Деньги не главное, но необходимы все равно всем, — старый букинист опытным взглядом оценил богатый оклад книги и перелистнул несколько страниц. — За этот фолиант стоит просить не менее шести кусков.

— Чего? Сколько? — дыхание у Воробьева перехватило.

— Шесть тысяч минимум, Шура. И ни центом меньше. Если у вас есть выход на фирмачей, то требуйте на треть больше. Но сомневаюсь, что у тебя получится. И смотри — не продешеви. Такие вещи — большая редкость.

Старик внимательно наблюдал за молодым человеком. Какие разительные перемены произошли в нем после последней встречи! И этот молодец потянулся за легким рублем. Но все в мире бренно!

— Да ты охренел в натуре!

— Ай-ай, Никита Михайлович, — покачал головой Воробьев. Он выпытал у диспетчера отчество и сейчас откровенно забавлялся ситуацией.

Усатый внимательно оглядел парня:

— А ты не слишком борзеешь, Шура?

— Просто знаю, сколько вы за него получите у фирмачей.

— Больно умный, как я погляжу!

— Никита Михайлович, вам много подобных вещей приносят на блюдечке с голубой каемочкой? Вы заработаете на ней столько… И вдобавок именно вам не задорого отдам вот эти две чудесные книжонки.

Воробьев вынул из спортивной сумки псалтыри. Брылов быстро их осмотрел и назначил цену. Шесть с половиной за все.

— Согласен!

— Вот ты все-таки сучара!

Но глаза Никиты в этот момент искрились. Он крикнул в соседнюю комнату:

— Танечка, принеси нам стандартный наборчик! Следует спрыснуть удачную сделку этого молодца. Но какой наглец! Ты у кого, скажи на милость, точные расценки узнал?

В этот раз они встретились на квартире. Старый фонд, антикварная мебель, картины и эстампы на стенах создавали насыщенную богемную обстановку. Шурик успел узнать, что именно здесь театральная и писательская богемная верхушка их областного центра регулярно и встречается. Хозяйка хаты — наследница одного из самых известных антикваров и художников города. Проходной двор — неплохое местечко для конспирации. Никогда ни за кем не уследишь.

Татьяна носила модные джинсы в обтяжку. Они еще больше обтянули аппетитную задницу, когда она наклонилась к столу для сервировки. Воробьев аж засмотрелся на открывшуюся картину, а Никита откровенно издевался над ним взглядом. Мол ты только облизываешься, а я имею! На столе появилась бутылка «фирменного», тонко нарезанный лимон, буженина.

Когда девушка ушла, Брылов подмигнул:

— Хочешь такую фифу?

— Ну да. Зачетная кобылка.

— А не получишь! Рылом не вышел, — Брылов заливисто захохотал, потом стукнул подельника по колену. — Да не переживай! Девочки богатых родителей все такие расфуфыренные и много из себя строят. Но в постели ничего особенного! Для этого не в антикварных салонах искать надо. Вот артисточки попадаются, чистый огонь! Но сучки редкостные. Самые классные телки в торговле. Давай лучше обмоем сделку. Деньги получишь позже. Да не напрягайся так. Кто ж такую сумму дома держит? И я кидаловом с перспективным поставщиком заниматься не намерен. Ты мне лучше скажи, что еще сможешь предложить? Навряд ли ты ко мне с одной книжонкой на кривой кобыле подкатил.

Воробьев улыбнулся. Неужели маза пошла? Он с удовольствием выпил и закусил. Затем в нескольких коротких фразах обозначил, что еще сможет привезти. Никита смотрел на него внимательно и одновременно как-то странно. Нет, не подумайте ничего плохого. В его глазах мелькали не способы кидалова неопытного контрагента. Делец рассматривал Шурика как выгодное приобретение и сейчас размышлял, в какое стойло его определить. Так поступает хозяин-заводчик редкой породы.

По спине молодого человека пробежала ледяная кошка, но глаз он не опустил. Жребий брошен!

Ремонт Воробьев доделывал с помощью нанятых оказией халтурщиков. Благо он мог уже потратить первые полученные от Брылов барыши. Приятно, когда в кармане не потрепанная трешка до зарплаты, а увесистый кошелек с крупными купюрами. Ты уже думаешь не о том, что смоешь купить. А о том, так ли оно тебе необходимо? Большие деньги не повод бездумных растрат. Поэтому в первую очередь финансы были потрачены на ремонт и покупку мебели. С ней здорово помог своими связями Брылов. Удалось даже сэкономить. Потому что Шурик брал не то что дают, а что приглянулось на складе. Так или иначе, но Югославская и Польская мебель здорово украсили интерьер преображенного жилища.

Роман с Машей развивался параллельно со странными отношениями, которые складывались у молодого человека с Маргаритой Львовной. Она договорилась с руководством, что после короткого отпуска Воробьев выйдет на работе уже в качестве замначальника их отдела. Среди народа тут же пошли разные слухи, и отношение к Шурику резко изменилось. Дамочки запоздало осознали, что перспективный мужчина уже занят и злобно косились на Марию. Коллеги мужского пола относились к нему или подобострастно, или с неким скрытым презрением.

Но Шурику было на это плевать. Он плотно взял «под опеку» Мымру и не собирался выпускать её из своих цепких ручек. Любая женщина, какой бы они «независимой» ни была, все равно жаждет крепкой мужской руки на своей заднице. Чтобы держал анус мертвой хваткой, не давая дёрнуться.

Но больше всего в последние недели лета радовала общая «работа» с Брыловым. Убедившись, что Шурик не очередной дешевый прощелыга, тот ему наглядно объяснил текущие требования черного рынка и дал несколько заданий. Воробьев хитровато умолчал о том, что часть из требуемых ништяков он заранее присмотрел про запас. Шурик ждал отпуск и поездок по дальним хуторам отлично знакомого ему глухого района области.

Звание «Краевед-любитель» станет отличным прикрытием для нескольких намечаемых барыгами афер. Конечно, такие ништяки, как тот фолиант, крайне редки, но и на мелочах ведь также можно неплохо подняться? Староверы в последние годы здорово изменились. Ушли истово верующие старики, а молодежь была воспитана уже по советским лекалам. Материальную выгоду они ценили больше, чем ветхие заветы предков.

Главное — не борзеть! И вести себя вежливо. Назойливость, вот что не любят в таких глухих уголках. Ну и по ушам проехать доверчивым сельчанам также надо уметь. Одно дело — частные руки, другое — краеведческий музей. Мелочь какую и вовсе отдадут за так. Она также нужна в коллекциях для полноты представления. Ну и дальше в цене подвинутся. Зато взамен получат будто- бы официальную бумагу. И даже с печатями. В чем-чем, а в бумагах Воробьев научился разбираться и потому диву давался качеству Брыловских филькиных грамот. Он случаем