Абарат. Абсолютная полночь - Клайв Баркер

На Хлюстмазурике шаман племени амуррузов вместе со своими воинами попытался подняться к удушливой тьме над головой, намереваясь прорубить дыру к звездам. Но расплод был угрожающе агрессивен, несмотря на то, что они составляли мозаику из собственных переплетенных тел и затвердевавших выделений. После краткой и шумной стычки на повернутые к небу лица амуррузов выпал дождь из останков, возвестив жестокий конец этого храброго, но глупого поступка.

На острове Черного Яйца глава племени ялапемото приказал зажечь яму со взрывоопасным маслом каизаф, которое в течение нескольких часов давало успокаивающее тепло и свет. А потом топливо в неглубокой яме полностью выгорело. Голодное пламя последовало по течению масла к отверстию, питавшему яму, которое разделялось, ветвилось и распространялось по всему плато. Через полчаса в земле начали появляться трещины, за ними последовали провалы, откуда вырвался огонь, унося тысячи жизней народа ялапемото.

И пока эти невероятные глупцы игрались, из своих убежищ выходили враги. Бабуля Ветошь не могла видеть появления их всех, но заметила достаточно. Из своих нор выбирались самые разные создания — звероподобные, гротескные, безумные, инфернальные. Некоторых она знала по именам, записанным в гримуарах: чудовищные потомки Восьми Зол, которые первыми ходили по абаратским пространствам. Поглотители руин Ваиками, фантом Лорд Хед; многоязыкое создание Морровен; существо с черепом вместо головы, называемое Депотик; яростное чудовище с раскрытой пастью, чье имя было просто Владыка.

Но на каждое создание, имя которого ей было известно, приходилось двадцать, которых она видела впервые: извращения природы, веками прятавшиеся в сложных системах пещер и переходов, лежащих под Часами, или в ямах и могильниках, погребенные теми, кто с ними сражался и решил, что они мертвы. Многие столетиями обитали во тьме и одиночестве, лелея свою ненависть и появляясь только тогда, когда голод доводил их до крайности, рискуя собственным обнаружением и смертью; другие веками размножались и теперь появлялись из своих святилищ в сопровождении неисчислимого потомства, чья причудливость умножалась с течением поколений. Некоторые жили довольно неплохо: в тайных храмах им поклонялись абаратцы, считавшие их первичной материей, из которой были созданы божества. Эти враги, ставшие за годы такого поклонения высокомерными, выступали теперь с легионами своих последователей, обыкновенными людьми с островов, тайно поклонявшимися этим суровым божествам.

Почти всюду, куда падал блуждающий взгляд Бабули Ветоши, она видела то, что отвратило бы и огорчило тех, кто способен испытывать сочувствие, но ее эти сцены наполняли мстительной радостью. Были и другие наблюдатели того, как разворачивался ее план по подчинению Абарата: глаза древних и ненасытных существ, чье присутствие она замечала лишь на краткий миг в виде грандиозной, бесконечной тени, брошенной сквозь или за то, что не было ни пространством, ни веществом, ни присутствием, ни отсутствием. Однажды, очень скоро, они себя покажут. Они покинут свою тайную обитель и появятся здесь, в Абарате. И в этот день ее вознесут на высочайший трон за те услуги, которые она им оказала.

Были у нее и другие дела, за которыми надлежало следить — аресты. Легионы заплаточников уже достигли многих островов. Бабуля Ветошь видела, как они арестовывают сотни тех, кто мог бы породить протесты и бунты. Она видела эти возможности в образах, подаренных ей Сущими Силами, и поклялась уберечь свою империю от такого будущего. Много недель назад на темной стороне Окалины она велела выстроить лагерь для агитаторов и зачинщиков беспорядков. Это было примитивно оборудованное место. Наскоро выстроенные бараки для арестантов, которых при регистрации избавляли от всех личных вещей — украшений, кошельков, дорогой обуви, — не уберегали от холодных ветров, постоянно дувших неподалеку от Края Мира. В лагере не хватало питьевой воды, а продуктов, выделявшихся заключенным, чтобы сварить суп, было до смешного мало, однако Бабуля Ветошь не видела смысла предоставлять удобства и переводить продукты на тех, от кого она собиралась избавиться в течение нескольких часов.

Число арестованных продолжало расти. Каждого аутсайдера, каждого радикала, каждого распространителя видений и надежд — короче говоря, всякого, кто выступал против нее словом или делом, или кто, по ее подозрениям, мог бы однажды это сделать, — без объяснений вытаскивали из дома, отрывали от семьи и переправляли в лагерь на Окалине.

Ведьма была очень довольна.

