Очищение духом. Трилогия - Никита Марычев

– Мы увидим, что мне по силам, а что нет.

Ривелсея встала при этих словах, и лицо её вспыхнуло.

– Подожди, – вскочил Валест. – Ты же выслушала нас ещё не до конца…

– Я вернусь, – сказала она веско. – А пока прощайте, и успехов вам в вашем нелёгком деле!

Валесту оставалось лишь запереть за гостьей дверь, поскольку её фигура лишь на миг мелькнула в темноте – и тут же пропала.

Глава 20

Ночь на Анрельт наплывает долго и плавно, но потом словно срывается откуда-то и мгновенно накрывает темнотой. Все предметы и здания тут же пропадают из виду. Огонь загорается только в домах – там жгут свечи, на сторожевых башенках по всему городу, где стоят на посту дозорные и горят костры, а ещё – на Золотой площади, где по ночам сияют два золотых цветка, лепестки которых состоят из пылающего газа, поступающего по сложным устройствам из-под земли. Это, конечно же, дорого обходилось Анрельту, но Градоправитель не жалел денег на показную пышность города – это сильно поднимало его вес, а также улучшало торговлю. В общем же ночью Анрельт лежал во мраке. Для одних это создавало помехи, другим же было на руку. Преступникам, конечно, в первую очередь. А может быть, и не только им.

Работа охранника в целом имеет много достоинств, но есть и минусы. Это риск, про который легко забыть, если долгое время ничего не происходит. Но он всегда есть и остаётся. Однако человек, который охранял дверь дома на улице Славы, никогда об этом не забывал и был очень осторожен. Охранял он не склад с фруктами, и потому, поскольку основная опасность исходила не от мелких воров, а действительно хитрых и сильных врагов, нужно было быть очень бдительным. Однако даже это не всегда может спасти, и именно в одну из ночей он в этом убедился, когда сзади вдруг раздался шорох, и раньше, чем успел обернуться, он оказался на земле. Лежать на земле, когда она набивается в рот и к тому же холодна от ночи, всегда неприятно, но особенно – когда тебя к ней прижимают и ты не знаешь кто. Она поглотила и резкий вскрик неожиданности и боли, а в следующую секунду охранник получил сильный удар по затылку и крепкую зуботычину. Тогда же из темноты первый раз раздался голос, тихий, совсем не грубый, но достаточно решительный.

– Тише.

Спорить не хотелось, кричать – тем более. Поэтому он спросил:

– Ты кто?

– Это не так уж важно, – ответили сверху. – Ты хочешь жить?

Раздался тихий звон, металла об металл. Пугающий звон, и он тут же ответил:

– Да, хочу. Что тебе надо?

– Тогда слушай. Во-первых, тихо. Во-вторых, мне надо, чтобы ты открыл дверь в этот дом. Без шума. Затем ты можешь сбежать из Анрельта. Если не найдут – будешь жить дальше.

– Найдут, – прохрипел он.

– Постарайся, чтобы не нашли. Ты должен быть в этом заинтересован. Или ты хочешь… чтобы это случилось с тобой прямо сейчас?

– Нет, – сказал он. – Но ключа у меня нет. Мне не доверяют, дверь запирается изнутри. Я должен только поднять тревогу, если что-то случится.

Ещё один удар в подбородок, а по шее скользнуло что-то холодно-металлическое.

– Никакой тревоги, – мягко сказала тьма. – Ты тихо постучишь и попросишь открыть. Скажешь, что ты болен и замёрз, и попросишь, чтобы тебя пустили погреться. Если скажешь что-то другое, то не увидишь, кто откроет дверь.

– А что потом? – спросил охранник хриплым от боли голосом.

– Много вопросов. Вставай и действуй.

Он поднялся. Его руку крепко сжали.

– И помни, – голос был тихим и пугающим. – Тишина!

Четыре частых и коротких удара в дверь. Неуверенных, но громких. Тишина – не меньше пяти минут. И потом – тихие шаги и сдавленный, немного знакомый голос.

– Что случилось?

– Я замёрз, – сказал охранник. Очень нерешительно, неверным голосом, сдавленным от страха. – Я болен, мне нужно погреться.

– Чего? – недоверчиво спросили за дверью. Тот, кто был там, похоже, почувствовал страх и сам заразился им. Он не хотел открывать.

– Погреться, – тупо повторил охранник. Фигура во мраке покачала головой. Слишком плохо, слишком непохоже на правду. У этого человека сейчас, несомненно, бегали глаза и дрожали ноги. Никакой убедительности. При разговоре лицом к лицу любой бы остерёгся ему верить. Но тот, кто был в доме, не мог видеть лицо, а дверь скрадывала интонации и голос.

– Ты не должен меня будить из-за этого, – ответили из дома. – Ты на службе. Взойдёт солнце, тогда и погреешься. Ночь тёплая, потерпишь.

Охранник запаниковал. Тот, внутри, явно собрался вновь отправиться спать. У охранника был план: когда откроют, немедленно пуститься бежать. А оставаться вдвоём с тем, кто во мраке, ему совсем не хотелось.

– Нет, не уходи, только не уходи, – закричал он. Теперь страх в его голосе услышал бы даже глухой. – Подожди, пожалуйста…

– Воды, – услужливо подсказала шёпотом тьма.

– Воды, прошу, принеси мне воды! – выговорил он. – Я болен…

Послышалась ругань, потом шаги внутрь дома, потом шаги обратно, потом в центре двери осветилась яркая щёлочка и в неё стал виден глаз, изучающий окрестности. Однако ничего лишнего он не увидел. Медленно и неохотно лязгнул замок, но дверь не распахнулась, появилась только небольшая, яркая в ночи светлая щель, и рука, высунувшаяся оттуда, грубо затащила охранника внутрь.

– Зачем ты поднимаешь меня среди ночи? По-твоему, я такой же бездельник, как и ты, и мне нечем будет заняться днём? По-твоему, ты должен именно так поступать, тревожить меня из-за любого пустяка?

– Нет… Не должен…

– Знаешь, сколько в Анрельте охранников без работы? – громко прошептал гневный голос.

Охранник не отвечал. Его била дрожь.

– Я… только… у меня…

– Да что с тобой? – злобный крик. – Всё, завтра утром мы с тобой поговорим. На, пей свою воду!

Но ему был не до воды. Дверь, которая была захлопнута, но не заперта, и к которой он прислонился спиной, стала подаваться вперёд. Нажим был мощным. Чтобы не упасть и к тому же избегнуть худшей участи, охранник отпрянул от неё и, как только она открылась, кинулся в проём. Тёмная фигура стояла за дверью, но стоило ему выбежать, как она тут же проникла внутрь. Щёлкнул замок.

– Доброй ночи, Зенрис, – послышался мягкий голос. Явно не мужской.

– Ривелсея! – Крик был полон страха. – Что ты здесь делаешь?

– Я собираюсь с тобой побеседовать, Зенрис. Не стоило тебе отправлять меня с той запиской. Постарайся не волноваться и отвечать внятно. Не скрою, эта наша встреча будет для тебя несколько утомительной, но, право же, последней.

Больше охранник ничего не услышал. Он бросился бежать.

Глава 21

Когда наступило утро, в комнате медленно стало светать. Ривелсея сидела за столом, глядя в только что протёртое ею, а до этого очень пыльное и грязное, зеркало. Ела мягкий хлеб со свежим и ароматным маслом, запивая всё тем же ратлерским напитком (который, конечно же, понемногу кончался). Поглядывала в окно. Деревья закрывали от неё свет солнца. И старалась ни о чём не думать. Мягкое масло таяло на губах, напиток бодрил, нежный ветерок залетал в окно, скользил по её щеке, волновал её волосы.

Просто. Приятно. Хорошо.

Однако совсем расслабиться не удавалось всё равно. Лицо в зеркале казалось строгим, слишком строгим, и почему-то печальным. Глубоко в глазах, в самой глубине блестела не заметная никому искорка вины. Совершенно недостойная, конечно, стоящего ратлера. Но – всё равно.

Вздохнув, она вновь потянулась рукой к стопке бумажек, что лежали перед ней на столе. Разные по размеру и по цвету, разные, видимо, и по важности. Одни были исписаны быстрым и крючковатым почерком – по большей части, хозяйственные распоряжения и отчёты; она пробежала их быстро, но практически ничего из них не поняла. Речь шла о многочисленных займах, в которых было упомянуто огромное множество совершенно незнакомых имён, и суммы шли самые разные, однако не меньше шести анреллов, а самая большая, которую сумела отыскать Ривелсея, была триста десять. Она не стала подавлять слабый вздох. Кто-то может распоряжаться такими деньгами, а кто-то вынужден жить на пятнадцать золотых монет в месяц. Тоже, наверное, не так уж плохо, но всё же, всё же… Ривелсея, конечно, уже была ратлером, а значит, её первичная женская сущность наполовину, если не больше, утонула в мощи, но порой ей становилось грустно, когда она видела в какой-нибудь лавке (а по лавкам она несколько раз гуляла – и чтобы присмотреться получше к жителям Анрельта, и просто от безделья, чтобы скрасить и занять чем-то свободное время) какое-нибудь красивое колечко, или новые сандалии, или хорошее платье. На это Орден был не слишком-то щедр, пока Ривелсея просто не позволяла себе таких необязательных затрат. Ведь в любой момент могли понадобиться дополнительные деньги, а, говоря честно, она из четырёх с половиной анреллов, данных ей Орденом, потратила уже почти два. К тому же, все красивые вещи, которые хотела бы она приобрести, стоили совсем не так уж мало, обыкновенно по двадцать пять золотых монет, а то и по анреллу. Питание бесплатным было только в Цитадели, и Ривелсея решила, что откажется пока от дорогих и приятных покупок, чтобы потом не пришлось ограничивать себя хотя бы в этом.