Глава 43

Темные воды

Спасение тех, кто выжил в бурных водах вокруг Гигантской Головы, быстро превратилось в хаос. Люди сплывались к «Трубачу» со всех сторон и пытались забраться на борт. Через пару минут после прибытия к месту крушений на «Трубаче» оказалось уже столько пассажиров, что он начал опасно крениться на правый борт.

— Кэнди, отсюда пора убираться! — сказал Эдди. — У нас перегрузка. Они нас потопят! Ты меня слышишь?

Кэнди стояла, замерев на месте.

— Ладно, хорошо. Тогда я пойду и скажу утонувшим, что скоро мы к ним присоединимся.

Кэнди продолжала стоять, глядя в беззвездное, безлунное, лишенное облаков небо, и все ее тело сотрясала мелкая дрожь.

— Шалопуто! — заорал Эдди. — По-моему, с Кэнди что-то случилось. У нее то ли видение, то ли припадок! Иди сюда живо! — Крошечной ногой он пнул в ожесточенное лицо того самого человека, которого скинул в воду всего несколько секунд назад. — Ты что, намеков не понимаешь? — рявкнул он. — Мест нет! — И вложил в удар всю свою силу, чтобы на этот раз тот остался внизу. — Кто за штурвалом?

— Мы! — раздался из рубки хор братьев Джонов.

— Пора отсюда убираться! — крикнул Эдди.

— Он прав! — поддержал его Газза. — Еще немного, и мы перевернемся.

— Давай, заводи эту трухлявую посудину, — велел Эдди.

— Но в воде вокруг нас люди, — ответил Хват.

— Они уберутся, когда увидят, что мы идем прямо на них, — крикнул Эдди.

— Мы не можем…

— Газза! Иди в рубку и убери оттуда это стадо идиотских голов, которых на нашу общую беду какая-то недоразвитая женщина доносила до трагедии рождения.

— Ты просто ничтожество, — сказал Джон Хват. — Никто не назначал тебя главным. Ты просто актер.

— О нет, это всего лишь роль, которую я играл! — ответил Эдди. — Я — человек действия. Я совершаю поступки. А ты и все твои братья только болтаете языками. Без конца. Одна сплошная болтовня.

Братья Джоны ничего не сказали. Кроме Змея, разумеется, который не смог сдержаться.

— Ничего, придет и твое время, — пробормотал он, обращась к Эдди.

— Ну что? — крикнул тот.

— Я в рубке! — ответил Газза. — Они ушли от штурвала.

— Отлично, — сказал Эдди. — А теперь выводи нас отсюда.

— Пытаюсь.

— Как Кэнди? — спросил он у Шалопуто.

Но ответил ей не Шалопуто, а сама Кэнди.

— Она все еще со мной!

— Кто? — спросил Шалопуто.

— Боа, кто же еще?

— Она здесь? В твоей голове?

— Нет, но каким-то образом мы до сих пор связаны. Она втянула меня в свое сознание. Вряд ли она это собиралась это делать. Но несколько секунд я видела ее глазами. Она была в каком-то месте, где лежали груды костей. Потом… не знаю как, но мы переместились.

— Кто — мы?

— Она с Финнеганом, — сказала Кэнди и положила руку на голову. — Я видела его рядом с собой. Нет, не с собой. С ней. Я все перепутала.

— Ты говорила, они куда-то переместились?

— Да.

— И куда?

— Не знаю.

— Попробуй догадаться.

Кэнди прикрыла глаза.

— Тлен выстроил ей место для игр…

— Игр?

— Магических игр. А, это Хафук!

— И ты думаешь, она взяла с собой Финнегана?

Прежде, чем Кэнди успела ответить, двигатель «Трубача» низко взревел, и лодка рванула вперед, преодолев расстояние в две своих длины, после чего двигатель взревел вторично, еще менее убедительно, и судно резко встало.

— Нет! — крикнул Эдди. — Нет, нет, НЕТ! Сейчас не время, чтобы глушить мотор, Газза! Заводи эту свинскую посудину!

— Прекрати на нас ругаться, — сказал Джон Хват, — и сделай что-нибудь полезное. Со штурвалом все в порядке. Двигатель работает. Но что-то держит винт. Газза, можешь посмотреть, в чем там дело?

Газза быстро ответил: «Есть, капитан» и помчался к винту. Взглянув на воду, он ответил:

— На винт намотался какой-то мусор. Я его обрежу, и…

Лодка накренилась. Сперва на левый борт, потом на правый, затем опять на левый, на этот раз так глубоко, что коснулась воды. Все несчастные, от которых они пытались избавиться, поплыли к ним и вместе с сотней других ухватились за «Трубача».